Поле под репу (СИ)

— Что? — удивился парень. Кажется, он не притворялся.

— Какая у тебя память короткая, — девица отпустила Дуню и обошла кругом Ливня. Так и виделось, как чёрный хвост хлещет по бокам — то ли поиграю, то ли без изысков убью. — Вот скажи мне, Змейка, почему каждый раз при твоём появлении в городе начинаются беспорядки?

— Совпадение.

— Будь добр, избавь нас от подобных совпадений! Выметайся из моего города!!!

— С удовольствием, — юноша косо улыбнулся.

— Ты не понял. На-всег-да!

— Ничего не имею против, — он развёл руками. — Кстати… твоего города? А полисмены знают, что он твой ?

— А кто их просветит? Ты? — фыркнула хищница. В её, теперь завораживающем, словно гипнотическая удавка, голосе причудливым образом смешались любопытство и скепсис. — Не смеши. Представления не имею, что ты такого натворил, но полисмены тебя слушать не станут. Вообще. Тех, кто рядом, тоже. Так что в мои планы входит твоё скорое исчезновение из города. Скорое и без какой-либо связи со мной или семьёй. Но сначала верни должок, а потом — катись! Выясняй: женат ты, холост или вовсе вдовец — мне всё равно. Не думай о себе больше, чем ты есть на самом деле, медоголосый.

«Вот же стерва», — почему-то обиделась Дуня. И восхитилась тоже.

— Должок? — Ливень определённо пропустил совет-оскорбление мимо ушей. Да и к чему то замечать, если даже Муар понятно, что юный музыкант знает себе цену как раз таки очень хорошо. — Да о чём ты? Какой дол… — он нахмурился. — А-аа, ты об этом. Муар, в…

— Не при ней!

— А почему у меня должны быть секреты от жёнушки?

— Жёнушки? — хихикнув, переспросила хозяйка. — Какой ты у нас всё-таки быстрый, Змейка… Для её же блага. Ведь если придётся выбирать, считаю, ты согласишься не на «жили они счастливо да умерли в один день», а всё-таки на весёлую вдовушку.

— Ну-уу… если варианты только такие, то пойдём, пошепчемся. Только супругу успокою.

— Успокой.

Знойная красавица в сопровождении шоколадных здоровяков отошла на территорию ресторанчика, где и присела, ожидая, за один из столиков. Официант было сунулся к ним, но как-то быстро и явно побледнев, отправился к другим посетителям.

— Лауретта, я ненадолго. Только навру Муар немного.

— Наврёшь? — переспросила Дуня. Он стоял в жаркой близости, словно бы боялся, что она ускользнёт — сбежит, исчезнет туманной дымкой. Соображать было трудно, но девушка старалась изо всех сил, потому удивилась, когда слова юноши, вписавшиеся в думы, оказались произнесёнными вслух.

— Угу, — без тени смущения подтвердил Ливень. — Понимаешь ли, то, что, как она говорит, принадлежит ей, никогда не имело к Муар ни малейшего отношения.

До чего знакомая песня! В прошлый раз она закончилась тюрьмой. С другой стороны, что в Дунином путешествии не заканчивалось там же? Лишь то, что тюрьмой начиналось. Зато именно там странница встретила Тацу, тоже, между прочим, сладкоголосого… Девушка, вновь зардевшись, посмотрела на Ливня, который — и не поймёшь толком! — то ли любовно обнимал, то ли по-братски держал за плечи. Н-да, ей ли изумляться наличию таких красоток как Муар среди подружек флейтиста?

— …потому даже будь мне что известно, а я, к сожалению, не в курсе, ничего бы ей не сказал, — продолжил тем временем юноша. — Ну да, не смотри на меня с таким подозрением. Ты права, я ошивался рядышком, но это только делает из меня лакомый объект для допроса, не более, так что придётся волей-неволей истории сочинять. И без того мне от семьи… мафиозного клана!.. линять придётся — фора не помешает.

— Умеешь ты заводить друзей, — Дуня покачала головой.

— Друзей?! Каких друзей? Муар? — Ливень недоумённо моргнул. — Это ты мне друг, а она… она — ошибка, причём донельзя опасная. Сам не знаю, как спутался.

Любопытно, он это каждой новой девушке говорит или Дуне повезло? Нестерпимо хотелось услышать ответ, но странница отчего-то поинтересовалась совсем иным, тем, что по-настоящему её волновало:

— Она та самая, к которой ты так стремился из Поляриса?

