Новое житие - покой нам только снится (СИ)

   Теперь, когда первая часть контактов с подпольем оказалась выполнена, ему предстояло отработать дублирующую явку. Завтра старик должен будет передать ему устную информацию о месте и времени встречи с представителями штаба. Возможно или скорее всего эти данные окажутся ложными. А как же – тут обижаться нечему. Ибо подполье да и сам Центр так отрабатывает варианты борьбы с «кротами» и «подставами». Но о его прибытии сегодня же поступит информация в штаб городского подполья. Вернее, представителям подпольного горкома ВКП (б). Оттуда же – в УКР СМЕРШ Центрального фронта,  а оттуда – в ГУКР СМЕРШ в Москву. Как говорят в конторе – дойдёт по инстанции, не боись.

   Побродив от лотка к лотку, он умело изображал  то заинтересованного, то скучающего покупателя. Выпив кружку коровьего молока за тридцать советских рублей, он, наконец, зашёл в собор. Попутно задержался на паперти, разговорил одну богомольную старушку. В разговоре с ней он долго и уважительно отзывался о приходском батюшке, которого в глаза не видывал и слыхом об ём не слыхивал. Воображение в нём разыгралось – он взялся изображать вернувшегося белоэмигранта, забывшего о своих корнях: «Матушка-сударыня, ить… Отшень прошу вас мне помотчь отному потьерявшемуся косподину – то есть я…»

   Вокруг них всё время вертелся какой-то оборванный шкет.  Он закатывал глаза к небу и подозрительно-настойчиво тянул жалостливое: «Дяденьки и тётеньки, подайте сыну расстрелянного большевиками епископа копеечку! Ну, подайте, Христа ради…» Цвигун, не глядючи, сунул ему в грязную ладонь смятую рейхсмарку и вежливо посоветовал «выпасть в осадок». Нехорошее чувство, что его водят, хотя и не плотно,  поселилось в нём с этого момента и…

***

   Лоренс молча изучал сводку наружников о поведении и контактах Краснопольского за последний час. На карте города и карте района, где были очерчены траектории его меняющихся маршрутов, получилась некая «ломанная кривая». На рынке и того интереснее – «объект» шесть раз полукругом обошёл площадь по периметру. При этом всякий раз под прямым углом выходил к главным улицам. Это было похоже на условный знак, но вряд ли это было знаком. Слишком замысловато, подумал Лоренс с лёгким сарказмом. Господин чекист или… как есть?.. резидент этого загадочного СМЕРША, очевидно, пускает нам пыль в глаза. Либо контакт уже состоялся, либо он чувствует неусыпное внимание. Желает, таким образом, от него отделаться.

   Шеф отдела наружного наблюдения был тут же. К нему и адресовал свой вопрос партайгеноссе Лоренс:

-   Ходрик, как вы думаете – этот «прыщ» нас пытается дурачить или в этой абракадабре всё-таки есть логический смысл?

-   Обергруппефюрер, смысл есть во всём. Однако в этом случае я сам теряюсь в догадках. Русский явно чего-то боится. Правда, в одном месте, он явно оплошал. Как явствует из сводки – он работает в паре со своим агентом, кандидатом на заброску в русский тыл. Он взят из школы «Валли». Его фамилия Семельченко. Так вот, кандидата остановил капитан танковых егерей «Великой Германии». Между ними произошёл странный разговор. Капитан обвинил его в нелояльности к Германской империи. Приказал показать документы. Этот Семельченко показал ему какой-то лист бумаги с синей печатью  в левом нижнем  углу и…

-   Простите, Ходрик, что значит это и?.. – Лоренс, предвкушая результат, откинулся на мягкой кожаной спинке кресла. В затылок вонзилась сотня невидимых игл, приятно занозив его мозг.

