Право на жизнь

Где же чаша? Неужели волхв и правда учудил, что пустил ее по рукам богатырей? Тогда можно распрощаться с Белоянским подарком, эти, из серебряной палаты, если и не сломают, так точно сопрут. Чтобы потом дома женам выволочки устраивать, дескать, с кем любилась, пока муж на заставе штаны протирает?

Владимир ворвался в серебряную палату, как вихрь, богатыри заметив его замолчали, но потом заголосили с удвоенной силой, отдавая честь князю. Кубки засверкали над головой, князь зорко вгляделся, удовлетворенно хмыкнув. Чаша была здесь. Держал ее в руках высокий, статный богатырь, Владимир видел его впервые. На него косились во все глаза, скажет ли правду, не соврет ли.

Князь зорко уставился на творящееся действо.

— Ну давай, Сереборг, расскажи о своих деяниях, — весело толкнул богатыря сидящий рядом молодой витязь. Рядом с ним, опустив голову сидел очень знакомый богатырь. У Владимира колыхнулись смутные подозрения…

— А чего рассказывать, — молвил Сереборг. — Ну, убил пару разбойников, сопроводил ко двору князя Владимира повозки с дарами… всего-то делов.

Вино хлынуло через край, потекло по столу и под стол. Владимир покосился на богатыря, довольный. Все-таки есть еще такие вот, неизвестные. Сереборг осушил кубок до дна, передал молодому витязю. Тот поднялся медленно, взял чашу обеими руками. Князь усмехнулся. Ну, этот сейчас начнет гнуть свое, про упырей, болотников да прочую нечисть. Небось и в глаза-то не видел.

— Ну, чего сказать, — пожал плечами молодой витязь, — Бывал я в лесу, убежал от древлян болотников, прикончил нескольких упырей, да с разбойниками столкнулся. Было их не много и не мало, но мне с другом хватило. Побывал в Царьграде, пошастал по подземельям императорского дворца…

Владимир весело рассмеялся. Витязь и правда, слишком заврался, но он молодой, еще хочет приключений, захваченных змеями прынцесс…

По залу прокатился вздох удивления. Богатыри вокруг изумленно смотрели на молодого воина, тот с трудом держал в руках кубок, вино, красное, как кровь хлестало через край, никак не в силах остановиться. Князь вздрогнул, пошатнулся, нижняя челюсть отвисла чуть ли не до пояса. Неужели воин говорит правду? Да не просто говорит, еще и умалчивает. Убил пару упырей… да наверное целый десяток уложил… И в Царьграде побывал… то-то Белоян говорил, что неспокойно в обители Базилевса…

Князь вышел вперед, высокий статный, глаза горят, как два угля.

— Кто ты, великий воин? Скажи мне, почему ты все еще в серебряной палате?

Молодой витязь как-то странно посмотрел на Князя.

— Ты меня знаешь, княже, — тихо сказал он. — Звать меня Данилой, и родом я из…

— Молчи, — стукнул воина сидящий справа богатырь. Владимир уставился на него во все глаза, подозрительно прищурился. А когда темноволосый поднял голову, князь отшатнулся. Перед ним сидел Северьян, по-прежнему живой и нагло ухмыляющийся.

— Ну здравствуй, князь, — тихо сказал он. — Снова свиделись.

Владимира в мановение ока скутило в дугу. Как, как этот выродок посмел оказаться на пиру?! А второй, рядом с ним, неужели тот самый мятежник? Данилой назвался, наглец…

— Эй ты, — кивнул князь Северьяну, — иди за мной. Потом показно улыбнувшись, добавил, обращаясь к оторопевшим богатырям за столом. — Веселитесь, герои! Этот пир для вас!

К потолку взлетели десятки кубков, громогласный рев сотряс стены. Владимир быстро вышел из трапезной на улицу. Северьян сильно хромая, выскользнул следом.

— Значит так, — злобно прохрипел князь. — Как ты здесь оказался?

— Очень просто, — сказал Северьян. — Взял и пришел. Тем более, что за тобой должок, князь.

