Право на жизнь

Данила проснулся от жуткого холода. Еще не зарделось на небе солнце, все, кроме нескольких сторожей из числа наемников спали. Храпел и Сереборг, сладко, положив под голову локоть. Довольный, аж слюни пускает. Ну еще бы, шкура-то теплая, не чета холщовой рубахе. Данила фыркнул, поднялся, размял кости. Ночные сторожа недоброжелательно покосились на него, недовольно поморщились, отвернулись. Видимо, считают одним из нанимателей. Эх, зря Сереборг с ними связался. Такие не привыкли зарабатывать на жизнь честным трудом. Вот устраивать засады на дороге да грабить, это по их части.

Хвороста еще осталось достаточно. Данила долго возился, но все же развел костер и сидел, нежился, подставляя замерзшие кисти веселому задорному пламени. Достал из сумки баклажку с водой, сделал несколько глотков, зажмурился. Вода была холодная, будто ключевая. И не чувствовалась прелость и затхлость. Хоть какая-то от холода польза, — решил он, пряча баклажку обратно.

Вскоре проснулся Сереборг. Сладко зевнул, потянулся.

— Если ты так же дерешься, как спишь, не хотел бы сойтись с тобой в бою, — усмехнулся Данила, подбрасывая ветки в огонь.

— Это что! Дерусь я еще лучше чем сплю! — Весело ответил Сереборг. В их сторону устремились сразу десять пар глаз. У каждого читалась откровенная ненависть.

— Назревает, — в полголоса сказал Данила. — Сегодня жди сюрпризов.

Таковые произошли уже к полудню. Повозки неспешно ползли по степи, выползшее в небо солнце согрело землю и Данила ехал расслабленный, наслаждаясь последним теплом уходящего лета. Услышав шум у повозки дернулся. Один из наемников спорил с Сереборгом. Данила еле успел уследить, как наемник выхватил из-за пояса нож, намереваясь самым подлым образом воткнуть его Сереборгу в незащищенный бок. Русич оказался рядом в последний момент. Выхватил меч, упер его наемнику в спину.

— Дернешься, и я проткну тебя, как кусок мяса, боров, — тихо сказал Данила.

— Ты чего, сдурел? — Удивленно воскликнул Сереборг.

Данила кивнул на кинжал в руке наемника.

— Он метил тебе в правый бок. Хотел ударить исподтишка, тварь…

Стоявшие поодаль остальные охранники недовольно зашумели. Кто-то обнажил меч, кто-то достал метательные ножи.

— Спокойно! — Крикнул Данила. — Эти двое сами решат свои проблемы. Пусть их рассудит поединок.

Сереборг кивнул. Наемник ругнулся, сплюнул.

— Хорошо, я убью этого зажравшегося гада в поединке. Ты понял меня? — Гневно уставился он на Сереборга. Тот кивнул, в уголках губ промелькнула еле заметная улыбка.

— Не подкачай, — бросил Данила. — Не хочу в одиночку тащить на себе такую обузу.

— Не подкачаю, — кивнул Сереборг.

Повозки пришлось остановить. Выскочил недовольный купец, но Данила усмирил его, списав все на обычаи. Купец поворчал, но вернулся к себе в повозку. Как бы то ни было, одной проблемой стало меньше.

Наемники стали широким кругом, весело подбадривая соратника. Тот вышел гордый, морда тяпкой, как петух на насесте. Одним махом выхватил чудовищную деревянную палицу, взмахнул ей легко, играючи. Сереборг подошел медленно, взгляд немного отрешенный проскользнул по собравшимся. Встретился глазами с Данилой, кивнул.

— Как будете вести бой? — Спросил Данила.

— До крови, — предложил Сереборг.

— До смерти! — Возопил наемник. Его крик подхватили остальные.

— Я согласен. — Сереборг медленно сделал шаг назад, приготавливаясь.

Противник бросился на него, беспощадный, ревущий, как зверь. Палица в руке его мелькала, вращалась, невозможно было уследить за ее движением. Сереборг стоял не шелохнувшись, будто не видел перед собой бушующего от ярости противника. Когда наемник был в двух шагах, и палица почти коснулась незадачливого вояки, Сереборг выхватил из-за спины меч. По толпе прокатился изумленный вздох. Меч был жуткий, весь в кошмарных зазубринах, на острие волнисто изогнутый, будто хазарский нож. Данила поморщился, представив, как такой вот меч впивается в тело. Зазубрины специально, чтобы оставлять незаживающие рваные раны. А волнистые изгибы на острие, для прямых колющих ударов, напрочь разрывает все внутренности, захватывая кишки закрученным лезвием.

