Рыжая Соня и Ущелье смерти

Издалека, с востока, донесся леденящий душу волчий вой. Почти сразу на него ответили с противоположной стороны. Гана испуганно вздрогнула. Волки устроили какую-то странную перебранку. Казалось, звуки отличаются один от другого, как слова человеческой речи. Паузы между ними становились все короче, а сами завывания звучали все более громко: они приближались. Тут Гана испугалась уже не на шутку и начала тревожно посматривать на своих спутников, которые не обращали на звериную перепалку ни малейшего внимания.

— Они уже совсем рядом,— побелевшими губами прошептала девушка. Похоже, она здорово перетрусила.

— Вулоф! Вилва! Прекратите! — крикнул Север.— Что вы хотите сказать?!

— Не обращай внимания,— объяснила Соня.— Это волчьи шутки. Они тебя пугают.

— Волчьи шутки? — недоверчиво переспросила девушка, но в этот миг из-за елей выскочили два огромных волка и остановились перед Севером.

— Все… тихо…— в два приема выдохнул Вулоф, мельком взглянув на девушку, и, как показалось Соне, уже привыкшей к гримасам разумного зверя, довольно ухмыльнулся.

— Чтоб я сдохла… Оборотень…— изумленно прошептала та.— Вот это да!

Так и закончился день, в который их маленький отряд увеличился до трех человек. На ночь они устроились под ветвями дуба, расстелив одеяла на траве. Соня с наслаждением расслабилась, обняв Севера и уютно пристроив голову у него на груди. Прошедший день неожиданно показался ей долгим и утомительным. Она радовалась тому, что в предстоявшем им долгом путешествии у нее появилась подруга. Как ни странно, но, обычно осторожная, Соня с первого взгляда прониклась к ней симпатией. Может, тут действительно сказалось некоторое сходство Ганы с Альрикой, а может быть, ее расположило к себе грубоватое простодушие девушки, за которым, казалось, не могло скрываться и тени коварства. Так или иначе, но заснула она вполне умиротворенная.

Совсем иные чувства испытывал Север. Он ничего не имел против девушки, но связывал с ее появлением лишь грядущие неприятности. Совершенно неприспособленная к жизни, она потребует усиленной опеки там, где и для них, вполне опытных людей, может статься, будет далеко не безопасно. С другой стороны, он понимал, что позволил уговорить себя просто потому, что пожалел девчонку. Соня, конечно, права. Без них она неминуемо пропадет.

Перед самой же Ганой будущее представало в розовом цвете. Ей казалось, что с этого дня жизнь ее резко изменится к лучшему, потому что эти двое просто не могут жить скучно, а она теперь намертво пристала к ним и не отцепится, пока не погибнет, пока хватит сил держаться. Мысли эти оказались столь радостными, что она уже в полусне нашарила руку Севера и, схватив ее, заснула с блаженной улыбкой на лице.

Утром, когда первые косые лучи солнца залили луг, Соня открыла глаза и сладко потянулась, глядя, как испаряются последние клочья тумана. Высокая трава, в которой паслись кони, пока еще оставалась холодной и влажной от росы. Она посмотрела вверх. Ясное небо пронзительно голубело над головой. Она повернулась к Северу, чтобы нежно разбудить его поцелуем, но, увидев прилепившуюся к его боку Гану, передумала. Тогда она собралась устроить небольшой скандал и вновь передумала, решив бороться с поползновениями подруги незаметно. В конце концов, есть ведь и другие способы достигнуть желаемого.

Еще не настал полдень, когда попавшийся им на пути небольшой лесок, на северной окраине которого беглецы заночевали, кончился. Не выезжая за черту леса, Север натянул поводья и привстал на стременах, осматриваясь.

— Ты случайно не этим путем ехала в Логово? — спросил он Соню.

— Нет,— помотала та головой.— Мы объехали Ханумар с западной стороны.

Север посмотрел на высокие стены, охватывавшие город широким полукругом. Огромные ворота приглашающе распахнулись. Стражники, стоявшие за ними, лениво привалились к стене.

— По-моему, в стенах Ханумара есть только Северные и Южные ворота.

— Ты должен лучше знать,— заметила Соня, разглядывая мощные высокие стены с узкими бойницами для стрелков.

