Хроники Обетованного. Осиновая корона (СИ)

Шун-Ди не знал, каким маршрутом они плывут, но догадывался, что их молчаливые покровительницы с рыбьими хвостами подбирают самые удобные течения и обходят рифы. Золото боуги и кровь Уны, видимо, пошли впрок. Лис, как и он, не говорил на языке русалок, но уверял, что те обеспечат короткий и безопасный путь через океан. Шун-Ди только рассеянно кивал в ответ. Магия завораживала и манила его, но корабль без гребцов и штурвала, без единой соринки, неровной щепки, разошедшейся или подгнившей доски... Такой корабль не внушал ему, купцу-мореходу, доверия.

Что до русалок, они ещё в экспедиции показались Шун-Ди самыми загадочными из жителей запада - отчуждёнными и бесстрастными, будто сама вода. Их не печалило и не радовало ничего за пределами моря; а кто знает, как живут они у себя на глубине? Есть ли на дне коралловые города и замки, как в песнях менестрелей и детских сказках? Какие там законы, запреты и обычаи? Лис - и тот бы не смог рассказать. Разве что выдумал бы: уж в этом он мастер.

- Лорд Ривэн сказал, русалки привели такой же корабль к нему и... - Уна запнулась, как всегда запиналась на этом имени. - Лорду Альену. Но они не достигли запада.

- Почему?

- Попали в шторм где-то в Восточном море. Их выбросило на берег Минши.

- На какой остров? - оживился Шун-Ди. Мысль, что родной отец Уны, тёмный маг и Повелитель Хаоса, мог случайно встретить его мать или даже его самого - мальчишку, - была пугающей, но занятной. - Не Маншах?

- На Рюй.

Что ж, не легче. И почему все пути всегда ведут к дому - тем более, изначально не своему? К месту, с которым он связан лишь золотом и ненавистными узами долга?

- Там их держал в плену какой-то рабовладелец... Ох, прости, - Уна мельком взглянула на его клеймёный лоб и тут же отвела глаза. - Не хотела напомнить тебе... о временах до вашего Восстания.

Шун-Ди через силу улыбнулся.

- А я и не хочу забывать. Моё детство, моё прошлое - ничуть не хуже, чем любая другая судьба.

Он солгал. И Уна, скорее всего, поняла это.

- Конечно, - она помолчала, задумчиво укачивая перевязанную руку в здоровой. Прядь волос, по длине и гладкости не уступавшая русалочьей, выбилась из пучка на затылке и чернела на простыне. - До Лэфлиенна лорд Ривэн доплыл на корабле, который создала иная магия. О её природе он не распространялся, но догадаться несложно.

- Тёмное колдовство?

- Да. Тёмное колдовство бессмертных, с кем боролся лорд Альен.

Иней выплюнул изрядно пострадавшую ленту, уркнул и вспорхнул к Уне на колени. Он уже едва умещался на них - но всё равно блаженно вытянул шею, когда Уна, просветлев лицом, почесала мягкие чешуйки за его ушным выступом. Серебристое крыло задело ногу Шун-Ди, и он почти обрадовался этому.

- Боролся и победил, - напомнил он, чтобы поддержать Уну. Она всё ещё пыталась казаться сильной при посторонних, но, как только разговор заходил об отце, становилась маленькой девочкой - запутавшейся и одинокой. Мало что связывало эту девочку с леди Тоури, наследницей древнего ти'аргского рода, и ещё меньше - с той жёсткой, умной, уверенной женщиной-политиком, образ которой неожиданно проступил в порту Хаэдрана. Шун-Ди до сих пор не мог забыть, как оторопел, увидев Уну такой...

И как Лис ни капли не удивился.

- Да, так говорят.

- Так говорят все на западном материке, - подхватил Шун-Ди, чуть приукрашивая: кентавры и боуги не любили упоминать Порядок, Хаос и Повелителя при чужаках, а Двуликие и вовсе отмалчивались. - Альен Тоури изгнал тех бессмертных, запертых магами прошлого. Изгнал и спас Обетованное.

Уна переплела пальцы в замок над головой Инея; в предвкушении новой игры дракон раздул узкие ноздри.

- Трудно представить, что это удалось одному человеку, да?.. - её губы перекосились - скорее судорогой, чем усмешкой. - Лис твердит: драконы знают, как вернуть его в наш мир. И лорд Ривэн согласен. Потому, думает он, мать Инея и послала мне яйцо.

- А сама ты как думаешь?

