Даргер и Довесок (ЛП)

— Сейчас главком Мощный Локомотив впервые ясно видит, с чем вынужден столкнуться, и осозна­ет, насколько самоубийственной окажется атака в лоб. Поэтому он командует стратегическое отсту­пление, — прокомментировал Даргер.

— Если все пойдет по плану. — По лицу Хитрой Лисы блркдала легкая улыбка.

— Именно, — поддакнул Довесок.

Армии не двигались.

— Беспорядочно отступающих солдат легко уничтожить. Самое очевидное решение — пустить­ся в погоню.

— Логично.

— Другого разумного варианта нет, — согласил­ся Довесок.

— Между ними нет доверия. Каждая армия будет тянуть время, не желая подставлять фланг. Убедившись во взаимной неохоте покончить с нами, оба главкома придут к выводу, что их предали, и неизбежно повернут оружие друг против друга.

— Говорите, неизбежно? На совещании все зву­чало неплохо. Посмотрим, что выйдет на самом деле.

— Я что-то упускаю? — спросил Довесок.

— Нужно перебраться поближе к главкому, — сказала Хитрая Лиса — Чтобы ничего не пропу­стить.

Песья Свора не получала приказа следовать по пятам за Мощным Локомотивом, но никто им это­го и не запрещал. Довесок кивнул Огненной Орхи­дее, и весь отряд подъехал к главкому.

Главком Мощный Локомотив восседал на коне перед стройными рядами Бессмертных и, зажав трость под мышкой, изучал противника в полевой бинокль. Вражеские армии по-прежнему не двига­лись. Когда главком наконец опустил бинокль, лицо его казалось демоническим.

— Теперь он прикажет отступать, — пробор­мотал Даргер.

— А если нет?

— Если он не растерял остатки здравого смысла, то прикажет, — сказал Довесок.

Мощный Локомотив поступил иначе.

Отшвырнув трость, он завопил:

— Не сработает!

Затем поскакал к дальнему флангу авангарда, где дожидалась Белая Буря в своем экскаваторе (в Перекрестке его затейливо разрисовали красной и желтой красками и отделали золотом), и, отча­янно жестикулируя, что-то сказал. Белая Буря от­ветила. Даже издалека было ясно, что она усомни­лась в приказе. Главком резким взмахом оборвал возражения, без слов дав понять: подчинись или умри.

Белая Буря высунулась из кабины и прокрича­ла распоряжения. Ее ракетчики выбежали вперед и установили «Красные стрелы». На тайные риту­алы не ушло много времени. Сорок ракет, все как одна, с ревом унеслись в сторону вражеских ар­мий.

Довесок с трудом верил глазам.

— Что он, черт возьми, делает? Мощный Локо­мотив обезумел?

— Напротив, он вспомнил о долге, — ответила Хитрая Лиса. — Я в этом и не сомневалась.

— Этот болван перегнул палку, — поморщился Даргер. — Теперь он точно не завоюет любовь Бе­лой Бури.

— Тут дело не в любви.

Не успели ракеты долететь до целей, как ма­шины Белой Бури с грохотом двинулись вперед. В основном это были пауки, дробящие колеса и ходячие огненные пушки. Изредка попадались открыватели стен, волки, призматические распы­лители смерти и гигантские металлические крабы. Дивизию возглавляла сама Белая Буря в своем по­хожем на скорпиона экскаваторе. Зрелище насту­пающих машин могло до смерти перепугать лю­бого.

Ракеты унесли жизни множества солдат и пе­репугали отряд покрытых кожаной броней гигант­ских ленивцев. Озверев, чудища затоптали еще больше народу. Но враг не дрогнул. Раненых быст­ро унесли в полевые госпитали, мертвых убрали с поля боя. Разбежавшихся мегатериев поймали и успокоили. Слаженно заговорили пушки, обстрел не прекращался.

Ядра вспахивали землю, взметая фонтаны грязи. От прямого попадания взорвался паук. В броне хо­дячей огненной пушки появилась брешь, машина сбилась с курса и побрела в неизвестном направле­нии, больше не подчиняясь командам погибшего экипажа. Пушки стреляли все чаще, но Белая Буря и ее археологи упрямо пробивалась вперед.

— C'est magnifique, — сказал Даргер. — Mais се n'est pas la guerre [51].

Довесок стиснул поводья.

