Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

Здоровье, впрочем, разочаровывало всё больше, обманывая даже трезвые прогнозы наместника. Первый месяц осени выдался ненастным; из-за непрерывных дождей и ветров к боли в правом боку добавлялась ломота в позвоночнике - кара всех, кто пережил пятый десяток. По ночам наместник лишь на пару часов забывался некрепким сном, наглотавшись обезболивающих снадобий. Порой лекарства не помогали. Тогда он лежал до утра, уставившись в темноту, мысленно перебирая пакости "коронников", или пытался предугадать следующие шаги Хавальда и Ингена Дорелийского в Великой войне.

Сегодня был День Просителей, что совершенно не радовало наместника. Раз в два месяца он прилежно принимал купцов и торговцев, крестьян и лордов, писцов и профессоров Академии, жрецов Льер, Эакана или Шейиза (мрачные жрицы Дарекры покидали свои храмы только в исключительных случаях), рыцарей и ремесленников-горожан... Выслушивал просьбы тех, кто не нашёл справедливости в суде либо просто был чем-то недоволен. Многие века так поступали все градоправители Академии - а затем и в других городах Ти'арга с них стали брать пример. Но наместник так часто осторожничал и так редко мог оказать хоть какую-то действенную помощь, что уже в первый год власти перестал видеть смысл в этом обычае. Большинство жалоб, естественно, касалось альсунгцев и альсунгских порядков в Ти'арге; чуть меньше - налоговых сборов, произвола некоторых лордов и закона о запрете на магию. (Число последних, однако, уменьшалось с каждым годом - операция, проведённая на теле Ти'арга, приносила свои плоды). Так или иначе, ради просителей наместник не имел права распалять конфликт с Хавальдом, его двурами или богатейшей аристократией, которая всячески поддерживала Альсунг. Настраивать против власти купцов или глав ремесленных гильдий ему тоже не хотелось - поэтому бедняки обычно уходили из резиденции ни с чем. Наместник не давал обещаний, если знал, что не сможет сдержать их; в то же время и уклончивости ему было не занимать. Многие из его знатных - да и не очень - пациентов когда-то не были готовы узнать правдивый диагноз. Уклончивость вырастил опыт.

На бело-голубой, цветов Альсунга, ковровой дорожке стоял очередной проситель. Пожилой фермер с проседью в бороде и глубоко посаженными, покрасневшими (злоупотребляет элем?..) глазами. Судя по плавной речи - с южных земель; вертит в руках тканевую шапку так яростно, что за неё страшновато.

Наместник Велдакир заглянул в записи секретаря. Уже тридцать девятый... А сколько их там ещё, перед дверями большого зала?

- Звать меня Сардер, господин наместник, - бубнил фермер. - От отца получил клок земли, что тот арендовал у лорда Алди. Держу огород, свиней с курами. Возим с детьми яйца и мясо, овощи на продажу. Раньше корова была, так дела лучше шли - тут и молоко, сами понимаете, и сыр, и масло... А потом сдохла, вот незадача. Старуха Дарекра, видно, на нас разобиделась.

- Говорите по делу, - сухо прервал секретарь, подавляя зевок.

Внимание наместника рассеивалось; взгляд бродил по стенам с деревянными панелями и синей обшивкой, по канделябрам с потушенными свечами - он просил не переносить их из дворца Тоальва, но придворные настояли... Кое-где серебро почернело от времени, и пятнышки походили не то на язвы, не то на гарь.

Фермер прижал шапку к груди и широко расставил ноги в грязных сапогах - приготовился к бою.

- Есть у меня дочь, господин наместник. Единственная. Красавица - не налюбоваться, - он вздохнул. - Мия. Шестнадцать лет я её берёг, слова грубого не сказал. Пылинки сдувал. Сами понимаете: сыновья - одно дело, а тут...

Фермер умолк; голос его теперь звучал прерывисто и хрипло. Неужели действительно не лицемерит в надежде на возмещение золотом?.. Наместник откинулся в кресле.

- Продолжайте.

- Лорд Алди свёл дружбу с альсунгским двуром, - фермер зыркнул на полотнище за креслом наместника - там со стопки книг скалился гербовый дракон Хавальда. Велдакир уловил знакомый отблеск ненависти в его красных глазках. Ничего нового. Веселье северян... - Уже пару лет как. Ходят слухи, дрались они где-то вместе - когда дорелийцы ещё границы покусывали...

