Человек, которому всегда везло (СИ)

  Пока генералы решали, кого и каком порядке переправлять на российскую уже территорию, маленький унтер Сашка вместе с остальными нижними чинами и офицерами 13-го егерского полка 'приводил неприятеля на близкое расстояние', а если точнее, то как раз наоборот изо всех сил старался не дать врагу подойти на прицельный выстрел из гладкого ружья. Его винтовка славно поработала в эти тяжелые дни, нанеся немалый урон наступающим французам. Недостаток полевой артиллерии у противника, возникший вследствие "катастрофы под Фридландом", сильно мешал последнему организовать правильное преследование и "дожимание" уже разбитых вдрызг российских полков, от которых остались порой лишь считанные роты. Вместо арьергардных сражений то и дело происходили различные мелкие стычки между российскими заслонами и небольшими передовыми отрядами французов.

  Что до недавнего конфликта с артиллерийским офицером, то в бардаке отступления не до разбирательств по поводу побитой морды трусливого 'благородия', тут и не такие чудеса бывали. Как выяснилось позднее, после неудачного сражения с Сенармоном, Ермолов отобрал у поручика шпагу и велел найти вверенных ему людей или хотя бы пушку, в противном случае, угрожая разжаловать в рядовые, и сопроводил напоследок хорошей плюхой, чтоб шевелился быстрее... У генерала тоже был тяжелый день и он тоже 'сорвался', забыв на время о высоком покровителе 'доносителя', впрочем теперь после Фридланда у 'их сиятельства' возникли проблемы и стало не каких-то там поручиков. Как ни странно молодому генералу такая жестокая выходка пошла только на пользу, укрепив его и без того высокий авторитет в глазах подчиненных. Российская артиллерия, реформированная недавно Аракчеевым, показала себя в войне 1807 года очень даже хорошо, за исключением последнего эпизода - но там: 'против лома нет приема', полевые пушки не предназначены для борьбы с осадными. Будучи креатурой могущественного временщика Ермолов быстро пошел вверх по служебной лестнице и закончил военную карьеру на посту командарма, правда на далекой окраине, на Кавказе... Совсем неплохо для неблагонадежного хулигана, чуть ли не бунтовщика, каким его считали ранее.

  И еще раз слово генералу Ермолову, раз уж мы решили использовать его мемуары: 'Арьергард наш пришел поутру в Тильзит, и тотчас вся конница, казаки и артиллерия были отправлены за Неман, за ними перешла линейная пехота. В городе остались одни егерские полки, мост приготовлен к скорейшему сожжению. Около 9-ти часов утра неприятель в больших силах подошел к городу и начал обозрение. Мы оставили его и едва успели егерские полки перейти мост, как на оном явился с кавалерией сам маршал принц Мюрат, и мост загорелся почти под самой его лошадью'.

  Примерно так и было, всю ночь голодные егеря 13-го полка рыскали по городу, пытаясь отыскать какой-нибудь казенный склад с продовольствием, но ничего не нашли. Пришлось прибегнуть к услугам старой подруги каждого солдата наполеоновских времен - мадам 'Мародерки', разграбили пару бакалейных лавок и трактир...

  Насчет моста генерал немного ошибается, его сожгли не утром, а ближе к полудню, и Мюрата с саблей наголо, кинувшегося было преследовать казаков, остановило совсем не пламя пожара, а нечто другое - небольшой кусочек свинца по форме отдаленно напоминающий наперсток.

  -Мотри какой красивый летит! Ровно сокол. -сказал один оборванец другому в кустах возле моста на "русской" стороне. Только оружие, аммуниция и изношенные до дыр измятые кивер у одного и странная коричневая шляпа с у его товарища свидетельсвовали, что эта компания, наблюдавшая героический порыв маршала Франции принадлежит к рядам доблестных российских войск, а если конкретно, то к 13-егерскому полку, уходившему из Тильзита последним, очень уж пиво хорошее нашли, трудно было оторватся. От положенного обмундирования у многих нижних чинов к тому моменту остались только штаны и сапоги, верхняя одежда давно уже развалилась до невозможного состояния, и приходилось носить несмотря на теплую погоду шинели. Александр не мог нарадоватся своей предусмотрительности, полотнянная рубашка из хорошего материала, хоть и протерлась на локтях, но оказалась долговечнее казенного суконного мундира, который она по воле нашего современника вполне успешно имитировала в походе.