Раньше Шун-Ди не замечал у Уны этого порока, гораздо больше присущего ему самому: прятаться за мнением других, неловко отшучиваться, скрывая своё замешательство или страх.

- Иней никогда не говорил со мной, - не сразу ответила Уна, проведя пальцами по самому крупному гребню на спине подопечного. - Иногда я вижу образы из его сознания - цвета, звуки... Могу судить о том, что он чувствует, в каком он настроении. Но не слышу речи.

- Ещё рано. Он подрастёт, - утешил Шун-Ди. - Взрослые драконы сумеют помочь тебе.

Или никто в Обетованном не сумеет.

- А что потом? - тихо спросила Уна. Иней попробовал было погрызть зеркало у неё на поясе, но быстро прервал атаку. - Моя мать во многом права. Зачем я ищу его? Что скажу, когда мы встретимся? Понятия не имею, - она повернулась к Шун-Ди. - Разве это не смешно?

- Не смешно, - отозвался он - сначала (почему-то) на миншийском. Потом исправился и с извинениями повторил на ти'аргском.

Смешного мало, на самом деле. Он ведь тоже не знает, зачем бросил всё и сбежал вслед за Лисом...

И что будет делать, когда - не если - Лис покинет его. Когда заберёт с собой золото солнца, и шёпот океана, и лиру со злобными шутками. А заодно - отчаянную, захлёстывающую с головой любовь к жизни.

Наверное, всем людям (да что там, всем смертным) свойственно совершать бессмысленные поступки. Зачем? Даже Прародитель вряд ли объяснит.

- И мне не хочется убеждать драконов помочь лорду Иггиту, - уже спокойнее прибавила Уна. Видимо, приступ откровенности подходил к концу. - Так мы развяжем новую войну, и она будет страшной... Король Хавальд слишком силён. Ти'арг потонет в крови, - она покачала головой. - Никогда у меня не было желания влезть во всё это.

А у меня и подавно.

Неужели Уне всё-таки не чуждо высокомерие и она не видит очевидного - что Шун-Ди помогает ей только из-за Лиса и ради него?

- Ты всё равно не можешь управлять "коронниками", ибо их воля прочна, а убеждения просты, как... - Шун-Ди замялся, подбирая достойное окончание для оборота. Временами он забывал, что вне Минши таким образом лучше не говорить. - ...Как преданность собаки хозяину. Они хотят отвоевать свободу Ти'арга и будут идти к этому - до победы.

- Или до смерти, - мрачно уточнила Уна.

Шун-Ди кивнул.

- Именно. Поэтому, каким бы ни был итог наших переговоров на западе, лорд Иггит рано или поздно поведёт своих людей против наместника. В этом я не сомневаюсь. Так что не тяготись чересчур сильно.

Иней взлетел с колен Уны и вмиг очутился под потолком каюты - лишь сверкнула чешуя лап.

- Не стану тяготиться. Пусть я не могу управлять "коронниками"... - голос Уны вильнул, а в её чертах Шун-Ди вдруг почудилось что-то от Лиса. - Они тоже не могут управлять мной.

***

Время тянулось однообразно и бессодержательно. К полудню, ближе к концу Часа Обезьяны, Шун-Ди поднялся на палубу вместе с Уной: они смотрели, как Иней парит над волнами, точно диковинная чешуйчатая чайка, и путается крыльями в канатах, когда его угораздит попасть в паруса. Паруса были ослепительно-белыми, без единого пятнышка - совершенными, как и всё судно. От ветра они равномерно надувались, подобно щекам великана, - и, являясь чем-то иным, нечеловеческим, навевали жуть.

Русалок, влекущих корабль, не было видно. Лорд Ривэн бродил вдоль палубы, то вслух считая шаги, то нервно почёсываясь; он был бледен и нередко прикладывался к кубку с вином - приметы морской болезни, которые Шун-Ди разглядел уже в первую ночь плавания. Странно, когда богатый и опытный политик не переносит моря: ведь ему не раз, наверное, доводилось совершать подобные путешествия - пусть даже по рекам Дорелии, между городами... А впрочем, не ему об этом рассуждать, спохватился Шун-Ди. Не ему - безродному человеку с пером павлина, выжженном на лице, - гордиться чем-либо перед лордом, который к тому же занимает столь высокое положение в своём королевстве и которого окружает гремящая гонгом слава. Перед тем, кто осмелился бросить всю свою жизнь - все хочу и должен - ради того, чтобы помочь дочери старого друга.