Пути судьбы

— Иди сюда. Встань рядом, я бросаю шар. Дай мне руку. Зеркало Снов может позвать тебя, и ты, с твоей неокрепшей душой, сделаешь непоправимый шаг!

Соня почувствовала, как ее горячие пальцы сжала рука Адзир-Кама. Даже сквозь перчатку девушка ощутила холод и тут же забыла об этом: хрустальный шар упал на середину бассейна и с тихим звоном покатился по ставшей твердой глади воды, описывая круги — сначала маленькие, потом все больше, больше, больше.

Откуда-то снизу, из неимоверной глубины, послышалась отдаленная мелодия, казалось, что кто-то тихо наигрывает на флейте. Звуки приближались, становились громче, отчетливей, музыка звала и торопила, манила и отталкивала. Ледяные пальцы прорицателя сильнее сжали ее ладонь, и Соня, слегка наклонившись вперед, позвала:

— Отец, ты здесь? Мама, где ты? Братья, отзовитесь, это я, Соня, пришла спросить вас!

Ее голос звучал тревожно и глухо:

— Я хочу узнать, кто ваши убийцы! Меня пытались уверить, что это была просто шайка наемников. Будто они оказались в Салафре случайно. Но я не верю этому! Это ложь, а я должна знать правду! Отец, отец, я призываю тебя — ответь! — Теперь уже Соня изо всех сил сжимала руку Хранителя, напряженно всматриваясь в блестящую черную поверхность.

Завораживающая мелодия звучала совсем близко, переплетаясь с неясными отзвуками голосов — мужских, женских, детских. Хрустальный шар медленно катился у самого края бассейна, изредка задевая гранями полированный мрамор. Докатившись до того места, где стоял гадальщик, шар остановился.

Адзир-Кам взял его, и в то же мгновение черная гладь исчезла, уступив место до боли родному видению: там, внизу, простиралась Салафра, любимый и прекрасный Гранатовый Сад. Соня даже поняла, откуда смотрит — с толстой ветки старого платана, возвышавшегося, как господин и хозяин, над всеми другими деревьями усадьбы. Вдалеке мелькали фигурки, но девушка не могла разглядеть лиц. Она вскрикнула, рванувшись вперед:

— Отец, братья, я здесь, подойдите ко мне! Мама, Ална, где вы?!

Словно в бегущей воде, очертания дома потеряли ясность, зыбко задрожали, и вот перед ней замелькали знакомые образы, вернее, смутные тени. В такт колдовской мелодии из темноты выступали то высокий лоб с нахмуренными бровями, то нежная рука со светильником, а отблеск огня падал на румяные смеющиеся губы или на щеку и прядь черных вьющихся волос…

До рези в глазах Соня всматривалась в Зеркало Снов, пытаясь разглядеть лица тех, кто ушел навсегда. Но они, появляясь вновь, исчезали в глубокой тени, и снова выхваченные из мрака нездешним светом, мелькали перед глазами девушки призрачным хороводом.

— Ты должна не смотреть, а слушать! — вывел ее из оцепенения негромкий приказ Адзир-Кама. — Слушай, а то, что нужно увидеть, — само тебе покажется! Слушай, девочка!

— Я слышу… слышу музыку, это звуки флейты и еще чей-то шепот, но слов я не понимаю…

— Вслушивайся, а тени пусть пляшут! Не смотри на них так пристально, это всего лишь твои воспоминания! Слушай! Арнуф, тигха, хардгаман! — Чародей, произнеся заклинание, поднял руку с посохом. Мелодия флейты замедлилась, стала тише, а невнятный лепет, сначала больше похожий на шелест листьев, начал складываться в тихие слова:

— Не здесь, не здесь, ответ не здесь! Соня, Соня! Обвалы и кручи, черные тучи, пламя и дождь, иди — и дойдешь! Соня, Соня! По Белой Тропе навстречу судьбе! Отказавшийся — обретает, познавший — теряет! Соня, Соня, Соня! Рыжая Соня!

Голоса, родные и в то же время чужие, умолкли; вновь зазвучала нежная мелодия флейты, убаюкивая и тревожа. Соня почувствовала, что ее настойчиво тянут за руку назад, послушно отступила от края и обернулась.

— Все… Зеркало Снов ответило на твой вопрос, — сказал гадальщик, бросив в бассейн горсть красноватого порошка.