  -А вот мы сейчас Гриша его и тормознем! -и прежде чем ему успели возразить унтер-офицер вскинул свою винтовку. Всадник на мосту как нарочно остановился, поджидая своих адъютантов, оставших прозади, и представлял теперь собой хорошую мишень.

  -Постой!!! Не велено же! -но поздно дернулся Гришка, пулю в полете уже не остановить.

  -Я в лошадь, пусть этот чудик искупается и охладится, коли такой горячий! Он же не только маршал, а вроде еще и Адмирал. -пояснил Александр, действительно ему недавно запретили стрелять в маршалов и генералов, а вот про их четвероногих спутников забыли.

  На мосту тем временем суматоха, не до вторжения на противоположную сторону стало. Французские конные егеря вынуждены были спешиться и занятся спасательной операцией - добрых полчаса вылавливали из воды своего предводителя - маршала Мюрата, рухнувшего вместе с подстреленной Сашкой лошадью в прохладные воды Немана. Мореманы в таких случаях любят вставлять что-то вроде: "В море - дома!", но тут морячок попался сухопутный и без посторонней помощи едва не утонул. Александра потом долго трепали в полку за эту несвоевременну и дурацкую шутку, зачем он остановил маршала - российская армия имела бы еще одного высокопоставленного пленника в своем активе, лишний козырь на переговорах.

  Считается, что на мосту был произведен последний выстрел в той относительно скоротечной войне, и это не совсем справедливо. Хоть маршал-принц после вынужденной холодной ванны на левый берег благоразумно не поехал, его конные егеря попытались все же продолжить преследование удиравших казаков... Если уж совсем точно - это было последнее боевое применение огнестрельного оружия, но оказалось, что иногда стреляет и так называемое "холодное".

  Французы впервые, начиная со времен крестовых походов, столкнулись здесь с конными лучниками из состава иррегулярных башкирских полков. И к своему удивлению они обнаружили, что древние лук и аркан действуют столь же эффективно и убийственно, что и во времена господства Золотой Орды. Ничего удивительного в этом нет, кремневый пистолет или карабин при ведении огня на скаку дает на три выстрела одну осечку, и дальше пятнадцати-двадцати шагов в цель ни за что не попадешь, будь ты хоть Соколиным Глазом. Хороший лучник с большим запасом стрел на таких дистанциях боя имеет явное преимущество перед стрелком, даже индейцы Северной Америки до появления револьверов и винчестеров временами били в конных стычках регулярную кавалерию САСШ.

  Накануне, пишет все тот же Давыдов, к арьергарду прибыло несколько башкирских полков, 'как будто для развлечения нас от неблагоприятных обстоятельств'. Всего в 1807 году было сформированно 20 таких частей пятисотенного состава, включая и Ставропольский казачий полк из калмыков. Почти все они приняли участие в боевых действиях на самом заключительном этапе войны. Вооруженные, как их далекие предки луками и стрелами, 'монголы' изумили французскую кавалерию и вынудили отступить. Впрочкм Денис Васильевич дает им весьма уничижительную оценку, не поскупившись на черную краску: 'В вислоухих шапках, в каких-то кафтанах и на лошадях неуклюжих и малорослых - эти жалкие карикатуры на удалых черкесских наездников, были присланы в арьергард, как нас уверяли тогда, - с намерением поселить в Наполеоне мысль о восстании на него всех народов подвластных России, устрашив его тем. Не народы невежественные и дикие, а 300000 резервного, регулярного войска, стоящего на границе с примкнутыми штыками и под начальством полководца предприимчивого и решительного - вот, что могло бы устрашить Наполеона'.

  Оставим это сомнительное утверждения на совести поэта-гусара, тогда ведь считали, что сражатся можно только в чистеньком красивом мундире, обязательно застегнутом на все пуговицы - это была эпоха тотального униформоложества. По факту, 'народы дикие и невежественные' в 1807 вполне себе воевали и успешно били просвешенных европейцев. Почти всех вражеских кавалеристов, кто сунулся на левый берег Немана, 'дикари' выбили из седел стрелами и кроме того сумели поймать арканами и взять живьем нескольких французских обер и штаб-офицеров. Снова дадим слово тому же Давыдову: 'На перестрелке взят был в плен французский подполковник. К несчастью этого штаб-офицера природа одарила носом чрезвычайного размера, а случайности войны пронзили эту часть тела стрелой насквозь, но не навылет. Стрела остановилась ровно на половине длины своей. Подполковника сняли с лошади и посадили на землю, чтоб освободить от этого беспокойного украшения. Много любопытных, солдаты, меж коими было и несколько башкирцев, обступили страдальца'.