Мертвый лед (ЛП)

- Она хотела, чтобы ты родила ребенка от ее племянника.

- От того, которого ты описывал как ненормального?

- Нет, не от Арти, от его брата Макса. Он всегда был вежливым мальчиком, хорошим учеником, джентльменом по сравнению с братьями-плохишами.

- Арти и Макс, Артуро и...?

- Максимиллиано.

- Я этого не знала.

- У тебя есть латинские корни, но не культура. Это очень популярное имя сейчас.

- А что насчет Артуро?

- Не так сильно, - ответил он, улыбаясь.

- Значит, если бы я согласилась работать с ней, она бы попыталась меня свести со своим племянником?

- Почти наверняка.

Я покачала головой.

- Дико, что она хотела породнить меня со своей семьей.

- Почему дико? - спросил Никки.

Я взглянула в зеркало заднего вида.

- Просто потому что это так.

- Мы так же разводим хороших лошадей или охотничьих собак.

- Я не собака и не лошадь, - сказала я.

- Да, только принципы те же, Анита. У большинства лошадей, которые выиграли Тройную Корону, в родословной есть чемпионы. Мы отказываемся принимать, что люди - просто умные животные, но, когда звезда спорта женится на чирлидерше или гимнастке, их дети частенько хороши в спорте, потому что это в их генах. Почему с некромантией не может быть также?

(Тройная корона — выигрыш трёх самых престижных скачек на лошадях- трехлетках породы «чистокровная верховая».)

- Я не говорю, что это не сработало бы, Никки, я сказала, что это жутко.

- Ты назвала ее желание свести тебя со своей семьей дикостью, но на самом деле все логично, если она хотела получить сверхнекромантию.

Я обернулась к нему на следующем светофоре, его лицо было спокойным, умиротворенным, потому что в его словах была логика. Я не считаю, что все социопаты логичны, но не сталкиваясь со множеством эмоций, Никки мог легко разобраться в том, что беспокоило меня.

- Интересно, если отцом твоего ребенка будет вампир, он будет более могущественным некромантом? - спросил Мэнни.

- Не начинай, - предупредила я.

- Думаю, здесь скорее вопрос к истинным человеческим генам Жан-Клода, а не к магии Аниты, - сказал Никки.

- Я не планирую заводить с Жан-Клодом детей, мы просто женимся.

- Ты вообще не хочешь детей? - спросил Никки.

- Вообще, - ответила я.

- Я знаю, ты считаешь, что это невозможно с твоей работой.

- Это невозможно, - отрезала я.

- Но на самом-то деле ты не спала ни с кем психически одаренным. Мы все лишь вампиры и оборотни, но эта сверхъестественная фигня не природный дар, а обретенное дополнение.

- Почему мы опять это обсуждаем? - спросила я.

- Потому что Доминга хотела свести тебя со своим племянником.

Я пристально посмотрела на Мэнни:

- Отлично, я помню, что мы с этого начали, но я это обсуждение закончила.

- Скажи мне прекратить говорить об этом, и мне придется сделать то, что ты скажешь, - произнес Никки.

Я посмотрела на него в зеркало заднего вида. Он знал, что я не запрещаю ему перестать обсуждать что-либо, потому что больше не смогу вернуться к этому обсуждению, пока не отзову свой приказ, а я частенько забываю, что о чем-то запретила ему говорить. Натаниэль и Синрик однажды подошли ко мне со списком тем, на которые Никки не может говорить со мной из-за подобных комментариев в каждодневных обсуждениях. Прикиньте, как часто вы просите прекратить говорить о чем-то или вообще не затрагивать какую-то тему? Часто, так ведь? А теперь представьте, что человек, которому вы это сказали, никогда больше не сможет об этом заговорить. Я стала очень осторожна с использованием некоторых фраз рядом с Никки.

- Черт побери, ты же знаешь, что я не стану.

Он улыбнулся мне, довольный собой настолько, что я заметила складки в уголках его глаз даже за солнечными очками и длинной треугольной челкой.

- Твой отец голубоглазый блондин, ведь так?

- Да, - ответила я с подозрением.

- Значит у тебя есть оба гена, так что, если ты выберешь того, у кого оба родителя с голубыми глазами и светлыми волосами, ребенок получится такой же.