Настоящая крепость, стены которой могли выдержать нешуточную осаду.

Гана сидела молча на своем скакуне и глядела во все глаза. Всю жизнь прожив в глухой, забытой богами и людьми деревне с красноречивым названием Яма, она если и покидала изредка ее пределы и выходила за наружные склоны холмов, то увидеть там могла только те же пыль, грязь и камни. И вот теперь она побывала в настоящем лесу, а наутро перед ней предстал город, о существовании которого девушка лишь слышала, но по рассказам даже примерно не могла представить, что это такое. Впрочем, и сейчас она плохо понимала, что это такое. Она с изумлением смотрела на огромную груду обработанного человеческими руками камня, уложенного в определенном порядке. Она подспудно чувствовала, какой титанический труд вложен строителями города в их детище, знала, что здесь живут люди, много людей… Так много, что число их не укладывалось в ее голове. И сознание этой чудовищной мощи, пусть даже неполное и неточное, подавляло.

— Ты прекрасно знаешь,— Север недовольно поморщился,— что в Ханумар нам нельзя, а у меня слишком мало времени, чтобы проявлять праздное любопытство.

— Извини, я забыла,— ответила Соня.— Мы объезжали город с запада и не видели с той стороны никаких ворот. А что тебя волнует? — в свою очередь поинтересовалась она.

— Мне хотелось бы незаметно проскользнуть мимо. С южной стороны к городу почти вплотную примыкает лес, но я не знаю проходов в нем.

— Зато я знаю! — обрадовалась Соня.— Думаю, что сумею отыскать начало дороги, ведущей через него. Мы вполне можем ехать прямо. Берега Желтой реки болотисты, и вода в ней соленая. Именно из-за нее мы обогнули Ханумар с запада, и теперь я вижу, что только напрасно потеряли время.

— Ну так вперед! — крикнул Север.— Вулоф! Вилва! Держитесь за нами, чтобы стражники на стенах вас не заметили!

Он ударил коня пятками, и тот взял с места в карьер. Остальные поскакали следом, вытянувшись двухрядной цепью. Оба волка пристроились левее, прекрасно поняв, что имел в виду Вожак. Ни тому, ни другому не хотелось получить в бок арбалетный болт, выпущенный кем-нибудь из стражников, решивших, что они напали на всадников. Волки легко выдерживали заданный великолепными скакунами темп. Им даже приходилось сдерживать себя. Соня с Севером скакали, откровенно наслаждаясь гонкой, но Гана скрючилась в седле, обхватив бока коня ногами и судорожно вцепившись в его гриву. Изумленное животное только изредка поглядывало на свою наездницу, словно удивляясь про себя ее страху.

Громада города надвигалась с непостижимой для воображения девушки стремительностью. До стены оставалось не меньше тысячи локтей, а ей уже казалось, что они сейчас врежутся в нее, что ни остановиться, ни свернуть уже просто невозможно. Ну тут стена перестала расти, и отряд помчался прямо на юг. Конечно, они могли подождать и ночи, чтобы под ее покровом пересечь открытое пространство, но тогда бы они напрасно потеряли весь день, да и скакать ночью столь быстро без риска переломать коням ноги просто не смогли бы. Но, похоже, расчет Севера вполне оправдался: если кто-то на стенах и заметил пронесшийся мимо отряд, то не обратил на него ни малейшего внимания.

Вечер еще не настал, когда они остановили взмыленных коней у самой кромки леса, только на этот раз уже южнее Ханумара. Кони прядали ушами и отфыркивались. Вулоф с Вилвой улеглись рядом и, высунув огромные красные языки, блаженно щурились на слепящее глаза солнце. Гана потихоньку приходила в себя и даже отпустила гриву своего гнедого.

— Здорово, правда? — словно не замечая ее состояния, спросила у подруги Соня.

— Ну уж нет,— покачала та головой.— Я чувствую себя так, словно пропустила через себя всю Хвамову шайку.

Несколько мгновений царила тишина, потом Север не выдержал и расхохотался. Вулоф переводил удивленный взгляд с одного из говоривших на другого, видимо, не понимая, что так развеселило его повелителя и почему при этом Соня так осуждающе смотрит на него, а их новая подруга совсем не выглядит веселой, хотя шутила, безусловно, она.