Герои

– Зато теперь у меня другая семья. Зобатый, Чудесница, Весельчак Йон, остальные. Славные бойцы. Славные имена. Держатся вместе, никто ни к кому не суется. За последние несколько дней потеряли троих. Хороших людей, да вот…

Он запнулся, как будто не находясь, что сказать.

– Зобатый был вторым у самого Тридуба – из старых, ты небось знаешь. Нет такой битвы, в которой бы он не побывал. Поступает всегда по-правильному, как в старину. Прямой, как резак, сказал-отрезал. Так что тебе, пожалуй, повезло сюда к нам свалиться.

– Ага.

Хотя радости, что ему «повезло свалиться» Бек отчего-то не чувствовал. Казалось, будто он все еще валится, а рано или поздно, причем скорее первое, чем второе, неминуемо вышибет себе оземь мозги.

– А откуда у тебя такой меч?

Бек растерянно моргнул, глядя на рукоять едва ли не с удивлением от того, что она по-прежнему на месте.

– От отца.

– Ух ты. Он был воином?

– Названным. Знаменитым, я бы сказал.

А ведь как ему, помнится, нравилось этим именем козырять. Теперь же без оскомины его сложно и произнести.

– Шама Бессердечный.

– Да ты что! Тот, который дрался на поединке с Девятью Смертями? Который тогда…

Проиграл.

– Ага. Девять Смертей вышел на поединок с топором, а мой отец с этим вот мечом. Щиты они перед схваткой откинули. Девятипалый одержал верх и отобрал меч.

Бек выдвинул лезвие из ножен, опасаясь, как бы им невзначай кого не пырнуть. В нем появилось уважение к заостренному металлу, какого не было еще накануне.

– Ну и вот, а когда выиграл, Девять Смертей вспорол моему отцу живот.

Казалось сущим безумием, что он сам взял и метнулся по следам этого человека; человека, которого он отродясь и не знал, но по стопам которого тем не менее пошел. Уж не затем ли, чтобы ему потом и самому выпустили кишки?

– Ты хочешь сказать, что… Девять Смертей держал этот самый меч?

– Должно быть.

– А… можно мне?

Раньше Бек, наверное, послал бы такого, как Дрофд, куда подальше. Однако держаться одиночкой ни для кого еще добром не кончалось, так что не мешало бы обзавестись хоть одним-двумя знакомцами. И он подал клинок рукоятью вперед.

– Именем мертвых, чертовски добрый меч, – выдохнул Дрофд, разглядывая рукоять. – На ней до сих пор еще кровь.

– Ага, – сказал Бек и закашлялся.

– Ну-ну. – Это подошла Чудесница – вразвалочку, руки в боки. – Два паренька ласкают друг у дружки оружие при свете костра? Не волнуйтесь, я понимаю, как такое может происходить. Вы думаете, никто не смотрит, а завтра в бой, и может, уже никогда не удастся попробовать. А ведь самая, казалось бы, естественная штука на свете.

Дрофд кашлянул, поспешно отдавая меч обратно.

– Да мы так… просто разговаривали, ну ты знаешь. Имена. А тебе твое как досталось?

– Мне? – ухмыльнулась Чудесница, с прищуром поглядев на юношей.

Бек не мог толком представить, каково это, быть женщиной и лезть в бой, да еще возглавлять дюжину. К тому же если она, эта женщина, твой вождь. Воитель. То есть воительница. Признаться, Чудесница его немного пугала своим жестким взглядом и бритой наголо головой со старым шрамом на одной стороне и свежим на другой. Побаиваться женщины – раньше бы он, пожалуй, стыдился; теперь же, когда его и так пугало все подряд, странным это не казалось.

– За то, что наладила чудесного пенделя двум не в меру любопытным паренькам.

– Оно у нее от Тридуба.

Это перекатился в одеялах Весельчак Йон и оперся на локоть, глядя на огонь приоткрытым глазом. Другой рукой он скреб черную с проседью поросль бороды.

– У ее семьи был хуторок северней Уфриса. Поправь меня, если я что-то путаю.

– Будь спокоен, – сказала она, – я это непременно сделаю.

– Когда заварилась каша с Бетодом, кто-то из его воинства нагрянул в долину. И вот тогда она сбрила себе волосы…

– Сбрила я их вообще-то за пару месяцев до этого. Они мне всегда мешали, когда я шла за плугом.

– Понял, исправился. Хочешь сама продолжить?

