Все демоны Ада

Я замерла, не зная, что и ответить. Большинство демонов источали ту тьму, которую мы уничтожали вместе с ними, а здесь… немного иной случай.

— А разве ты не считаешь меня злом? Я ведь Полукровка, а это тоже своего рода ни есть хорошо, — я пошла таким же путем, что и Эйдан. Посмотрим, поставлю ли я его в тупик…

Однако у него был весьма трезвый ответ, который принудил мое сердце сделать сальто:

— Ты — не зло, Ангел. — Демон рвано вдохнул, медленно отворачиваясь от меня; ели покачивались от сильного ветра и отбрасывали на его хмурое лицо жуткие тени. — Я знаю тебя довольно давно, и у меня есть много оснований так считать. Но что же ты думаешь обо мне? — едва оглянувшись, он направился дальше, ломая ногами сухие веточки, чей шум был схож со звуком костей — брр! — Кем же ты меня считаешь на самом деле?

— Я не знаю тебя, Эйдан, — заявила устало, тщетно надеясь в этот же миг получить всю информацию о нем. Уставившись на его лицо, исказившееся в непонимании, пояснила: — Мне много чего о тебе неизвестно. И, быть может, поэтому не могу ничего о тебе сказать. К тому же, черт подери, меня пугает эта недосказанность! — повысила голос и для эффективности могла бы топнуть ногой, но не стала этого делать, дабы опасаясь выглядеть глупо.

Эйдан повернулся, и когда возникла мысль, что он готов меня прибить — такую истеричку, нехотя кинул:

— Я забываю почти все свои счастливые воспоминания.

Эм… чего?

— Ты о чем? — сжав руки в кулаки, поинтересовалась я и оперлась плечом о голый ствол пихты.

— Помнишь, утром ты спрашивала, что же силы забрали у меня? — Когда я собралась ошарашено кивнуть, демон продолжил, натянув грустную улыбку и подняв взор к тусклому солнцу. — Так вот, это началось давно и продолжается до сих пор… Я никак не могу этому противостоять, ведь за способности, — он поднес кисть к лицу, и та загорелась ярким пламенем, отчего я слегка дернулась, — нужно платить достойную цену.

— Аболдеть, — что только могла произнести, с неверием хлопая глазами. Если бы все Охотники знали, что Высшие не такие уж крутые, и у тех есть слабости, то, думаю, понятно, у кого бы, отныне, имелось преимущество. — То есть, ты почти не помнишь чего-то хорошего?

— Почти, — выделил он и сдунул танцующее пламя, обращая на меня взгляд глаз цвета молочного шоколада. На фоне мрачной погоды он выглядел ни капельки не позитивнее. — Когда некоторые воспоминания, что я бы не хотел терять, спонтанно начали исчезать, стало понятно, что за чертовщина творится. — Эйдан продолжил ходьбу, и мне ничего не оставалось делать, как тронуться с места вместе с ним: ох, в этом лесу я не останусь больше одна. Не-не. С меня хватит. И мне дорого сухое белье. — Вначале я не мог определить, как с этим справляться, ведь… плохие воспоминания могли меня изменить в…

— … худшую сторону, — вмешалась, содрогнувшись.

Эйдан кивнул, хотя я ожидала от него немного иного жеста за мою любимую моду перебивать всех. Я до сих пор не знала, куда он именно направлялся на автомате, но эта неосведомленность никак не вызывала восторга. Мы в лесу, о чем вообще речь?

— И были способны превратить меня в настоящее зло, — дополнил парень, огибая деревья. Наличие придурочных демонов в этой местности прекрасно показывали полосы от когтей на стволах — бедные ели! — Но когда у меня почему-то стало ухудшаться и зрение, я понял, что нужно пытаться делать с этим хоть что-то, пока не стало гораздо хуже…

Слышать такое от демона было в новинку. Стараясь не закатывать истерику и не заваливать его миллиардом вопросов, я терпеливо следовала за Эйданом, тщательно осматривая местность: если откуда-нибудь спонтанно выползет «сказочный» адский урод, придется вспомнить уроки физкультуры. Отсутствие демонического клинка и моя скудная артиллерия приемчиков навряд ли принесут какую-нибудь продуктивность.

— И что же ты сделал? — поинтересовалась я, перепрыгивая ямку. Влажная от дождя земля крошилась под ногами, и со своей везучестью я бы давно могла поскользнуться и свалиться в эту дыру, но сегодня судьба подозрительно была благосклонна ко мне.

