Королевская охота

— Не кажется, — отмахнулся Конан. — Ты не обижайся, я понимаю, что ты тяжело пережил ее гибель, но мало ли что может сказать женщина в предсмертном бреду. Клянусь Кромом, я еще и не такое слыхивал от умирающих. Тем более, ты сам сказал, будто она упомянула еще какого-то цюрюльника.

— Она же не от горячки умерла, — взволнованно продолжал Альгимант, — а ее убили в твоем саду…

— Да, весьма неприятно, когда таким образом оканчивается праздник у короля, — сжал кулаки киммериец. — Прах и пепел, я буду не я, если не найду того, кто это сделал! Но не понимаю, каким образом ее смерть связана с моей охотой. Вроде бы обычная скромная девушка из знатной семьи. Не скажу, что я очень уважаю ее опекуна, но это не причина, чтобы подозревать ее в чем-то…

— Скорее всего, против тебя вновь образовался заговор, и она каким-то образом узнала об этом… — начал молодой офицер.

— Или она сама была среди заговорщиков! — перебил его киммериец.

— Нет, — побледнев, ответил Альгимант. — Она никогда не могла бы сделать этого, клянусь милостью Солнцеликого.

— Фью! — присвистнул киммериец. — Ты ведь не мальчик и сам знаешь, как иногда случается в этой хитрой и быстротекущей жизни. Мне приходилось видеть и не такое, но… — Конан задумался, — может быть в твоих словах и есть маленькая доля истины. Вот такая, — король чуть расставил два пальца, — но не отменять же королевскую охоту ради столь неясных подозрений. Хорошо еще, что ты не стал говорить о своих подозрениях Паллантиду, тот мне всю плешь проел бы. — Варвар явно преувеличивал, говоря о плачевном состоянии своей шевелюры — его жесткая черная грива не потеряла густоты со времен юности. — Скорее всего, ты что-то неверно расслышал.

— Нет, — Альгимант был непреклонен, — я не мог ошибиться, именно эти слова я слышал от нее. И у меня есть план…

— План? Я не ослышался? — удивленно поднял брови варвар. — Ты хороший воин, но мне кажется…

— Да, ты не ослышался, — пылко продолжал молодой офицер. — Хотя ты не очень-то веришь тому, что я говорю, все же предлагаю тебе, мой король, поменяться на время Охоты одеждой. Ты наденешь мою, а я…

— Хочешь ненадолго почувствовать себя королем? — насмешливо перебил киммериец. — Что ж, ничего дурного в этом нет. На, поноси немного, — он стал стягивать с себя шитый золотом камзол, — хоть ты и пытаешься убедить меня в какой-то чепухе, для сына лучшего друга не жалко…

— Не смейся надо мной, — Альгимант печально покачал головой, — ты сможешь это сделать завтра, когда выяснится, что я ошибся и затея с переодеванием — бред человека, обезумевшего от потери любимой девушки. И все-таки я прошу тебя поступить именно так. Если те, кто, как я предполагаю, устроили заговор, попытаются напасть на меня, я от них отобьюсь, если на то будет воля богов, а вот если они метят в тебя…

— Что ж ты думаешь, я не отобьюсь? — почти обиделся киммериец. — Видимо, успехи на турнире у Саморы слегка застили тебе глаза. Уж не кажется ли тебе, мой мальчик, что я не смогу сделать того же, что и ты?

— Конечно, можешь, и в сотню раз лучше, — поклонился молодой офицер, — вряд ли во всей Аквилонии найдется более искусный и сильный воин, чем ее король. Но ты не должен рисковать своей жизнью.

«К чему он клонит? — подумал Конан. — Нет ли здесь какого подвоха? Ладно, сделаю вид, что согласен, а завтра посмотрим». — Уговорил, — вслух рассмеялся киммериец. — Сделаем, как ты предлагаешь, это даже забавно, но бьюсь об заклад, что все это чепуха.

— Будем молить богов, чтобы это так и было, — серьезно ответил Альгимант.

«Это начинает мне нравиться все меньше и меньше, — выпроводив Альгиманта, подумал варвар. — Медальон молчит с тех пор, как я отправил Бреганта в Кордаву. Вряд ли его сын знает, что я уже предупрежден тем юношей из Немедии. Что ж, постараюсь перехитрить его, если все это подставка. Но если он заодно с замышляющим недоброе отцом, как бы мне ни было противно в это верить, то почему сейчас проклятый медальон не дал никакого сигнала? Думаю, завтра найду ответ, — хмыкнул про себя Конан, — не первый раз меня подстерегает опасность, и главное здесь — не хлопать ушами, рога Нергала им всем в печень!»