Булава взлетела вверх, чудовищная, неугомонная. В воздухе ее движение остановил меч, не менее жуткий. Противники отлетели друг от друга, но снова бросились, сильные, обезумевшие от ярости. Что и говорить, воины друг друга стоили. Удар приходился за ударом, но еще никто не получил ни одной серьезной травмы. Лишь наплечник Сереборга вмялся от скользящего удара палицы, а на бедре наемника расплывалось красное пятно. Кровь уже насквозь пропитала штанину, но воин держался будто и не было этой раны.

Все решилось в один миг. Наемник сделал коварный выпад и въехал Сереборгу тяжелым ударом в грудь. Начальник охраны упал, глаза на миг стали пустыми и бессмысленными.

— Я убью тебя! — Зарычал наемник. — Ты жалок, ты умрешь!

— Меньше слов, — Сереборг тяжело поднялся, вздохнул. — Больше дела.

Наемник яростно крикнул, палица взметнулась вверх, чудовищная смертоносная. Сереборг стоял пошатываясь, меч безвольно висит в опущенной руке. Вдруг взмах, молниеносный, никто даже не успел уследить. Наемник тупо, бессмысленным взором уставился на Сереборга, который развернулся и зашагал прочь.

— Мы еще не закончили… — прохрипел наемник и повалился навзничь, разрубленный до пояса. Хлынула кровь, густая, черная. Данила шагнул поближе, глянул и отшатнулся. Чудовищная палица оказалась рассечена ровно по середине. Ну и силища у Сереборга.

— Все, бой закончен! — Крикнул Данила. — Победителя вы зрите сами… Проигравший уже не поднимется. Если желаете, можете закопать своего друга.

— Он слабак, — крикнул высокий, похожий на медведя бородач. Тоже один из нанятых стражей. — Слабаки нам не друзья.

Данила молча кивнул, отошел в сторону. С такими охранниками хуже, чем вообще без них. Неприятностей приходилось ждать в самом ближайшем будущем. И то, что было сейчас, по сравнению с тем, что будет, оказалось лишь цветочками. Ягодки будут позже.

Глава 60.

Два дня брели мрачные, как тучи. Даже солнце в испуге пряталось. Кто знает этих, что с мечами. Рассердишь, так начнут кричать, не так висишь, плохо светишь. Так шибанут палицей, что мало не покажется.

Данила теперь неотлучно был с Сереборгом, по ночам они дежурили по очереди. Вот уж незадача, разогнать стражей теперь себе дороже выйдет. Сами набросятся уничтожат повозки, испортят товар. Да и двоим выстоять против ватаги прокаленных в боях воинов, это не с картинными мальчиками драться. Данила еще помнил, чем закончился последний рейд охранников каравана. Им с Северьяном удалось выжить по чистой случайности. Но случайности дважды не повторяются.

Под вечер на небе сгустились тучи и хлынул злобный нескончаемый дождь. Спать в таких условиях было невозможно, но и идти дальше — верх глупости. Дорогу размыло прямо на глазах, вскоре она стала похожа на иссыхающее болото.

— Не сегодня, так завтра начнется, — молвил Данила, даже не пытаясь слезть с лошади. Сереборг тоже не торопился, сидел себе, смотрел на грязь, хлюпающую под лошадиными копытами.

— Я действительно погорячился, наняв их. Лучше бы шел один…

К ночи ливень стих, но спать на земле, а уж тем более разводить огонь не представлялось возможным. Уже слышалась ругань, недовольные оклики в сторону Сереборга. Тот молчал, терпел, но рука уже сама тянулась к мечу. Выдержать такое под силу не каждому. А сдержать гнев могут лишь единицы. Сереборг относился к их числу.

Утром колея подсохла и повозки снова тронулись. Данила уже нервозно оглядывался, нож постоянно держал в руке, на случай неожиданного нападения. От этих… выродков всего можно ожидать. Наконец, в небо выползло солнце. Это было так неожиданно, что Данила даже улыбнулся. Слишком уж припекала его гнетущая, давящая атмосфера. Лучше бы шел один, — подумал он. — Быстрее бы добрался. С другой стороны, напряжение не давало расслабиться, чтобы думать. И вспоминать. Сердце судорожно сжалось в комок, Данила тихо вздохнул. Боль никак не хотела отступать.