– Зачем? Ты гладко излагаешь.

– Ну так вот, в овечьих ножницах нужды у нее больше не было. Вместо этого она взялась за меч и подговорила кое-кого в долине сделать то же самое. И устроила людям Бетода засаду.

Глаза Чудесницы поблескивали в свете костра.

– Да ты что?

– А то. Ну а затем подошел Тридуба, а вместе с ним мы с Зобатым. Идем и думаем: долина небось вся как есть пожжена, а селяне рассеяны. И что же мы видим? Дюжина бетодовых молодцов развешана, еще дюжина в плену, а эта вот чертовка с улыбкой всеми помыкает. И как там Тридуба сказал?

– Что-то не припомню, – хмыкнула она.

– Чудесно и странно видеть, как всем заправляет женщина, – изобразил Йон скрипучим басом. – И мы тогда с неделю-другую звали ее Странной Чудесницей, а затем «странная» как-то отпало, а «чудесница» осталась. Такие вот дела.

Чудесница мрачновато кивнула.

– А через месяц Бетод ударил по-серьезному, и долину все равно спалили.

Йон пожал плечами.

– Но засада-то удалась.

– Ну а как вышло с тобой, Весельчак Йон Камбер?

Йон, выпутавшись из одеял, принял сидячее положение.

– А что я. Так, ничего.

– Да не скромничай. Весельчак в свое время слыл таким ходоком-шутником, что просто ах; уж такие шутки вытворял, да, Йон? И вот как-то в битве при Иневарде он трагически лишился хера. Вот так взяли и отсекли – потеря, по которой женщины Севера скорбели едва ли не больше, чем по всем своим мужьям, сыновьям и отцам, что полегли. И вот с той поры шутки у него тоже как отрезало. Ну хоть бы улыбочка.

– Жестокая ложь, – Йон толстым пальцем ткнул почему-то в Бека. – Чувства юмора у меня не было отродясь. А при Иневарде мне всего-то отщипнули чуток от бедра. Крови потерял много, а так ничего, оклемался. Так что внизу все работает, не волнуйся.

Чудесница у него за спиной заговорщически указывала себе на пах.

– Хер и орехи, – обозначала она одними губами, ладонью изображая секущий удар. – Хер и оре…

Йон резко обернулся, но она уже невинно разглядывала ногти.

– Вы что, уже встали?

К огню, лавируя между спящими и кострами, ковылял Фладд. Он шел в сопровождении человека, которого Бек не знал – поджарого, с копной седеющих волос.

– Да вот, младшие нас перебудили, – ухмыльнулась Чудесница. – Дрофд трогал оружие Бека.

– Оно ж известно как начинается… – подал голос и Йон.

– Вон оно что? А ты вот лучше мою колотушку, если хочешь, потрогай, – Фладд ухватился за палицу на поясе и выставил ее под углом, – у нее знаешь какой шишак на конце.

Дрофд хихикнул, но остальные, похоже, были не в настроении веселиться.

– Что, нет желания? – Фладд пытливо оглядел юношей. – Это небось потому, что я стар? Ну а что, я и впрямь стар.

– Стар или нет, я рада, что ты здесь, – сказала Чудесница. – Союз не посмеет на нас накинуться, раз мы заполучили вас двоих.

– Я бы им и первой возможности не дал, да вот отлучился отлить.

– Какой раз за ночь, третий? – поинтересовался Йон.

Фладд, уставясь к небу, сделал вид, что считает.

– Кажись, четвертый.

– Потому его Фладдом [1] и зовут, – пробормотала Чудесница, – всех смоет, как потоп. Это если вы не знали.

– Да только вот по пути напоролся на Легкоступа, – Фладд ткнул большим пальцем в поджарого, с которым подошел к костру.

– Ну как, выведал что-нибудь? – спросила Чудесница.

Тот кивнул степенно, с таким видом, будто познал секрет самой жизни.

– Оказывается, готовится битва.

Он уселся на скрещенных ногах рядом с Беком и протянул ему руку:

– Легкоступ.

– Это оттого, что он легок на ногу, – пояснил Дрофд. – В основном он у нас за разведчика. И прикрытие сзади, копьем.

– Бек, – юноша неловко пожал протянутую руку.

– Красный Бек, – добавил Дрофд. – Это его имя. Вчера получил. От Ричи, в битве за Осрунг. А теперь вот, как видишь, с нами…

Под хмурыми взглядами Бека и Легкоступа он осекся и закутался в одеяло.