— Обри, дорогой друг, я безмерно уважаю и восхищаюсь тобой, но сейчас не время тешиться культурными отсылками.

— Самое худшее еще впереди, — заметила Хи­трая Лиса. — Ждите.

Ее слова оказались пророческими. Машины до­брались до илистого грунта на полпути между ар­миями и застряли. Одно из дробящих колес виль­нуло в сторону, чтобы не врезаться в паука, поте­ряло управление и медленно завалилось набок.

— Да что происходит?! — воскликнул Даргер.

— Ночью вражеские саперы перенаправили па­ру-тройку ручьев, что было весьма разумно. Конеч­но, в высокой траве вода не заметна, но земля на­питалась влагой, и перебраться через тот участок теперь не проще, чем через болото.

— Вы знали об этом?

— Я на это рассчитывала.

Экскаватор Белой Бури увяз в грязи и больше не двигался.

— О боже! — простонал Даргер и повернулся к Довеску. — Дружище, я... я не вправе...

— Ни слова больше, — оборвал его Довесок и обратился к своему горному скакуну: — Лютик, го­тов к опасной переделке?

— Хоххх дасс!

Довесок не мешкая подскакал к главкому Мощ­ному Локомотиву и отсалютовал.

— Господин! Запрашиваю разрешение спасти главарха Белую Бурю.

Главком Мощный Локомотив опустил бинокль. Мелькнувшее на его лице облегчение тут же погло­тила угрюмая решимость.

— Разрешаю, — коротко кивнул он.

Мгновение спустя Довесок уже мчался в самое пекло сражения и ругал себя на чем свет стоит.

На полпути к завязшим в грязи машинам До­весок понял, что Огненная Орхидея скачет следом. Он послал жеребца чуть правее, чтобы она порав­нялась с ним, и прокричал:

— Какого черта ты тут забыла?

— Если мой муж собрался спасать какую-то не­понятную потаскуху, я хочу быть рядом. Чтобы убедиться, что ничего не случится.

— Ненормальная! Мы на поле битвы! Нас об­стреливают! — Последняя фраза вырвалась у Дове­ска после того, как пушечное ядро просвистело в считаных футах от его головы.

— Да, ты прав. Как романтично!

Довесок еще ни разу не видел, чтобы волосы Огненной Орхидеи горели так ярко. Казалось, от них запылала вся равнина. Еще ниже пригнувшись к шее Лютика, он попытался сосредоточиться не на опасности ситуации, а на том, как добраться до Белой Бури. Чем быстрее они выпутаются из этой передряги, тем лучше.

Прошел не то миг, не то вечность, прежде чем они нагнали разгромленную дивизию Саперов и Археологов. В самой гуще искореженного металла Белая Буря выкрикивала приказы с крыши непод­вижного экскаватора. Под ее руководством экипа­жи уцелевших машин — в основном пауков — из­влекали из обломков всех, кого могли достать, и отступали.

Вокруг по-прежнему взрывались пушечные ядра.

Довесок наконец пробился к экскаватору. Когда он уже хотел предложить Белой Буре путь к спасению, Огненная Орхидея втиснула между ними свою горную лошадь.

— Держи руку! — прокричала она.

Напоследок оглянувшись по сторонам и убедив­шись, что больше ничего сделать нельзя, Белая Буря позволила Огненной Орхидее перетянуть себя в седло. Они помчались обратно к Бессмертным.

Довесок задержался лишь за тем, чтобы вздер­нуть оглушенного солдата из обломков дробящего колеса к себе за спину, и поскакал за Огненной Орхидеей.

Когда они догнали армию, Бессмертные отсту­пали по всему фронту.

Довесок ссадил спасенного солдата, и к тому сразу подскочил доктор. Огненная Орхидея помогла Белой Буре слезть с лошади и поспешила затерять­ся среди Песьей Своры, хотя для такой женщины, как она, это было весьма не просто.

— Мои машины! — в бешенстве закричала Бе­лая Буря на Мощного Локомотива. — Вы уничто­жили мои машины!

Не подумав, она занесла кулак и наверняка вре­зала бы главкому, если бы Довесок не успел вовре­мя соскочить с коня, перехватить ее со спины и прошептать на ухо:

— Главарх, подумайте о последствиях.

Белая Буря вырвалась из его хватки, повернулась спиной к Мощному Локомотиву и размашисто за­шагала к остаткам своей дивизии.