Вечный мент или Светоч справедливости

Внутри пирамиды отсутствовала отделка помещений. На громадных камнях кладки не имелось даже простого узора. Посреди каменных стен широкий стол смотрелся неуместно. За ним сидела бесовка в деловом костюме. Волосы секретарь Мамона забрала в аккуратный пучок. Надо лбом у нее проглядывала парочка крохотных светлых рожек. На столе стояли портативный ноутбук и коммутатор с большим количеством желтых кнопок.

– Вы к кому? – поинтересовалась она, когда изможденные мы появились со стороны лестницы.

– К герцогу, само собой, – проворчал Кухериал. Я с удивлением заметил, что бесовка его раздражает. У меня она напротив – она вызывала только самые положительные эмоции, поскольку облик имела почти человеческий. О принадлежности к потустороннему миру говорили только рожки и лежащий на полу без движения хвост со светлой кисточкой на конце. Должно быть, бес интересуется только культуристами с женской грудью, решил я. Извращенность собственного беса-искусителя меня порядком покоробила. Ведь это существо отвечало за мое развитие. Как с таким наставником я вырос нормально ориентированным мужчиной, просто удивительно.

– По какому вопросу?

– Убийцу Светоча привел, – прорычал Кухериал, все больше распаляясь.

– Герцог сейчас занят, – девушка отвечала бесу взаимной неприязнью. – Присядьте, я доложу.

Я обернулся, но даже намека на стулья не заметил.

– Садитесь! – сказала она с нажимом.

Пробурчав «проклятые секретутки», Кухериал бухнулся прямо на каменный пол. Мне ничего не оставалось, как устроиться рядом.

Девушка нажала кнопку коммутатора.

– Ваше мракобесие, к вам посетители.

– Кто? – откликнулся герцог немедленно.

Девушка поглядела на нас оценивающе.

– Какой-то наглый бес. И с ним убийца.

– Какой еще убийца?

– Убийца Светоча, – уточнил Кухериал. – Он должен нас ждать.

– Убийца Светоча, – сообщила девушка.

Последовала короткая пауза. После чего герцог выкрикнул:

– Пусть зайдут.

В голосе тоже прозвучало раздражение – классическая офисная атмосфера, все раздражены, всегда аврал. Я понял, что Кухериал был прав. Этот, скорее всего, ничего не даст. И наш визит для него очень некстати. Да и вообще, похоже, он занят совсем другими делами. Не разъярился бы вконец из-за нашего визита. А то сотворит что-нибудь непотребное.

Я входил в залу, испытывая трепет – ожидал увидеть очередное адское создание, при виде которого неподготовленный человек сразу грохнется в обморок. Но герцог Предела алчности меня приятно удивил. Он выглядел, как весьма предприимчивый делец, лысый, хитроглазый, с крупным угреватым носом. Одежду демона составлял темный костюм в полоску, сиреневая рубашка и полосатый галстук с золотой булавкой.

– Итак, вы здесь, – Мамон говорил скороговоркой. – Приветствую вас, господа, времени у меня очень мало, так что давайте по существу. Излагайте ваши дела. Предпочтительно – кратко.

Складывалось ощущение, будто мы присутствуем на приеме у высокопоставленного чиновника или крайне занятого банкира. Усугубляла впечатление отделка герцогской залы. Пол устилал бордовый ковролин. У дальней стены помещался полукруглый стол с компьютерами. Окно – современный стеклопакет. Дополняли картину кондиционер под потолком и холодильник. Последний, правда, был ярко-красного цвета и размерами со стенной шкаф. А от кондиционера несло таким нестерпимым жаром, что сомнения исключались – он здесь для того, чтобы установить в кабинете Мамона удушающую невыносимую атмосферу.

Неожиданно зазвонил телефон.

– Пять минут! – сказал герцог, снял трубку, помолчал пару минут, а затем быстро заговорил: – Ничего не хочу слышать. Сделайте это. А я говорю – сделайте. Нужно быть прежде всего профессионалами. А профессионалы решают любые проблемы. Это деньги. Да. Это деньги, я сказал. Ничего просто так я вкладывать не буду. Я и так уже достаточно вложился. Работайте над этим. Потом сообщите результат. Все.

