Весенние заморозки (СИ)

-Я - прорицательница, - услышал он из-под плаща. Женщина говорила на ломаном эсгурийском, и князь понял вдруг, что это и была настоящая, никогда прежде не слышанная им речь арденов. - Я буду говорить тебе, что будет дальше.

Князь задумался. Женщина была очевидно безумна, это понимали и сторонившиеся ее воины. Но прорицательница... тут он склонен был ей поверить. Провидцы среди Младшего народа встречались, хоть и очень редко, но об арденских прорицателях легенды рассказывали многое.

-Говори, - приказал он.

Она откинула капюшон. Князь эсгуриев даже не пытался скрыть свое восхищение ее красотой, также и остальные воины, которых в зале набилось уже изрядно. Не слишком высокая даже для северян, она в этой толпе одетых в меха варваров горела подобно свече. И притягивала взоры.

-Твои воины пойдут в гавань, князь. Там, в укрытии, которое они найдут очень быстро, будет воин. Им предстоит драка, но они возьмут его живым. Приведут... - тут она почему-то запнулась, но быстро овладела собой. - приведут сюда.

-Кто этот воин? - спросил князь.

-Это - барон Рагон ЭахНодер, - тихо ответила она, глядя немигающим взором ему в глаза.

Князь отвел взгляд, покачал головой - не отвергая услышанное, лишь обдумывая.

-Если это ловушка...

-Это и есть ловушка! - неожиданно выпалила она, перебивая его. - Ты обнаружишь ее раньше, чем она сработает.

У нее был странный, негромкий и при этом очень сильный, властный голос. Голос, которому хотелось верить. Прорицательница, арденка, или кто она там еще, эта женщина не привыкла, чтобы ее слова подвергали сомнению. И не привыкла, похоже, говорить лжи. Князь не знал, откуда у него взялось это впечатление, но правитель Лагеттии доверял своей интуиции.

Рука его поднялась, указала на одного из лейтенантов, наблюдавшего за разворачивавшейся в зале сценой.

-Иди и сделай то, что она говорила. Возьми десяток.

Лейтенанта этого князь хорошо знал; молодой воин служил на флагмане, отличался рвением и сумасбродной отвагой. Робость, или скорее нерешительность, он проявил впервые.

-Она не врет, ваша светлость? - спросил он после непродолжительной заминки.

Унижаться до объяснений причин своего доверия словам прорицательницы князь, само собой, не стал.

-Вот ты и проверишь, врет она или нет, - недобрым шепотом протянул он. Лейтенант вздрогнул, отсалютовал поднятой рукой, сжатой в кулак, и быстро вышел. Его воины последовали за ним.

-Садись, предательница своего народа, - предложил князь, улыбаясь. - Пока мы будем ждать, ты расскажешь мне, сколько будет мне стоить твое пророчество. Я привык платить по таким счетам.

Прорицательница отвернулась к стене. Князь увидел, как напряглись ее руки, сжались в замке пальцы. Опустилась голова, и волна пышных волос упала, скрывая лицо.

-Позволь мне уйти, - попросила она. - Я не хочу видеть, как его приведут.

-Нет, - улыбнулся нехорошей улыбкой князь.

Его то подгоняли тычками в спину, то волокли, когда силы оставляли пленника. Перед воротами он неожиданно сильно уперся, четверым уцелевшим воинам с трудом удалось заломить ему руки за спину. Так его и втащили во двор, рычащего и сопротивляющегося.

Рагон почти ничего не видел - один глаз был пересечен косым ударом, и кровь стекала со лба, не позволяя нормально смотреть вторым. То, что он устроил перед воротами, лишило бы его, израненного и окровавленного, последних сил, если бы воины эсгуриев не сдержались и выместили бы на нем свою злость. Дисциплина ли остановила врагов, необходимость сохранить пленника в сознании или еще что - он не знал. Ему оставили возможность идти на своих ногах. Так он и вошел - пленником в свой собственный замок.

Его приволокли в трапезную залу, он задохнулся от прилива ненависти, когда скорее почувствовал, нежели увидел, сколько там было врагов. Его попытались поставить на колени перед кем-то богато одетым, но тщетная это попытка была пресечена тихим, но не терпящим возражений голосом:

-Не надо. Незачем.