-   Я сомневаюсь, что всё так просто. Но, тем не менее, обергруппефюрер: это похоже на состоявшийся контакт. Капитан сыграл расстройство в чувствах. После того, как Семельченко ушёл, он вызвал патруль полиции. Стал приказывать провести в районе облаву, так как им  чуть не был задержан русский партизан, провоцирующий население на неповиновение имперской власти. Те для виду изъявили готовность исполнить любой приказ. На самом деле, они постарались как можно быстрее убежать. Русские говорят в таких случаях – «дали дёру»…

-   Вы убеждены, что на листе бумаги… - сам с собой заговорил Лоренс, массируя виски указательными пальцами. – Что, Ходрик, отлично! Похоже на правду. Что же… он, этот офицер хотел облавы в этом районе? Он её получит, – рука Лоренса крепко уцепилась за чёрный телефонный аппарат коммутатора, что соединял СД, ГФП и Абвергруппу.- Так, но что вы успели выяснить…

 -   По капитану пока ничего. Наружники ведут его и будут докладывать ровно через час. Если это «краплёный туз», мы что-нибудь придумаем. Подождём у явки, где он приляжет на ночлег. До утра времени хватит.

-   Да, да… - довольно хмыкнув, Лоренс показал этому высокому Судетскому чеху, чтобы тот на время замолк. Его палец уже нажал кнопку микрофона: - Оператор! Код «Бруммель-Бах». Соедините с группой тайной полевой полиции. …Дежурный! Вас беспокоят, резидентура СД. Мне нужен срочный разговор с вашим шефом. Да, ваши коллеги, партайгеноссе. Хайль…  Так вот, дружище, в центре, в районе городской площади, обнаружен некий подозрительный субъект, - он словно бы нехотя изучил взглядом машинописные строчки с приметами Семельченко:  -  Роста выше среднего, одет в серый, залатанный на локтях пиджак, рыжие ботинки… кепи… О, нет, дружище! Брюки на нём тоже есть – тоже серые…

***

…Проехало четыре мотоцикла с колясками, где сидели полевые жандармы в клеёнчатых пыльниках с начищенными бляхами. Они расположились по периметру площади, перекрывая все входы-выходы со стороны главных улиц. По тому, как заволновалась толпа, Васька прочувствовал: начинается облава. Надо улепётывать и как можно быстрей. А Семельченко, этого  грёбаного хохла всё не было. Мгновенно оказавшись за фрагментом рухнувшей стены, он согнулся в три погибели за почерневшей кровельной балкой.

-   Где этот тип в шляпе, что только что здесь светился? – прозвучал угрожающе голос по-немецки, что не смог заглушить даже рокот мотора.

-   Ты ничего не путаешь, Херберг?

-   Нет, герр штабс-фельдфебель. Тут стоял тип в  синем, хорошо сшитом костюме и фетровой шляпе. Я оглянулся на вас. Когда повернулся – его уже нет. Подозрительный факт, герр…

-   Himmeldonnerwetter! Наверняка, этот бандит прибыл сюда для связи. А мы его упустим… Пауль, живо посмотри в развалинах. Херберг, будь наготове. Но не лезьте туда. У нас и так мало сил – незачем распыляться.

   Он и вправду говорит, довольно ёкнуло внутри Васьки, начиная от спинного хребта. Всёх полевых жандармов с опытом, да и резидентов СД и «тайными гестаповцами», не считая абверовцев, согнали на фронт.

   По мостовой прошлого века лязгнули кованые сапоги. Подковки на каблуках, а также четырёхугольные гвозди на подошвах, казалось, зазвенели под самым ухом. Цвигун инстенктивно прижмурил глаза. Затем он силой воли собрал свой напряжение на уровне копчика, а затем также, усилием воли, стал медленно выпускать его через голову. Концентрируясь на внутреннем тепле, что разрасталось в гигантский шар, он представил себя единым со стеной, к которой прижался. Сквозь щёлку глаз со стрелками ресниц он различил силуэт молодого жандарма в зелёно-сером плаще, на груди которого в такт шагам покачивалась на цепочке овальная металлическая бляха с орлом и номером. Голова под каской водила из стороны в сторону, будто на шарнирах. Но в сторону Цвигуна этот молодой и рослый парень с нордическим подбородком и поджатыми губами почему-то не смотрел.