Величайшая Марина: -273 градуса прошлой жизни (СИ)

- Пока нет. Слушай, дорогая, мне опять надо отлучиться. Когда вернусь, сразу буду делать уроки, и помогу тебе с баринским, честно! – Алма могла бы ещё долго что-то лепетать и оправдываться, но не стала, уже произнесённых обещаний вполне хватало.

Спустившись, девушка направилась к выходу из академии. Она даже забыла поменять школьную форму на повседневную одежду.

Быстро переходя из одного коридора в другой, она добралась до высоких дверей, там, через готическое крыльцо, вышла на улицу. И, в один прыжок, обернувшись гепардом, побежала вперёд. Как-никак, Ротнар сказал ей, где искать Курта.

Тот стоял, обращённый взглядом к воде. Алма и сама не раз приходила сюда, чтобы подумать, но никогда не могла представиться, что это не только «её» место.

- Курт. Мне сказали, что ты ушёл из академии, – прошептала Алма, подойдя ближе.

Стронций стоял неподвижно. Некогда серо-голубые глаза поменяли цвет на холодный серый. Светлые волосы, слипшиеся во множество мелких прядей, беспардонно свисали с головы, местами они были окрашенные в бардовый, от крови (у него была рассечена бровь). Серьёзное, и потому особо красивое лицо, которое в эту секунду перестало даже слегка ассоциироваться с лицом того двенадцатилетнего мальчика, наглого и резкого, которого Алма впервые встретила в магазине, ссорившегося с Ником. На рках девушка заметила синяки и разбитые костяшки. Удивительно то, что Стронций больше атаковал сам, нежели магией.

- Кто тебе сказал, что я здесь?

- «Что здесь», никто. Просто слышала, что ты не в академии.

- Хм…

- …Ротнар, он…

- Я хочу убить его!

- Курт, я тоже…

- Нет! – снова перебил её парень, – нет, ты это говоришь в переносном смысле, а я в прямом!

- Что?

- Алма, он сильнее меня. Да, гораздо сильнее, и я признаю это, но он не сильнее тебя! Он унижает мою семью, и хочет убить Асцела, и, что самое ужасное… – крик резко смолк.

- …он имеет на это право, – закончила за друга девушка, – Я знаю всё. Ты не сказал, что твой отец теперь официально на стороне Йова, но я, всё же, узнала об этом. Поэтому, если Ротнар что-то сделает с Асцелом, он будет всё равно защищён законом, поскольку война – это война, и надо кого-то убивать.

- Так пусть уж лучше убит будет он сам! Пожалуйста, – Курт повернул к ней голову, – Алма, он не сможет противостоять твоей силе! Ты же сможешь! Помнишь, ты уже убивала?!

- Курт, замолчи, перестань!!! Всё равно нет! Не надо! Я сказала, что буду поддерживать тебя! Что буду рядом! Но я никогда никому не обещала, что помогу тебе в убийстве.

- Ты же сама ненавидишь этого Ротнора!

- Да! Ненавижу! Но я не Бог, чтобы судить о том, насколько он достоин смерти! Её достойны все в какой-то мере, и я, и ты! Но что от этого?! Я не убью его! Одно дело говорить, но это всё был сарказм! Я не умею возвращать к жизни, поэтому редко убиваю тех, кто достоин смерти лишь по моему мнению! Того чёрного мага я убила, ради спасения другой тысячи жизней. Ротнар же – трус, он не осмелится выйти на войну и убить хоть кого-то. Может, я ошибаюсь, и он храбр, но храбрость не в убийстве! В убийстве, как раз все страхи, смешанные легкомыслием и необдуманностью…

Она развернулась, и быстро зашагала обратно в академию.

- Алма! – закричал Стронций, и потом, едва различимое, – Прости…

- Почему ты молчишь?

- Я думаю, – отозвался Стронций.

- О моей силе? – без краски в голосе спросила Алма.

- Да.

- Она нужна тебе? И ты сам знаешь, о чём я.

- До этого ещё не дошло.

- Пообещай, что и не дойдёт.

- Хорошо.

- Так обещай!!!

- Обещаю.

- Вот и всё… теперь я спокойна.

Спортзал практически пустовал. Был уже вечер. Бен Ротнар вальяжно, поигрывая мышцами, шёл вдоль стены, собирая разбросанные мячи по средствам магии. В зале безумно пахло, как в женской раздевалке после урока поэтому опять же не без магии, Ротнар ещё сильнее увеличил ветер, гуляющий и среди и без того открытых улице стен. Для него было всё, как обычно, пока что…

- Алма? – спросил он, удивлённо нахмурясь, – не ожидал увидеть здесь свою лучшею ученицу, которая недавно её предъявляла мне претензии и грозила увольнением, – он рассмеялся. Лицо Алмы не пошевелилось. Глаза намертво приковались к мужчине, и их, полные мыслей зрачки, опустели.