— Что ты знаешь о ласточках? — не в тему ляпнул он, изогнув густую бровь.

— Что?

— Что ты знаешь о ласточках? — по слогам повторил Эйдан, словно считая меня тупой.

Стараясь не казаться имбецилкой и не психовать, к чему все это, я устало пожала плечами, промямлив:

— Ну… они питаются всякими жучками и вьют гнезда. — Мальчишеская улыбка Высшего заставила меня закатить глаза: что, разве я не права? — Или это не так?

— Верно, — согласился он, и я облегченно вздохнула — ох, а все-таки, не такая глупая. А затем, повернув ко мне голову, с той же странной веселой улыбкой спросил: — А что еще?

Он решил проверить мои знания?

Что ж, обрадую его: в биологии я не сильна.

Я приостановилась, ломаясь от желания задушить его или дать отсюда деру, но пока не бралась за инициативу исполнения чего-либо из этого.

— Слушай, я, конечно, не против вести антимонию об этих прекрасных существах, но разве ты не считаешь, что частые смены разговора — ненормально?! — для подтверждения своих слов я даже дерзко взмахнула потрепанной скудной косичкой — ой, было бы чем тут еще выпендриваться и показывать свой характер.

Эйдан на мои выкрутасы лишь ухмыльнулся. Да у него совсем крыша поехала? И когда этот индивидуум снова открыл рот, я подумала, что избежать очередного вопроса, который поставит меня в тупик, — неизбежно, но демон меня удивил, посмотрев куда-то ввысь и спокойно выдав:

— Большинство ласточек живет в скалистых пещерах, там они и гнездятся, ведь отдаленность от любого шумного места — Рай для них. Эти птицы трудолюбивы по-своему: вьют гнезда, бывает — помогают друг другу и, конечно же, в первую очередь, являются символом безграничной свободы.

— И к чему вообще вся эта тавтология? — просто прекрасный вопрос. Я сложила руки на груди, с ожиданием глядя на Эйдана, у которого быстро сформировался ответ:

— К тому, что лично для меня эти птицы прежде всего олицетворяют надежду — ту самую, что этот кошмар с частичной амнезией скоро кончится. — Когда я собралась было извиниться за свою нетерпеливость и чрезвычайную грубость, демон опередил меня, прошептав: — Вот основная причина, почему у меня появилась Роро. Эта ласточка почти такое же обычное существо, только… она — создание Ада — что в своем роде делает ее уникальной. Роро помогла мне сохранить некоторые светлые воспоминания и продолжает это делать до сих пор. Она, как бы могли подумать многие Охотники, создана не для того, чтобы веять хаос и нести на своих крохотных крылышках смерть. Нет. — Эйдан повернулся ко мне, и цвет его глаз стал невероятно ярким: золотисто-карим. — Не все в этом мире, что кажется сотканным из чистейшего зла, действительно им является. Даже любое существо, которое могут посчитать за нечто в этом роде, может оказаться полной противоположностью. И виной тому вовсе не пугающий внешний видок какого-нибудь создания или не кошмарная история его появления, а — сами люди, что всегда действуют по привычным рамкам, неизменяемым веками.

Меня пробил мандраж, и я не нашла ничего другого, как выразить свое удивление, разинув рот и уставившись на Эйдана во все глаза. Сейчас как никогда стали понятны некоторые нюансы моей чудаковатой жизни. Впервые, когда я увидела какое-то «видение» через перышко Роро, оказывается, являлась свидетелем одного из воспоминаний Эйдана, и это была вовсе не галлюцинация и тому прочее. То есть, я проживала и видела ту ситуацию его глазами: те ощущения, эмоции, движения — я все это чувствовала. И такое было далеко не один раз. Почти всю мою жизнь Эйдан оберегал меня, следил, как я росту, помогал мне, как выяснилось, и был тем, кого я жаждала увидеть. В детстве смутно помнила Хирундо, но недавно он частенько стал о себе заявлять, и вот, что получил: я узнала о нем. Конечно, не самым лучшим способом, однако, это произошло. Я рада? Не знаю. До сих пор меня терзает некий стыд, что Эйдан, скорее всего, был свидетелем большинства моих конфузов и видел тот момент, когда мы с Артуром… «развлекались» в спортзале. Но, знаете, гораздо сильнее меня поразили не те воспоминания, что удалось улицезреть глазами Эйдана, а — его эмоции, что я чувствовала каждой частичкой своего естества.