Тридцать один

– Не режь мелко, разварится, – оживился голем.

– Ты что, повар? – холодно уточнил я.

Трудно держать рот закрытым, когда тебя даже камни поучают.

– У меня, может, нет вкуса, – обиделся Евлампий. – Зато я знаю теорию. Если забыл, в Тринадцатом Тёмном Объединенном мире чтут высокую кухню!

– Что же ты молчал? – съязвил я. – У меня на плече сидит кладезь кулинарной мудрости, а я морковку режу.

Я взаправду закончил с картофелем.

– Это сарказм? – уточнил голем.

Я хотел брякнуть очередную глупость, но неожиданно для себя задумался. Чего я хочу по-настоящему? Что делаю на этом корабле? Ищу артефакт? Тогда что делал раньше? Перенимал мастерство Оливье? Он и впрямь виртуоз, художник, маэстро! В области кулинарии. В остальном мерзавец, сволочь и хам, но поучиться всё равно есть чему. Только, хочу ли я этого? Когда-нибудь я получу артефакт. Сниму ошейник. Мы победим поглотителей магии. А дальше? Что я буду делать потом? Работать дворником или грузчиком? Я так и останусь блёклым, пусть и победителем.

– Ты не ответил, – не утихал Евлампий.

– Надо поговорить с учителем! – выкрикнул я и побежал на палубу.

Фея промолчала, в отличие от голема.

– Что ты задумал? Остановись, наломаешь дров!

Я не ответил. Меня захватило желание расставить точки над «И».

– Уймись! Твоя цель – артефакт! – настойчиво, но тихо бухтел Евлампий.

Но я не слушал. Подбежав к дяде, возившемуся с котлом, я заявил:

– Есть разговор!

Он отстранено посмотрел на меня и кивнул. Повернул котел на полный огонь и, встав, распорядился:

– Марш в кабинет.

В покоях, как прежде развалился в кресле и, разрешил:

– Вещай!

Я стушевался. Когда заставляют рассказывать, особенно смешные истории, я теряюсь. Правда, в этот раз было не до веселья.

Я тоскливо оглядел комнату. Стёкла посветлели. Вместо прежнего бурого чудища, витраж украшал левиафан, одна голова жрала другую, а третья отпивала из тёмной, пыльной бутылки. Я даже икнул от неожиданности.

– Говори! – уже сердито повторил Оливье.

– Хочу быть вашим учеником, маэстро!

Голем вздохнул, а дядя смерил меня тяжелым взглядом и устало спросил:

– Считаешь меня яйцеголовым василиском?

Я не успел ответить, как он продолжил:

– Припёрся за письмом. Прочитал о символе свободы и думаешь, как пробраться за дверь.

Оливье махнул за спину.

Я остолбенел. Всего ожидал от напыщенного повара, только не волшебной проницательности.

– Подбери челюсть, крысёныш. Ваш совет, сулил за артефакт горы империков. Орку ясно, теперь пробуют через тебя. Не из добрых же побуждений, твой папашка отдал мне маску шамана, когда просил, чтобы я взял тебя в ученики.

– Он просил…

– Ещё как! Думаешь, я бы притащил на корабль оборотня!

– Я…

– Прекрати блеять, – раздосадовано бросил Оливье. – Признайся честно. Должна быть у тебя хоть крупица храбрости?

Я опустил глаза. Не ожидал от него отповеди. Самое неприятное, что он прав.

– В первый раз, я пригласил тебя добровольно, – сказал дядя. – Подозревал, что тебя прислали за артефактом, но любопытство взыграло. Хотел посмотреть, как будешь выкручиваться, разыскивать артефакт, – он осклабился и подкрутил ус. – Признаться, удивился твоей безалаберности. Почти поверил, что ты пришел не за артефактом. Потом ты прочитал письмо, и всё встало на свои места. Ну, так что, сознаешься?

Я собрался с силами и посмотрел на него.

– Каюсь, – вымолвил я.

– Полегчало? – усмехнулся дядя.

– Не особо, – честно признался я. – Я чистил морковку и понял, что мне нравится готовить, я…

– Не старайся! – оборвал меня Оливье. – Орковы бредни. Ты вор! Я как пить выкину тебя за борт!

– Куда? – испугался я.

– В водичку, – безмятежно подтвердил дядя. – А что прикажешь делать? Ты как рыба-прилипала, впился в моё беззащитное тело и хочешь оторвать самый жирный кусок! – он поморщился. – Стырить особенный, я бы даже сказал – бесценный артефакт!

– В Тринадцатом Тёмном Объединенном мире кража карается лишением всего имущества и временным изгнанием на поверхность! – вставил голем.

Я вздохнул.

– Символ свободы нужен, чтобы…

– Не имеет значения! – снова вмешался Евлампий. – Воровство нельзя оправдать!

Дядя усмехнулся.

– Твой голем мне нравится. А ты выметайся из кабинета и займись Мечтой пирата. Завтра решу, пускать тебя по рее или на колбасу.

– Да, учитель.

Я вышел на палубу и чуть не прошёл мимо двери камбуза. Так и хожу целыми днями туда-сюда, как заводная игрушка. Может мне и правда одна дорога? Я посмотрел в тёмную мутную воду за бортом. На корабле выбор небогат.

– Как ты мог? Замыслить такое! – причитал голем.

– «Отвлеки его!» – процитировал я. – Еще недавно кое-кто подсказывал мне, как спереть артефакт!

– Ты не понял, – возразил голем. – Я о другом.

– Да уж что тут непонятного, – отстраненно пробормотал я, поворачивая.

Не успел я войти на камбуз, фея заворчала:

– Быстрее дорезай овощи, я, что ли за тебя всё делать буду? Трым-рым!

Вздохнув, я взялся за морковь. Стряпня уже не радовала. Голем прав, я опять наделал глупостей. Моя жизнь висит на волоске. Оливье не глядя отправит меня на корм рыбам, если конечно не передумает.

– Пора. Трям-рям! Тащи до котла, – скомандовала фея.

Свалив нарезанные овощи в таз, я вышел на палубу. Голем упорно молчал. А что говорить? Прости, я запутался. Быстрее на поверхности Тринадцатого Тёмного Объединенного мира снова вырастут сады, чем гордый камень извинится.

В котле вовсю кипел бульон. Дядя ещё не вернулся из апартаментов, и готовкой руководил Чича.

– Где провалился, закидывай уже! – рыкнул он.

Я послушно всыпал овощи и сморщился. Расходящееся над котлом амбре не вызывало ничего кроме тошноты. Даже мой крепкий желудок сжался и жалобно просился наружу.