Реквием опадающих листьев

Ощутив на себе пристальный взгляд, она недовольно свела брови:

— Чего ты добиваешься?

— Тебе нравится терпеть оскорбления? — проигнорировал он вопрос.

Она снисходительно улыбнулась.

— «Если обидное слово окажется…» — начала она цитировать, но молодой человек ее оборвал:

— Цитирование великих — это своеобразный щит, за которым удобно прятать собственные мысли. Ты хотя бы иногда говоришь то, что думаешь сама, а не кто-то там?!

Бес замерла, перестав дышать, словно завороженная глядя в сверкающие изумрудные глаза. Внутри как будто что-то неприятно кольнуло. Новое, ранее никогда не испытываемое ощущение, болезненное, сильное. Была ли то знаменитая обида?

Девушка с трудом глотнула холодного сырого воздуха. Окружающие всегда удивлялись тому, что она никогда не обижалась.

Парень, видимо, заметил в ней перемену, потому что мягко сказал:

— Извини, просто ты напоминаешь мне глухую кирпичную стену, через которую не пробиться. Это так странно…

Нечто подобное она уж слышала не раз от своих партнеров. Только никогда не придавала значения их словам. Ей говорили: «Ты камень», «У тебя вместо сердца компьютер», «Ты точно железная», «Ты не умеешь испытывать глубокие чувства», «Ты как будто ненастоящая», «Робот — запрограммированный на удовольствие», «Ты постоянно как за бронированным стеклом», «Не способна открыться»…

— Тотализатор заработал, скоро гонка начнется, — констатировала Бесс, закрепляя ему номер с цифрой «5» на локте.

Вильям внимательно смотрел на нее.

— Я обидел тебя?

Она помолчала, подбирая слова, в голове проносились сотни цитат, но ни одна из них отчего-то не подходила. Неприятное чувство внутри, возникшее точно яркая вспышка, исчезло.

— Меня сложно обидеть, — наконец сказала Бесс.

Он пробормотал: «Оно и странно», — но развивать тему не стал. А девушка направилась к высокому парню в серой кожаной куртке и поставила сто баксов на номер «5».

Блондинка в короткой красной юбке дала отмашку первым участникам. Двое парней на «Хондах» одновременно сорвались с места и унеслись по трассе. Номер «1» пришел первым.

За ними соревновались номер «3» и номер «4», парень на «Кавасаки» с легкостью сделал мальчишку на «Ямахе».

Вильяму в соперники достался мужчина в черной бандане на мощном «Харлее». Но исход заезда был очевиден. Собственно, как и всей гонки.

Максан на своем нашпигованном «БМВ» заметно обогнал их общего друга Ромку на «Сузуки».

Бесс смотрела за гонкой вполглаза. Ее взгляд, точно магнитом, притягивал сидящий в расслабленной позе молодой человек на золотом чоппере. Что-то было в этом парне особенное. Она заметила, что его сторонились, девушки с восхищением посматривали издалека, пацаны смотрели все чаще с недоумением.

В заезде победителей Вильяму выпало ехать с Максаном. Девица в красной юбке дала отмашку. Золотой мотоцикл со своим зеленоглазым владельцем оказался на финише прежде, чем многие просто успели моргнуть.

А «БМВ» Максана, казалось, ехал целую вечность.

Бесс забрала свой выигрыш, она неплохо заработала сегодня. И направилась к победителю. В этом самый момент Максан пожал ему руку и передал банк, составляющий штуку баксов.

И тут произошло то, чего здесь ожидали меньше всего. Вильям отказался, покачал головой и отодвинул протянутые ему деньги.

Максан побледнел, а потом покраснел, другие участники неприязненно переглянулись.

— «Какой идиот», — разочарованно подумала девушка. Своим отказом принять выигрыш, он просто плюнул в лицо всем участникам.

— Извини, для тебя это, конечно, не деньги. — Максан бросил выигрыш на золотой бак мотоцикла и, круто развернувшись, зашагал прочь.

Вильям растерянно поискал ее взглядом, но Бесс отвернулась и последовала за другом.

Тот посмотрел на нее зло, но когда она села позади него, проворчал лишь:

— Умеешь ты, Лизо, найти нормальных пацанов!

Девушка испытывала непреодолимое желание обернуться и взглянуть на победителя, но не сделала этого.