Мамон кинул трубку на рычаги, поделился:

– Без меня ничего решить не могут. Болваны.

Он поднялся из-за стола, обошел его, повернулся к окну. В этот момент я понял, что лиц у герцога два – второе, точно такое же, как первое, располагалось на затылке. Так что он мог одновременно наблюдать за тем, что происходит за окном, и смотреть на нас.

– Полагаю, вы явились за даром.

– Точно, – выкрикнул Кухериал. – Мы отлично помним об указе Князя тьмы. А вы?

– И я, – с грустью ответил Мамон, – но, к сожалению, именно сейчас у меня совсем ничего нет. Давайте считать, что вам просто не повезло. Честное слово, я бы и рад хоть что-нибудь дать, но последний финансовый кризис совершенно разорил меня. У меня не осталось ничего. – И повторил по слогам: – Ни-че-го.

– А вы не прибедняетесь, ваше мракобесие? – поинтересовался вдруг Кухериал.

Я уставился на беса с опасением – не рехнулся ли. С Мамоном он общался удивительно нахально. Никакого расшаркивания и подобострастия. Конечно, герцог предела алчности выглядел человечнее остальных демонов, но в том, что и он способен создать крупные неприятности сомневаться не приходилось. Поведение Кухериала показалось мне крайне неразумным. И все же, он знал, что делал.

– Даже и не думал прибедняться! – ответил Мамон. И глянул на Кухериала задумчиво. Могу спорить, решал, выкинуть сразу заносчивого беса или сначала превратить во что-нибудь мерзкое.

– Люциферу это не понравится, – проговорил Кухериал с нажимом. – Владыка надеется на всеобщее содействие.

– А я что могу сделать?! – вскричал Мамон, схватил со стола кипу бумажек и принялся ими ожесточенно трясти. – Это все, между прочим, счета. И все шлют мне. Мне. А я покрывай этих бездельников. У них же как заведено? Денег нет. Надо их где-то взять. Но где? У Мамона. У него мошна бесконечная. А это неправда…

– В нашем деле крайне заинтересован сам сатана. Он спрашивал меня, помнится, кто оказал содействие, а кто поставил свою подпись неохотно.

Мамон смотрел на искусителя без всякого выражения. И эта холодная сдержанность нагоняла больше жути, чем гнев Абаддона. Скорее всего, подумал я, на шестом кругу творится не меньше насилия, чем в Пределе гнева, но, конечно, совершается оно не руками Мамона. Зло творят только его подручные.

– Разве что открыть вам неограниченный кредит, – герцог пожал плечами. – Да, это неплохая идея.

–И что нам это дает? – с подозрением поинтересовался Кухериал.

– Никакого стеснения в средствах, – пояснил Мамон, – только представь, что можно сделать, не имея стеснения в средствах.

– Да, – согласился бес, – можно танк прикупить, или баллистическую ракету. Чтобы, значится, наверняка. А откуда будут браться деньги?

– Они просто будут и все, – высокомерно ответил герцог.

– Наличные?

– Всякие.

– Я уточняю, потому что безнал нас не устроит.

Мамон глянул на него, как на полного придурка. Поморщился.

– При нынешнем развитии финансовых институтов в онтологической иллюзии обналичить практически любую сумму денег – не проблема.

– Если рассуждать эмпирически, тогда конечно, – заканючил бес, – а когда дело доходит до практики, упираются людишки. Не хотят выдавать миллион мелкими купюрами.

– Выдадут.

– А если не кредит, а что-нибудь другое?

– Не хотите кредита, не получите ничего. Ни-че-го! – отчеканил Мамон.

Я заметил, что физиономия герцога начинает пунцоветь, и потянул Кухериала за рукав. Тот мигом пришел в себя. Залепетал:

– Спасибо, ваше мракобесие. Огромное спасибо. Что-то меня наглость и алчность обуяла. Видать, местный воздух так на меня действует.

– Прощен, – проворчал демон. Проявления алчности были ему не просто знакомы, но и весьма приятны. Сам он страдал этим пороком в полной мере. – Do ut facias [37]. Ох, уж мне этот официоз. Эти общепринятые фразы. Доволен, бес?

Кухериал застыл в поклоне. Положил мне руку на затылок и заставил меня тоже склониться…