- Так зачем ты пришла? – спросил он.

Ответом стал сильнейший удар магии! Едва увернувшись, Бен сразу попал на вторую атаку, которую девушка выпустила так предусмотрительно и умело.

- Что творишь?

В его голосе читался ужас, после чего он многократно вырос во взгляде. Белки Алмы начали резко чернеть, пока не заполнили глаза, потом этим же цветом залились и пёстрые радужки. Сзади резко вырвались крылья, и она, с силой оттолкнувшись от земли, полетала вперёд, схватив, внезапно сильными руками, плечи мужчины, она пронеслась вперёд, и, пробив невидимую магию на окнах, она вылетела наружу, одновременно с бескрылым Ротнаром. Эта защитная магия треснула с невероятным громоподобным звоном, задрожал, словно весь мир, и посыпались осколки от невидимо разбитого стекла.

Алма разжала свою хватку, и когти, впившиеся в плечи профессора по силовому уроку, словно птичьи, отпустили его на произвол высоты и расстояния. Окна из зала вели прямо на небольшую площадь, между стенами академии, и её парадным крыльцом. На неё и приземлился Ротнар, каким-то заклинанием смягчивший падение. Девушка не останавливалась. Приземлившись у самых ворот, она зло смотрела на мужчину.

- Алма, что ты делаешь!? – послышался пронзительный крик Лерил.

Даже не посмотрев в сторону крыльца, где уже собирался народ, Алма выставила резко руку вперёд, выпуская алую сфер, смахивающую на скопление тока. Ещё немного, и она бы достигла цели – Ротнора, но что-то, точнее кто-то, перебил её. Магия угасла, а Лерил стояла в растерянности, не понимая, что происходит, но готовая ещё раз отбить атаку.

Что-то закипело в девушке. Она извивалась, выставляя в сторону Лерил поочерёдно по одну, то другую руку, вылетали сферы, которые женщина едва ли успевала отбивать! Алма была подобна воде, она легко складывалась пополам, откидываясь назад, и снова резко вставая, чтобы увеличить скорость и напор атак. Она и сама не знала, насколько хорошо умеет владеть своим телом и магией. Снова атака! Теперь она попала миссис Авроним в руку, и та, посинев, начала кровоточить, будто её сильно сжали. И кровь высачивалась из каждой едва заметной поры.

Лицо Алмы оставалось каменным. Чья-то магия резко ударила её, и девушка ощутила что-то, едва ли похожее на боль. Спиной её вдавило в стену, но это была такая ерунда для неё. Совершив прыжок вперёд, она выросла в высоту, казалось, была способна дотянуться до неба, кожа покрылась грязно-жёлтого цвета чешуёй, руки приросли к телу, а ноги друг к другу. Она стала большой змеёй.

- Алма, остановись!!! – но сейчас змее было плевать на директора Вольфрама. Её толстый хвост поднял и до боли обвил Ротнора. Послышался хруст и ор.

- Остановись! – кричала Лерил.

- Она не понимает, что делает! – громко объявил Эдвард Вольфрам, – Алма!!!

Чёрные глаза змеи обратились к директору и в эту секунду, его рука выстрелила вперёд, в направлении головы рептилии…

Воздух разодрал её вопль. Это был визг, искренне сыгранный на высоких нотах, который рвал и царапал горло, в момент, когда непонятная, сильнейшая боль, пронзила всё тело девушки. Она, змеёй, выгнулась, закинув голову назад, едва ли не касаясь затылком спины. Вся её кожа, тело, весь облик ядовитого существа заморгал, и внутри, на том месте, где должно быть сердце, появлялась и исчезала орущая от боли девушка, словно зависшая в воздухе.

Змея пропала, а Алма с необычайной скоростью полетела вниз. Сильный, хоть и смягчённый кем-то удар о вымощенную площадь. Девушка не видела. Глаза не видели. Всё тело болело. Она только думала «что случилось? Что я делаю здесь? Где я? Почему мне так больно?». Глаза сами собой заслезились, словно от лука, и Вашингктон, не имея сил шевелить губами, молча, просила «я не знаю, какой сегодня день. Но, пожалуйста, пожалуйста, пусть сегодня будет воскресенье!»…