Человек, которому всегда везло (СИ)

  Пока суд да дело, подоспела и главная беда, главный ужас мирного времени - строевой смотр в высочайшем присутствии, единственное утешение, их полк гонять церемониальным маршем не будут. Полковник, командир, и по совместительству пока еще шеф 13-го егерского полка, как-то сумел откосить от этой тяжелой 'почетной миссии'. Зато распространился слух, что будут набирать из армейских полков людей на пополнение гвардии, понесшей в последнее время необычайно большие потери убитыми, ранеными и дезертирами. Гришка, старый товарищ размечтался, у него ведь там, в Питере родители остались, какой же солдат не жаждет попасть домой, пусть даже таким странным способом? Перспектива конечно интересная, сведущие люди утверждали, что за отдельную плату ушлым штабным писарям в столице можно и годы выслуги себе добавить, примерно из расчета по тысяче рублей ассигнациям за каждый, таких денег у Александра не было в данный момент, но были разные интересные идеи, насчет того, где их взять в Питере - столица все же, не то что родной Мухосранск. Как капиталы он собирался тогда добыть, и что из этого получилось - отдельная история, об этом будет рассказано ниже. А пока вот он, его величество смотр во всей красе, великий и ужасный...

   В Баумблен они прибыли утром, примерно за час-полтора до начала общей церемонии высочайшего смотра. Полковник выстроил людей по расчерченным на земле линеечкам и куда-то поспешно убежал, оставив полк на Денисова, единственного своего "ученого" штаб-офицера. Рядом расположились гвардейцы, любо дорого посмотреть на бравых молодцов, но это обманчивое впечатление... Стоит такой чудо-юдо-воин, весь затянутый в наглухо застегнутый мундир с высоким стоячим воротником, режущим горло, не вздохнуть и не продохнуть. Набрать воздуха в грудь солдату не дает и тяжелый ранец с полной выкладкой, на голове как чугунная гиря - высоченный цилиндрический кивер с чуть ли не метровым султаном из перьев. И будь добр еще и тяжелое ружье с примкнутым штыком держать в руках, ружейные ремни здесь имеются только у драгун, пехота такого изыска пока не знает, разве, что в 13-м у них ввели и то "подпольно", частным порядком. Если присмотреться, то заметно, что пот с нижнего чина, гвардейца уже давно градом катит, и он тут на плацу не час и не два и не три, а как бы еще не со вчерашнего вечера ли 'отдыхает'. Так вот стой, нет точнее - медленно умирай по стойке 'смирно', только не забудь 'есть' выпученными от усердия глазами начальство и орать во всю глотку, когда это положено. Александру как-то сразу в гвардию и расхотелось, лучше уж носить кособокий мундир из отечественного сукна по 84 копейки за аршин и в глухой провинции, чем в дорогой, приглаженной и подогнанной по росту и фигуре форме в Питере так зверски тянутся. Похоже это как раз, то самое, о чем говорили нижние чины столичных, гвардейских частей, когда намекали, что 13-й егерский полк и тягот то настоящих военных не знает, но он опять, как всегда ошибался...

  -Г-г-г-а-а-аспада офицеры-ы-ы!!! Ва-а-ашу мать раста-а-ак!!! Где ваша служба государю и отечеству??? Радения и старания не вижу в Вас!!! Почто ни одной битой морды в рядах?! -раздается дикий утробный рев, это не голодный тиранозавр из юрского болота выполз, это к гвардейцам прибыл разодетый в золото и увешанный многочисленными цацками иностранных орденов шеф полка чтоб 'отечески' о них позаботится и тут сразу же пошла жестокая потеха.

  Обер-офицеры, стремясь продемонстрировать требуемое 'рвение', точно взбесились, скинули белые перчатки, засучили рукава и посыпались дождем плюхи на унтеров и фельдфебелей. Те в свою очередь накинулись на нижних чинов, и скоро битых морд стало очень много, точнее небитых совсем не осталось. Особенно не повезло одному солдатику на левом фланге, как раз рядом с 13-м полком, ему все лицо разбили в кровь, а носовых платков в то время нижним чинам положено не было. Красивый белый мундир у бедняги оказался испорченным и залитым красной жидкостью из расквашенного фельдфебельским кулачищем носа.