Он повеселел и, кликнув Паймора, велел принести вина:

— Да найди мне поскорее Паллантида, пройдоха!

Командир королевской гвардии словно подслушал мысль киммерийца, и не успел дворецкий выскользнуть из зала, как громадная фигура командира Черных Драконов возникла в дверном проеме:

— Скверные новости, мой король!

— Да что ты говоришь? — даже не пошевелил бровью варвар. — Не иначе, как на нас наступает армия Немедии?

— Об этом мы узнали бы давно, — серьезно ответил Паллантид, — а вот в доме твоего друга Бреганта сегодня ночью двое грабителей перевернули все вверх дном.

— Ну, это бывает, — усмехнулся киммериец. — Когда-то я сам молил Бела, чтобы у меня удачно прошли дела такого рода. Но насколько я помню, мой старый друг не очень уж и любил роскошь, так что вряд ли злоумышленникам могло особенно повезти. Поскольку ты говоришь, что их было двое, я так понимаю — они пойманы?

— Увы! — Паллантид виновато склонил голову. — Одному удалось убежать, а второго один из моих солдат отправил на Серые равнины. Не рассчитал удара, — почти с гордостью произнес он, — сломал шею, как цыпленку.

— Однако, — почесал бровь король, — большой силы парень. Я знаю его?

— Может быть, — ответил Паллантид, — его имя Миттерус.

— Миттерус? — переспросил киммериец. — Такой здоровенный детина, губастый, верно? — припомнил он еще одну примету обладающего недюжинной силой солдата.

— Точно, — согласился командир Черных Драконов. — У тебя прекрасная память на лица, мой король.

— Не жалуюсь пока что, — усмехнулся Конан.

— Я также припоминаю, что этот парень из десятка Эсканобы. Это раз, — он загнул один палец, — во-вторых, они должны быть где-то на пути из Зингары, потому что уехали вместе с Брегантом, — он загнул второй палец, лицо короля сделалось суровым, и он с металлом в голосе закончил: — И если ты объяснишь мне, почему твой солдат здесь и ловит воришек, если это является заботой городской стражи, а не королевской гвардии, то я подожду загибать третий палец…

— В том то все и дело, — начал было Паллантид, но остановился и, подумав немного, спросил:

— Может быть, ты лучше захочешь выслушать их самих?

— Кого это — их? — не сразу понял, о чем речь, король.

— Ну, Эсканобу и его двоих солдат.

— Так что, Брегант вернулся?

— Нет, он прислал только своих людей…

— Давай их сюда, — Конан хлебнул изрядный глоток вина, — ты прав, так будет лучше. Кроме того, — остановил он Паллантида, двинувшегося было к двери, — тебе не кажется, что слишком уж много трупов появилось за последние не сколько дней? Я уже начинаю думать, будто нахожусь не в Тарантии, столице благородной Аквилонии, не тревожимой ныне войнами, а, скажем, — он усмехнулся, — где-нибудь в Шадизаре времен моей молодости. Это там за ночь лихие ребятки могли нарезать с десяток трупов, клянусь Кромом. Похоже, мои советники совсем разучились делать дело и только даром едят мой хлеб.

— Ты же сам отослал Бреганта в Зингару, — напомнил ему Паллантид, — а он твой главный советник, как я понимаю.

— Это ты, конечно, верно подметил, можно сказать, уличил своего короля, — мрачно отозвался Конан.

— Я не…

— Не извиняйся, — махнул рукой киммериец. — Боги тебя простят, я уверен… или демоны, — добавил он, подумав. — Зови своих головорезов, или шееломов, как их там… Разберусь, не первый раз.

Дурные новости в это утро посетили не только короля.

Граф Этельстейн, белый от ярости, скрипнул зубами и, размахнувшись со всей силы, влепил пощечину Турамбару:

— Ты, сын недоношенного осла! Как ты смел явиться ко мне с такими вестями, ублюдок?

Бандит, окропляя графские сапоги кровью, капавшей из разбитого носа, рухнул на пол:

— Пощади! — взмолился он. — Это все Шарак, у него кольцо было, это он…