- Говорите по делу, - без выражения повторил секретарь. Он по-прежнему зевал и сгорбился так сильно, что наместник видел его блестящую плешь и мелкие укусы на ней. Вши - возможно, выведенные. Что-то внутри наместника вздрогнуло от омерзения, и он мимоходом удивился: ему ли, лекарю, брезговать простой правдой жизни?

Всё-таки власть изнеживает. Наверное, даже хищной силы Хавальда рано или поздно не хватит, чтобы её побороть.

- Я и так по делу, - огрызнулся фермер. - В общем, стал этот двур наезжать к милорду в замок. По осени - на охоту, зимой на пирушки... Ну, и девушек в деревнях они вместе обхаживали, - он скомкал шапку и втиснул её в карман. - Известно, как всё это делается. Милорду решать, конечно, я б и слова не сказал против... Друзьями дорожить нужно: с ними теплее - Шейиз видит. Да только недавно двур Браго опять нагрянул - с рабами, слугами да оруженосцами, всё как положено - и объехал земли милорда, ровно собственные.

Фермер примолк; под истерику ветра за окнами пауза показалась наместнику зловещей. Двур Браго, владетель равнины Урду по ту сторону Старых гор... Король наделил его землёй за доблесть в битвах с Феорном и Дорелией. Убийца Львов - так прозвали его при дворе Хавальда (ибо больше всех в Обетованном - пожалуй, больше магов и Отражений - Браго ненавидел дорелийцев); но наместник, невольно познакомившись с ним в Ледяном Чертоге, был склонен считать иначе. Хавальд держал при себе Браго, как и многих других дружинников, исключительно ради их боевой мощи и влиятельности в войсках. Больше в этом кровожадном наглеце и задире не было никакого проку. А до чего неумеренные пьянство и похоть!.. Типичный кандидат на смерть от разрыва сердца.

Наместник, разумеется, держал своё мнение при себе, но лишний раз с двуром Браго предпочитал не сталкиваться. Кстати вспомнилось, какими жаждущими глазами он смотрел на рабыню-миншийку, новое увлечение Хавальда, во время последней поездки Велдакира в Чертог.

Видимо, пресытился усладами севера.

- Что дальше? - спокойно спросил наместник. - Насколько я понимаю, он приехал к Вам на ферму?

- Вот именно, - раскрасневшийся фермер кивнул. - Сам, с оравой своих людей. И ведь не откажешь. Побушевали они хорошо: закололи мечами двух моих свиней, забавы ради, бутылку вина забрали, для праздников припрятанную... И всё вопили по-своему: мол, во славу короля Хавальда, - он снова помолчал, отводя глаза. - Это бы ещё ничего. Мы у милорда всякого навидались. Но этот Браго, он...

Оттенок лица фермера из красного превратился в багровый. Сардер по-рыбьи открывал и закрывал рот, словно ему не хватало воздуха.

Секретарь зевнул.

- Если плохо, подождите в коридоре. К господину наместнику очередь.

- Знаю, - еле слышно выдохнул фермер. - Так вот, двур Браго её... Мою девочку... Мию...

Не закончив, он закрыл руками лицо. По толстым мозолистым пальцами сочились слёзы, и наместник почувствовал, как резко и подло усиливается боль в боку.

- Я догадываюсь, - сказал он. - Мне жаль. Богиня Льер очистит и защитит Вашу дочь.

Наместник не верил в это, но должен был произнести. Фермер всхлипнул - с каким-то щенячьим, жалким прискуливанием; его плечи дрожали.

- Мия... Ходила, тихая, вечно к стене жалась... Пела, как птичка... - всхлипнув во второй раз, Сардер трубно высморкался в шапку. Секретарь удручённо вздохнул. - Его слуги связали и держали меня. Я сам видел, как этот альсунгец её... втащил в сарай и...

- Да, - перебил Велдакир, опасаясь ненужных осложнений. - Понимаю. Мне в самом деле очень жаль.

- Ложь.

Вкрадчивый голос прошелестел прямо у него над ухом. Наместник вздрогнул, ощутив на шее лёгкое, пахнущее холодом дыхание.

- Уйди, - велел он одними губами. Тэска усмехнулся и отступил от кресла. Вошёл, вероятно, с улицы, с чёрного входа для слуг: эта невзрачная дверца находилась как раз за спиной наместника. Велдакир ни за что не позвал бы оборотня на День Просителей - но тот явился и без приглашения.