  -Что??? На высочайшем смотру, специально с умыслом спортил! -взревело бешеным тигром децибел на 70 грозное начальство, узрев чрезвычайное 'происшествие', -Фельдфебель вывести мерзавца из строя, триста палок и начет денежный произвесть мерзавца за вещь казенную!

  -Ниче себе порядки у их, харю парню раскровянили и исчо штраф берут! -вполголоса переговаривались и возмущались стоявшие по стойке "вольно" егеря, им такая свирепая и бессмысленная муштра в новинку, большинство солдат знаменитого садиста Немца с его палашом не застали.

  -Ну что Гриша? Как тебе царские милости глянулись? Все еще поди в Питер хочешь в гвардию? -толкнул легонько локтем приятеля Александр,

  Похоже, гвардейцы не шутили, когда рассказывали, что на учениях за каждой ротой идет обязательно палач-профос с увесистой охапкой палок, тут же и разбираются с провинившимися по результатам: 'Я отечеству защита, а спина моя избита, кто солдата больше бьет, тот чины и достает!'. А все основные российские чинодралы и карьеристы понятное дело в столице собрались, им в провинции ловить нечего.

  -Да брось ты, шут с этими милостями, пущай господа подавятся двумя рублями с полтиной! Мать я хотел повидать Сашка, а то так и помрет, меня не дождавшись... -запечалился приятель, вспоминая дом, родных и близких.

  Но как оказалось, Александр беспокоился зря, не ему бывшему под судом за утерю пушки, ни Григорию - 'добровольцу', тоже априори почитаемому сомнительным, отправка в гвардию не светила. Оба не проходили по главному критерию - 'беспорочная служба', по росту, стати и 'кондиции' может быть и подошли бы, особенно первый. Вскоре появился командир 13-го егерского, и привел с собой целую толпу нестроевых солдат, обозников, больных и выздоравливающих набранных прямо в госпитале. Сашка и оглянутся не успел, как полк неузнаваемо преобразился, передние ряды наполнились такими воинами - 'на те боже, что нам не гоже', некоторые с трудом на ногах стоят, ткни посильнее пальцем и упадут навзничь как убитые. Старая военная хитрость, полковник совершенно не собирался расставаться со 'своими' уже проверенными в деле нижними чинами и обменивать их на незнакомых новобранцев-рекрутов. Бог знает кого еще дадут взамен, так некоторые части получали пополнение прямо с каторги или из пересыльных тюрем. Обычно подменяли таким макаром людей и лошадей с целью создать на смотру видимость благополучия, а тут все получилось с точностью до наоборот. Типичный пример такого 'очковтирательства' приводит в мемуарах один из офицеров, служивший перед Отечественной войной 1812 года обер-офицером в Изюмском гусарском полку, где должность шефа занимал генерал-майор Дорохов: 'Это был человек добродушный, но малообразованный, грубый, вспыльчивый, страстный игрок в карты и любитель женского пола. По этой причине в его полку царил большой беспорядок. Большая часть полковых денег проматывалась командиром. В полку недоставало много лошадей, а фураж вымогался силою у крестьян и евреев. При высочайшем смотре полка в Лиде в 1811 году Дорохов просил своих офицеров поставить в строй всех их собственных лошадей, и так были заполнены многие пустые места во взводных шеренгах...'

  -Вот это я понимаю, порядок и дисциплина! Как шелковые стоят и не дышат! -подошел к штабс-капитану с такими словами знакомый офицер из 9-го егерского, выстроенного неподалеку.

  -Это не порядок любезный, это дурной мордобой, как в последнем трактире, только там по пьяни дерутся, а тут почто?! -зло ответил ему Денисов, картина и в самом деле неприглядная.

  Такова оборотная сторона медали, красивое единообразие и слаженность движений достигается свирепой кулачно-палочной 'дисциплиной'. Солдата превращают в своего рода 'фрунтовой' автомат для проведения четких строевых приемов и упражнений, зачастую совершенно ненужных на войне. К боевой подготовке это извращение не имеет никакого отношения, в реальном бою солдат все равно не сможет двигаться в ногу и проделывать уставные ружейные приемы, а страх палки не перекроет никогда страх смерти, все равно приходится в отчаянных ситуациях поить людей водкой например, или использовать другие методы.