Рагона по-прежнему держали мертвой хваткой те четверо, которые привели его. Они уже знали, чего можно ожидать от этого дикого зверя в обличье человека, и не ослабляли хватку ни на миг.

Так и молчали. Даже гул голосов, наполнивший залу при появлении пленника, стал стихать. Все ждали, что скажет предводитель.

-Это он?

Ответа не было. Возможно, был кивок того, кому адресовался вопрос.

-Подойди сюда. Ну же!

И были легкие шаги. Был темный плащ и откинутый на спину капюшон. Было солнце волос и медь кожи лица в свете пламени камина. Был тихий шепот:

-Прости, Рагон.

И был ответ:

-С нами ничего не может случиться, Лит. Мы уже живем после смерти. Мы будем теперь всегда.

-Так... - предводитель эсгуриев, надо отдать ему должное, понял, что пленники неведомым ему образом ускользают из его рук. Уходят, как человек под пытками уходит в забытье, и уже никакая боль не может вырвать из него ни слова. Может убить, да, но зачем? Незачем. - Ты, назвавшаяся прорицательницей! Что ты хочешь за свое предательство?

И маленькая женщина вдруг сжалась в камень, железным стержнем вытянулась спина, гордо поднялась голова, и рука решительно откинула волосы назад.

-Я расскажу тебе, князь, что будет дальше.

-Интересно, - проговорил князь после небольшой паузы. - что еще ты можешь мне выдать?

-Великую тайну баронов Нодеров.

-Нет! Лит, не смей!!! - заорал, рванулся в руках эсгуриев Рагон.

Ничего не сказала она. Смотрела жестко на князя Лагеттийского, ждала ответа.

-Сколько человек погибнет на этот раз, предательница? Десяток? Два?

-Все, - выпалила она. Осеклась. Вздохнула, закрыв глаза. И на лицо ее снизошло умиротворение. - Все, князь. - подтвердила она.

Он, естественно, ей не поверил.

-Князь тебя убьет, - с мрачной уверенностью заявил воин-эсгурий, следуя за прорицательницей обратно к воротам замка. Он, как и другие, сторонился ее, старался не приближаться к безумной, что сначала выдала завоевателям своего мужа, а потом заставила их зачем-то выковырять из крепостной стены в гавани большой камень неправильной формы. Они думали, что там - тайник с сокровищами. Никакого тайника они не нашли, и теперь возвращались обратно, усталые и злые.

-Нет, - бросила она, не оборачиваясь. - я знаю. Меня убьешь ты.

Воин вздрогнул, потряс головой, отгоняя наваждение. Плохой у нее был голос, давящий, внушающий, что слова ее - истина, как вроде она была богиней. Он не хотел жить в ее безумном мире.

-Отведи меня на стену, - вдруг попросила она, когда они вошли во двор замка. - Я хочу проститься с горами перед тем, как ты меня убьешь.

Он засомневался, стоит ли слушать ее. Безумие непредсказуемо, потому опасно.

Женщина обернулась, выжидающе посмотрела на него.

-Сейчас ты обнажишь меч. Когда я скажу те слова, что станут тебе понятны, ты ударишь - вот сюда, - палец ее коснулся живота. - Отведи меня на стену.

Он больше не мог выдерживать эту несуразицу, воин в меховой куртке.

-Иди вперед! - прорычал он. И вытащил из ножен меч.

Они поднялись по каменной лестнице, странная процессия с факелами в удивительно тихой после недавней бури ночи. Вышли на стену.

-Раз, - шепнула прорицательница, едва слышно; сделала шаг. - два. У меня маленькие шаги. Значит, где-то семь или восемь. Здесь, возле третьего зубца. Халбер, я знаю, ты слышишь меня.

Воин с обнаженным мечом выругался сквозь зубы. Происходящее бесило его. Он знал, что не может ничего с этим поделать.

-Халбер, вспомни озеро. Это был не обман. Я люблю тебя, люблю слишком давно, чтобы это осталось простой фантазией тринадцатилетней девчонки.

Она опустилась на плиту, которую только днем, внимательным глазом можно было выделить среди остальных. Свесила ноги со стены.

-Ты любил мою сестру, Халбер. Это единственное, чего я еще вчера не понимала. Прости меня, любимый, за то, что обрушила нечаянно твой мир. Так было нужно.