Ему было не место среди них, ей следовало это сразу объяснить.

Анжелика в новом платье, присланном на днях Халилу, чувствовала себя самой прекрасной женщиной на планете. Из тончайшего и легчайшего материла, с прозрачным шлейфом, длинный до пола наряд в осенней оранжево-красной гамме произвел на гостей, особенно женщин, неизгладимое впечатление.

В ее загородном особняке бальный зал с распахнутыми дверьми, ведущими на терассу и в сад, уже заполнился влиятельными вампирами города.

Сестры Кондратьевы в одинаковых простеньких серо-голубых туалетах от зависти чуть не вцепились зубами в свои бокалы с кровью, когда увидели новый шедевр от Вик Талилу.

Наталья Важко, знающая толк в моде, отметила:

— Потрясающе!

Бриан Джонсон, одетый в помпезный костюм желтого цвета с белым накрахмаленным жабо, расцеловал Анжелике руки, заверив:

— Сногсшибательна, умопомрачительна, нет слов! — И чмокнул толстыми ярко напомаженными губами воздух.

Его бойфренд Анчик, особенно худой на фоне упитанного Джонсона, явился в темном элегантном костюме. Однако комплименты были не его коньком.

Георгий, стоявший возле стола с напитками, улыбнулся при виде Анжи, и паук на шее девушки передал его мысли:

— «Я бы стянул с нее это платье за одну третью долю секунды!»

Ответом ему была ее мысль:

— «Я его слишком долго натягивала, дорогой, чтобы позволить кому-то так быстро стянуть его с меня!»

И она двинулась по залу к особому гостю, со всех сторон окруженному питерскими красавицами. С Порфирио Фарнезе она была знакома давно. Около ста лет назад он даже некоторое время был ее любовником. Недолго, каких-то пару месяцев. Она тогда жила в Риме, а он еще не был правителем Венеции. Роман их сошел на нет из-за чрезвычайной занятости молодого вампира. Он уже в то время строил свою карьеру, и женщина в ней, на том этапе, только мешала. После своего воцарения в Венеции Порфирио не раз присыл ей приглашения, но она так и не нашла времени, чтобы откликнуться на них.

Анжелика погладила лапы своего паука.

Все-таки она предпочитала мужчин, которые восхищались ею чуть больше, чем собой. Правитель Венеции не относился к их числу. Самовлюбленный честолюбец — он мог бы составить конкуренцию самому Лайонелу. Впрочем, эти двое давно соперничали и на дух друг друга не переносили, поэтому приезд Фарнезе в Петербург стал для всех огромной неожиданностью.

Девушки расступились перед Анжеликой, открывая взору высокого статного мужчину в бело-голубом. С копной темный волос и выразительными карими глазами с золотистыми крапинками-дьяволятами, разбившими не одно женское сердце, он принадлежал к списку самых красивых вампиров мира, созданных самим Наркиссом.

Фарнезе взял ее руку и поднес к своим красиво вылепленным губам, прошептав:

— Анжелика, а вы еще прекраснее, чем я запомнил.

На нем был безукоризненный белый костюм, под ним голубая шелковая жилетка, белая рубашка, лазурного цвета шейный платок. Наряд дополняли перстни с камнями тех же оттенков.

Девушка милостиво улыбнулась:

— А вы, Фарнезе, все такой же обольститель.

Он посмеялся, продемонстрировав ряд идеальных белоснежных зубов.

— Надеюсь, что так, — и взгляд его устремился на двери. — Лайонел со своей дамой почтит нас?

Анжелика снисходительно скользнула по нему взглядом из-под длинных золотистых ресниц.

— Кто знает! Последнее время искать в поступках Лайонела последовательность примерно то же самое, что слезу смертного в океане.

— Неужели? — заинтересовался молодой человек, вскидывая черные брови.

Девушка томно вздохнула, прекрасно сознавая, как возбуждаются от этого звука мужчины. И в самом деле, Фарнезе вмиг позабыл о Лайонеле и, вновь припав к ее руке губами, отметил:

— Вы ослепительны, Анжелика.

Ей хотелось сказать: «Я знаю, миллиард раз знаю», — но вместо этого она молча улыбалась, мысленно смеясь над той чушью, что проносилась в голове у вампира.