- Предлагаешь себя в качестве добровольца?

Он покачал головой.

- Моя мать – диагностированный психопат, а у меня диагноз - социопатия. Не думаю, что моя генетика - это то, что ты захочешь смешать со своей. Я просто сказал, что ты можешь выбирать, у тебя много мужчин в твоей жизни, вот и все.

- Мне жаль, - сказала я.

- Жаль чего? Того, что ты согласна, что ребенок со мной - плохая идея, или того, что мое фамильное древо такое дерьмовое?

- Думаю, того, что твоя мать была злой сукой.

Он улыбнулся.

- Жалко, что у Жан-Клода нет родителей, которые стали бы тебе свекром со свекровью.

Смена темы разговора была очень неожиданной для меня.

- Что? Почему?

- Ты была бы сущим дьяволом в качестве невестки.

Мэнни громко и удивленно рассмеялся.

- Господи, точно была бы! Сущим дьяволом!

- Родителям Мики я нравлюсь, - ответила я.

Никки и Мэнни смеялись так громко, что вряд ли меня слышали. Но в конце концов Никки смог сказать:

- Да, но ты спасла его отцу жизнь и весь чертов город, может быть, даже страну от захвата плотоядными зомби.

- Ох, - выдохнул Мэнни, - ни одна другая невестка или зять в этом с тобой не сравнятся. "Чем занимается твоя жена? - Ой, она спасает мир от плотоядных зомби, а твоя чем?"

Они снова громко захохотали, и я сдалась и не стала мешать. Окончание этой ночи смехом было лучшей альтернативой. Домино все еще лежал без сознания в багажнике внедорожника. Дежурный врач встретит нас в Цирке Проклятых. Я позволила мужчинам смеяться над собой, ведь смех гораздо лучше слез.

Глава 41

Мы добрались до Цирка Проклятых, когда свет был еще мягким и золотистым, напоминая нам, насколько было рано. Мы застали самое начало городских пробок, подбросив Мэнни к его машине у "Аниматорз Инкорпорейтед" и направившись севернее на 270-ю, но в такую рань с Олив до 270-ой можно добраться в рекордные сроки. Воздух был мягким, золотистый свет давал знать, что дети еще не на своих занятиях, а взрослые торопятся выпить кофе и позавтракать, но пока не сидят на своих рабочих местах. Обычно я ненавидела это время суток, потому что, если я их заставала, значит слишком много этой ночью работала, отчего была раздражительной, но, когда смерть подобралась так близко, утренний свет знаменовал победу. Мы пережили ночь. После такой ночи, когда я не была уверена, что все выживут, утро не было отстоем, рассвет был благословением.

Я несла свою сумку с экипировкой. У каждого из нас была винтовка на тактической перевязи, и Никки нес Домино, как будто гот ничего не весил. Я бы могла взвалить его на плечо, как это делают пожарные, но согласно разделению обязанностей было бы логичнее, если бы самый большой парень нес второю самого большого парня.

У меня был ключ от черного входа в Цирк, но сегодня мне не пришлось им воспользоваться, задняя дверь открылась, и медицинская бригада в обычной одежде собралась толпой вокруг Никки. Они проверили состояние Домино, но не сразу забрали мужчину без сознания из его рук. Я знала, что

медики очень осторожны с перемещением людей, пока не удостоверятся, что это не навредит

больным. Врачи были в повседневной одежде, потому что у нас были основания предполагать, что за нами кто-то следит. Если на улицу, подобно пчелиному рою, высыплют медики, это будет более подозрительным, чем если мы внесем обнаженного человека без сознания внутрь. Последнее мы могли бы объяснить тем, что ликантроп впервые сменил форму на человеческую после многочасового пребывания в меховом виде. Никто из круга моих приближенных не терял сознания, как Домино, это значило, что он заметно слабее, чем они, может именно поэтому он чуть не погиб в драке.

Я была уверена, что охранники взяли мои сумки, и не возражала. Когда-то я никому не позволяла нести за себя вещи, а потом выяснила, что они хотят помочь не потому, что считают меня слабой, а в знак уважения. Начальство не носит всякую фигню.