Королевская охота

— Не повезло, — мрачно ответил вихрастый.—

Он уехал с королевским двором.

Мальчуганы понуро стояли, молча соображая, к кому можно без особого риска обратиться дальше, раз уж цирюльника Асгенора не оказалось на месте.

— Эх, жалость какая, верный был человек, — со знанием дела протянул вихрастый. — Надо же, не повезло так не повезло.

Однако, как говорил один древний мудрец: если убудет в одном месте, непременно прибудет где-нибудь в другом.

Двум малолетним оборванцам, конечно, не повезло, зато судьба показала свое благоволение к киммерийцу, оберегая его от появления в руках его врагов заколдованного перстня. Зная, как воспользоваться этой вещицей, они без большого труда смогли бы отправить короля Аквилонии прямиком на Серые равнины. Неисповедимы пути богов!

— Есть мысль! — вдруг с довольным видом изрек младший из оборванцев.

— У тебя — мысль?! — донельзя удивился вихрастый, явно не ожидавший такой прыти от своего «подчиненного».

— А что? — шмыгнул носом мальчуган. — Я тоже могу придумать что-нибудь, не ты один такой умный…

— Ну, говори, — снисходительно разрешил вихрастый, чертя пальцем босой ногой затейливые вензеля на пыльной мостовой.

— Помнишь косого?

— Косого? Того, что прислуживал раньше в «Белом коне»? Этого придурка, я, конечно же, помню.

— Ну, это ты хватил! — огрызнулся его товарищ. — И вовсе даже никакой он не придурок, раз его взяли на службу к такой благородной госпоже.

— Надо же, — насмешливо заметил вихрастый, — какие у тебя важные приятели. И за каким демоном его туда взяли? Отпугивать летучих мышей? — он первым засмеялся своей шутке.

— Вовсе нет. Он пока что помогает повару на кухне.

— Повезло Косому, ничего не скажешь, — протянул вихрастый. — Наверное, всегда жратвы от пуза.

— Можешь не сомневаться, — подтвердил мальчуган. — Случалось, и мне кое-что перепадало. Вот я и думаю…

Оборванцы еще долго спорили, но поскольку лучшего предложения все равно не нашлось, они побежали к дому благородной госпожи Эрионы, и их предприятие увенчалось успехом: вскоре каждый держал в руках по увесистому кошельку серебра, не в силах поверить свалившемуся на них нежданному богатству.

Новая хозяйка перстня, в свою очередь, полюбовавшись игрой самоцвета, приобретенного за столь пустячную цену, со вздохом сожаления упрятала драгоценность в шкатулку.

Вздох объяснялся тем, что перстень был чересчур велик для изящной женской ручки, но прелестная Эриона здраво рассудила, что такую прелестную вещицу она может подарить одному из своих знакомых, или же продать за гораздо большую сумму.

Кости разлетелись к разным углам стола, но легли весьма недурно для бросившего их Малера.

— Ну как? — победно захохотал он. — Считай, эта пара монет моя!

— Посмотрим, — не сдавался Эсканоба, забирая кости в ладонь.

Он долго тряс их, потом, крякнув, бросил. Опять раздался довольный хохот Малера: у его командира вышло всего два очка.

— Еще разок? — сгребая в карман монеты со стола, предложил он.

Эсканоба уже готов был ответить, как в помещение вошел солдат.

— Еще один! — сообщил он.

— Где? — хором спросили оба офицера, которым не надо было объяснять дополнительно, о чем говорит их подчиненный: любому было понятно, что найден еще один труп.

— В «Луне и яичнице», точнее, рядом с таверной, — отчеканил солдат.

— Ну вот! — проворчал Эсканоба, нехотя отрываясь от стола. — Ни дня покоя в этом городе… Иди, Малер, посмотри кто там и что. Да не забудь, о чем говорил Паллантид, и возьми с собой кого-нибудь из этих…

Он пощелкал пальцами, и лицо его приняло насмешливое выражение, потому что Черные Драконы не особенно жаловали людей из тайной службы.

— Ладно, — усмехнулся Малер, и кривые ноги уверенно понесли офицера к выходу. — Скоро вернусь, продолжим, — обернулся он у дверей.