— Что? — Взгляд юноши отражал космическую пустоту. Но вдруг где-то в глубинах мелькнул огонёк-маяк потерянного спутника, чтобы обернуться сверхновой, а после прикинуться миражом сумасшествия — мол, зрителю всё привиделось. Жидкое серебро появилось и истаяло корочкой ночного льда на весеннем солнышке. Глаза Ливня стали печальными, да и сам флейтист как-то сразу поскучнел. — Нет, что ты. Не к ней. Мне нравится гулять по другим мирам, но в иной пока не собираюсь. Мёртвые редко прощают торопливых. Она точно не простит… или…

— Извини.

Ливень пожал плечами. Он не принялся успокаивать Дуню, как у фонтана — похоже, сейчас девушка задела юношу серьёзно. Как же так, ведь она не хотела причинять боль… Сделав два шага к Муар, Ливень резко обернулся и подскочил к Дуне, обнял, припал к губам.

— Прости, — умудрился прошептать он между двумя поцелуями. — Ты ведь меня подождёшь?

Наверное, следовало отвесить ему пощёчину, но странница лишь сумела прикоснуться к нему вялой рукой. Юноша понял правильно.

— За что?

— Потом разберёмся.

— Потом, — согласился он. — Я сейчас.

Но сейчас так и не получилось. Он вновь отошёл недалеко, едва ли на расстояние вытянутой руки, когда мостовая под ногами задрожала. Столики в ресторанчике запрыгали, отплясывая не иначе, как джигу, посетители обеспокоено поднялись, цепляясь кто за что, в основном, друг за друга, и заозирались.

— Землетрясение? — охнула Дуня. Они с Ливнем застыли, так сказать, на месте.

— Если только центральное Древо с корнями вывернуло, — нахмурился юноша. — Да вроде ж стоит.

— Цунами?

— Вряд ли — не похоже. И океан ох как не близко. Правда, Великая река рядом…

Его оборвали крики — они накатили второй волной, сначала разноголосые, явно разные по содержанию, а затем слившиеся в единый вопль ужаса.

— Хитинники? — недоверчиво то ли переспросил, то ли перевёл флейтист. Он в отличие от Дуни, понимавшей его и Муар, разобрал, чего боятся, о чём предупреждают горожане. — Хитинники! Лауретта, быстрее!!!

Поздно. Их буквально снесло топающей, клацающей и вместе с тем шелестящей красной массой громадных тел.

Наверное, так бывает, когда на дороге, на полном ходу сбивает машина — странницу ударило в бок и… Она не ощутила боли, она ни о чём не размышляла, она… Она безучастно наблюдала за собой со стороны. Вот что-то её сбило, оттолкнуло в воздух, словно футбольный мяч. Тело, кувыркнувшись, изогнувшись весёлой золотой рыбкой, упало. Не на мостовую — если бы на камни, то история всё-таки закончилась, Дуню растоптали бы тысячи тоненьких ножек, — на что-то… нет, не более мягкое, скорее, пружинистое. Тряское, движущееся. Впрочем, девушка не понимала, что оно трясётся — догадывалась, так как вычурная куколка Евдокия Лебедева перекатилась по алой поверхности и практически сползла вниз, когда странная платформа дёрнулась и сбросила нежеланную ношу на соседа. Тогда-то Дуня снова начала смотреть на этот мир с того места, где находилось её тело.

Вцепиться в этот выступ. Или чешуйку? Пластинку?

Главное — пальцы не отрезало!

Полежать. Вроде бы укрепилась. Избавиться от неё не желают. На возню не реагируют. Хорошо.

Так, кажется, ничего не болит. Может, от шока? И ладно — она уже думает, а это достижение!

Теперь опереться на руку, всё так же сжимая пальцы, и подняться.

Оглядеться.

Видимо, ничего жуткого, по крайней мере пока, с ней не случилось, раз она довольно-таки быстро сообразила что к чему. Дуня полулежала на хитиннике. Забавно, девушка, когда услышала интерпретацию от волшебного переводчика, почему-то решила, что хитинники — это разумная (или полуразумная) раса, произошедшая от насекомых. Какие-нибудь муравьи или пчёлы — уж кто-кто, а они знают, что такое социальный строй и что есть государство. Дуня допускала и скорпионов — кем ещё могли быть упомянутые Ливнем скорпиниды? Но чтобы обнаружить под собой гигантского омара, причём красного, то есть вроде как варёного, и донельзя аппетитного на вид, пусть и живого… Нет, такого девушка никак не ожидала.