— Какой еще должок? — Прищурился Владимир.

— Я выполнил свою часть сделки. Ты должен выполнить свою. Дай мне свободу.

Князь пожал плечами.

— Что ж, хорошо, будет тебе свобода… Как только ты сделаешь свое дело.

Северьян нехорошо посмотрел на Владимира.

— Какое еще дело?

— Там, среди богатырей сидит Данила… Я понял, что это за Данила… тот самый мятежник, которого ты должен был убить. Но не убил.

— Ты ошибаешься князь. Моей целью было погасить восстание древлян. Я обошелся без убийства, заодно почистил твои леса от нечисти. А тот, кого ты так жаждешь сейчас убить, рисковал своей жизнью, помогая мне уничтожить злополучный камень. Если мне не веришь, спроси своего медведеголового…

Владимир недовольно фыркнул. Как бы то ни было, эти двое все равно стали большой обузой. Но не отпустить их нельзя. Северьян, шельма, снова был прав. Какая разница, мертв Данила или нет, коли результат налицо. Не подкопаешься.

— Хорошо, — недовольно буркнул он. — Я возвращаю тебе свободу. Можешь распоряжаться ей в свое усмотрение… И чтобы сегодня же вы двое убрались из города, все ясно?

Северьян кивнул, сложив руки на груди.

— Ты князь, твое право… сегодня мы уйдем.

— Не сегодня, — прошипел князь. — Сейчас!

Убийца развернулся, и исчез за дверью трапезной. Владимир еще долго стоял и смотрел ему вослед. Глаза князя метали огненные стрелы…

Северьян выбежал на улицу первым. За ним вышел Данила, оглядывающийся, настороженный. Он все еще не верил в показушную доброту князя.

— Ты уверен, что он нас отпустил? — Переспросил Данила.

— Уверен. Он дал нам свободу, — ухмыльнулся Северьян. — Но право на жизнь он нам не давал. Это же Владимир. Слово свое сдержит, но все равно все сделает по своему.

На улице было темно. Только что прошел дождь, и земля под ногами хлюпала и расползалась. В палате было светло, князь не пожалел свечей. Из раскрытой двери слышался пьяный смех и крики. Витязи веселились вовсю. Лишь Данила с Северьяном уходили прочь в самый разгар праздника. Этот пир был не про их честь…

— Кажется, мы не одни, — шумно выдохнул Северьян, указывая в темноту. Там между невысоких кряжистых домов стояли люди. Тихие, решительные, с мечами наголо. Никто не собирается окликать путников, предлагать бросить оружие или тем более, выкрикивать ругательства. Это убийцы, такие же, как и сам Северьян, только менее умелые.

— По нашу душу? — Спросил Данила, отлично зная ответ.

— Вот, узнаю русского князя, — молвил Северьян. — Не покорить, так убить. Что ж, у нас нет выбора.

— Точно, друг калика, — ответил Данила. — Главное, что мы снова вместе.

Северьян кивнул. На губах его тонких, как острие клинка играла хищная улыбка. Меч выскользнул из ножен с тихим шелестом, будто ветер просвистел в кронах деревьев. И зловещая неспокойная ночь, и луна в небе, теперь все играло на руку путникам. Обреченные завершали свой путь, просто потому что дальше не было ничего, лишь бескрайняя пустота, за которой открывалась бездна небытия. Не было больше дел и обязательств, прошлое отзывалось лишь рваными шрамами на сердце, будущее терялось среди бескрайних грозовых туч, и казалось белесым и ватным, как туман, укутавший город. Теперь все это было не важно. Лишь слаженный ритмичный стук двух горячих сердец, крепкие, жаждущие крови клинки в руках, да свинцовое дыхание смерти. Воздух сгущался, становясь вязким и мягким, казалось его можно было пощупать руками, прикоснуться, вдохнуть живительную прохладу. И повинуясь ударам сердца, теперь такого горячего и яростного, Северьян хрипло шепнул:

— Вперед!…

25.10.99 г.