— Угу, — кивнул головой Эсканоба, оставаясь один.

В отсутствии Паллантида именно он замещал начальника королевской гвардии и командовал той половиной Черных Драконов, которые остались охранять дворец.

Такое высокое доверие объяснялось тем немаловажным обстоятельством, что Эсканоба умел читать и писать, а это не так уж и часто встречалось среди гвардейских офицеров. Кроме того, он был предан, честен и умеренно неглуп — а чего еще желать командиру от своего подчиненного?!

Кроме обычных наставлений именно сейчас Эсканобе строго-настрого было приказано не оставлять городских стражников без надзора и особенно тщательно расследовать каждый случай убийства, которое может произойти в городе.

Именно поэтому бедняге Фрею относительно повезло, и его не просто закопали на пустыре за городской свалкой, как происходило обычно с теми неизвестными, чьи трупы находили на улицах.

Его тело привезли в подземелье дворцовой тюрьмы, где сыщики тщательно вывернули карманы его одежды и положили в особый мешочек все находившееся при нем вещи, а также со скрупулезностью опросили посетителей «Луны и яичницы» и других близлежащих таверн и постоялых дворов на предмет, не узнает ли кто незнакомца.

В общем, к вечеру Эсканоба уже записывал на большом пергаменте со слов своих людей все, что можно было узнать об убитом.

Хотя сведения были довольно скудные, а имя и происхождение этого человека остались неизвестными, все же, хвала богам, на листе кое-что оказалось записано.

Кое-кто из свидетелей признал в мертвом теле красноносого торговца лесом откуда-то с севера Аквилонии.

Более того, один брадобрей даже припомнил, что именно его он видел в цирюльне своего хозяина, господина Асгенора, несколько дней тому назад.

— Приезжий, зашел побриться, — отмахнулся офицер. — Тоже мне сведения!

— Но этот человек заходил к самому хозяину.

— Это другое дело, — насторожился Эсканоба. — А сам цирюльник что говорит? Допросили его?

— Его нет, господин офицер, — почтительно ответил дознаватель. — А в цирюльне сказали, что он уехал с двором на охоту.

— Рога Нергала ему в бок! — выругался Эсканоба. — С каких это пор брадобреев приглашают охотиться вместе с королем? Вроде бы при дворце и своих цирюльников хватает… Ладно, запишу и это. А ты, — ткнул он пальцем в грудь сыщика, — хорошенько тряхни его людей, пусть покопаются у себя в головах и расскажут побольше о жизни своего хозяина. Если что забудут, разрешаю освежить им память, сам знаешь каким образом, — усмехнулся он. — Слава Солнцеликому, у нас в подвалах найдутся большие мастера в таких делах. Только не перестарайтесь! Иди, — кивнул он, обмакивая перо, — я пока все запишу. Да! — остановил он парня. — Узнай, кто еще заходил в эту цирюльню. Мало ли что… А впрочем, чего я тебя учу, сам все знаешь лучше меня, не мальчик. Короче говоря, давай… одна нога здесь — другая там, и пока все толком не разузнаешь, не возвращайся!

Случаются поздней осенью такие дни, когда кажется, что вновь возвратилось лето — для того, чтобы окончательно попрощаться со всеми до следующего года. Воздух чист и свеж, а солнце ярко сияет на прозрачном небе, одаряя землю последним теплом, и не чувствуется ни малейшего дуновения ветерка, так что если бы не деревья, с которых облетела почти вся листва, можно было бы подумать, что до зимы еще далеко.

Огромное поле за деревней Поледуй раз в год преображалась: огромное множество всадников в расшитых золотом костюмах и шляпах с яркими перьями, своры собак, рвущихся на поводках и еле сдерживающие их егеря, звук рожков, веселые крики и смех, предвкушающих удачный гон охотников… Словом, королевская охота вот-вот должна была начаться!

— Мой король, ты не забыл? — тихо окликнул кто-то Конана.

Он оглянулся. Альгимант в синем камзоле на точно таком же, как и у него самого, белом коне, смотрел сосредоточенно и чуть, как показалось киммерийцу, угрюмо.

— Ты по-прежнему считаешь, что надо поступить так, как ты предложил? — спросил варвар.