— Как?! Ничего мне не сказало твое зеркало! — Соня сердито вырвала руку из холодных пальцев. — Я спрашивала — кто погубил мою семью, и что же я услышала и увидела?! Там мелькали какие-то лица, мне даже не удалось их рассмотреть! Правда, они были так похожи… И руки… Конечно, это руки отца… и я узнала мамин перстень… — Соня до крови закусила губу. — Прости меня, гадальщик, сама не понимаю, что говорю! Да, я видела Салафру и мою семью, они мне что-то пытались сказать! Но что… Тропа, обвал… Куда мне идти, куда мне теперь идти?!

— Я предупреждал, ты можешь получить не тот ответ, которого ждешь! Но Зеркало указало на Белую Тропу Времени. — Адзир-Кам смотрел на девушку светло-серыми глазами с крошечными точками зрачков, губы его чуть заметно улыбались. — Эта Тропа — самый опасный путь из всех, что я знаю, страшней его только дорога на Серые Равнины. Вернись домой, девочка, и не искушай судьбу! Твои родные сказали: познавший — теряет! Прислушайся к совету тех, кто смотрит с той стороны Зеркала!

— Вернуться домой?! Что ты говоришь, прорицатель! Где мой дом, где то место, куда я могу вернуться! — гневно воскликнула Соня и даже ногой притопнула от досады. — Нет, мой поиск еще не окончен. Скажи, как добраться до Белой Тропы?

Гадальщик с сомнением оглядел девушку с ног до головы и покачал головой.

— Да, ты отчаянно смела и безрассудна, но есть в тебе что-то, чего не было в других, отправившихся по Тропе Времени… Ну что ж, ты хочешь знать — и ты узнаешь! Белая Тропа начинается неподалеку от Кезанкийских Гор, за большой деревней Хариффой. Это в дне пути к северу от Керсиса. Если найдешь начало тропы, может, тебе удастся дойти до ее конца, до самой пещеры… Больше этого я не могу тебе сказать ничего… А теперь ступай, тебе пора. — Голос гадальщика зазвучал бесстрастно, глаза подернулись белой пленкой, лицо превратилось в неподвижную маску. — Садись верхом, он доставит тебя!

Адзир-Кам указал посохом поверх плеча девушки, и Соня, обернувшись, увидела массивное каменное изваяние, отдаленно похожее на коня. Толстые короткие ноги, огромный круп, широкая грудь, бесформенная голова. На ней, подобно праздничному украшению, важно восседала большая серая ворона. Девушка была уверена, что еще несколько мгновений назад на этом месте ничего не находилось — но и вся комната теперь выглядела совсем не так, как во время гадания.

Ни распахнутых окон, ни синего неба, ни деревьев с красной листвой; Соню окружали высокие каменные стены, кое-где украшенные блестящими золотыми масками полузверей-полулюдей, с глазами из сверкающих камней. Они словно смотрели на девушку со всех сторон, готовые в следующее мгновение завыть, зарычать, заблеять. И мрачный каменный конь казался среди них самым безобидным. Взглянув в последний раз на Адзир-Кама, Соня подняла руку в прощальном жесте:

— Я ухожу, оказавшись от цели еще дальше, чем в начале! Пусть будет Белая Тропа Времени или что угодно — я, Рыжая Соня, доберусь до проклятой пещеры, где скрыты все тайны, и узнаю то, что хочу знать! Прощай, Адзир-Кам!

Колдун ничего не ответил, по-прежнему указывая посохом на каменное изваяние. Ворона встряхнула крыльями и, скосив на Соню умный глаз, хрипло каркнула. Обойдя Зеркало Снов, где опять слабо бурлила темная вода, девушка решительно уселась на широкую спину странного животного. В тот же миг птица взлетела, хлопая крыльями, а холодный камень зашевелился под всадницей. Чтобы не упасть, Соня ухватилась за голову коня.

Пальцы судорожно вцепились в жесткую шерсть, и девушка с ужасом поняла, что сидит верхом на черном огромном существе. Она видела только оттопыренные волосатые уши с тяжелыми серьгами, руки, покрытые короткой шерстью, с когтями, как у ягуара, и одеяние из коричневого бархата, явно слишком тесное для такой могучей твари. Чудовище, следуя за летящей вороной, обежало пару раз вокруг бурлящего бассейна, на мгновение замедлило шаг и, подняв тучу брызг, с воем и хохотом обрушилось прямо в черные воды Зеркала Снов.

Соня зажмурилась, изо всех сил вцепившись тонкими пальцами в косматую гриву веселящегося демона, и крепко сжала коленями его жирные бока, а тот, то подвывая, то заходясь жутким смехом, несся вниз, делая в воздухе невообразимые зигзаги и круги.