Весенние заморозки (СИ)

-Кэралит...

-Эалит, - поправила она, чуть поведя медным в отсветах пламени плечом.

Пламя шевелилось за невысокой, нарочито грубой каминной решеткой - несколько лет назад он распорядился поставить ее вместо излишне изящного, на его взгляд, изделия прошлого. Ему хотелось суровости быта, словно в ней и без того когда-либо ощущался недостаток. Ему хотелось забыть, как выглядела его спальня раньше. Тогда же чуть было не исчезли со стен гобелены - но рука не поднялась стереть память о предках.

-Лит...

На этот раз она не возразила, ни словом, ни жестом. Его взгляд замер, вонзился в изгибы ее тела, впился, ища хоть что-то, что выдало бы отличие. Но не было отличий. Не было.

-Я сплю?

-Ты сам себе снишься. Спи, Рагон. Спи эту ночь.

-Не могу, Лит.

Даже серые тени по углам перестали беспокойно ворочаться, тревожить, напоминать о тех мгновеньях, что навсегда ушли. Успокоились, улеглись, стали тихими, домашними тенями, отбрасываемыми давно привычными предметами обстановки. Перестали резать глаз изображения на гобеленах, вновь ожило в картинах то, что одно лишь и должно в них быть - история, родовая память. Исчез укор из глаз Синрика на левом гобелене, пропала постылость и серость в скалах и недостроенных стенах правого. И камень, неправильной формы глыба на телеге, возле которой стоял мятежный предок Рагона, перестал навевать те порой приходившие мысли, которые в иное время он предпочитал не вспоминать. Ведь так легко было спуститься в гавань к этому камню, и навсегда из памяти ушли бы самые следы этой комнаты, однажды ставшей пустой.

И вот - опять не пустой. Все вернулось, после смерти опять наступила жизнь. Как сон. Сон. Он так и не поверил, что снова живет, живет эти немногие дни. Сном это казалось - как всегда, когда чувств слишком много.

Пусть - сон. Пусть снится ему это плечо и медная в свете огня кожа. Он готов спать и дальше, всю оставшуюся ему жизнь после смерти. Но камень на гобелене, встроенный позже в стены возле гавани, останется ждать следующего барона ЭахНодера, который, быть может, не захочет видеть такие сны.

-Ты ведь за этим пришла, Лит? Кто тебя послал, скажи?

-Меня послал Верховный прорицатель, - послышался негромкий, но уверенный голос. Лицо говорившей скрывал низко надвинутый капюшон плаща. - Я - прорицательница Круга.

-Да неужели? - хмыкнул Рагон ЭахНодер. - Интересно, чем это нам поможет?

Среди его воинов послышались неуверенные смешки. Прорицательница не пошевелилась, ничем не выдавая своих чувств. Барон понял, что ему это даже нравится.

-Высокая гостья владеет магией, подобно Верховному прорицателю? - поинтересовался он. На этот раз смешков было меньше - многие старые соратники ЭахНодера хорошо чувствовали его интонации. Вопрос был серьезным.

-Высокая гостья владеет знанием настоящего и грядущего, барон. Я пришла, чтобы помочь тебе советом.

Он недовольно дернул плечом. Верховный Прорицатель спас его, это верно. Но всякая благодарность должна иметь свои пределы. Уивер ЭахТислари послал ему в помощь одну женщину - что ж, намек был более чем прозрачен. Рагон ЭахНодер проглотит это оскорбление. Он не дурак, и не станет ссориться с Кругом прорицателей. Но и воли сверх того, чего требуют правила гостеприимства, прорицательница не получит.

-Назови свое имя, пришедшая от Верховного прорицателя.

Она несколько дольше, чем он ожидал, помедлила с ответом.

-Эалит ЭахКиннер, - услышали воины замка Нодер. Опустился на плечи капюшон, открывая до сих пор памятное многим из них лицо. И не сдержал крика несгибаемый барон Рагон.

Ветер не нравился барону Рагону. Ветер был не злым - нет, скорее ехидным. Дергался порывами, швырял воду в лицо стоящим в гавани, уносил самые нужные слова. Мешал прощанью, каким оно должно было быть.

Ветер не нравился никому, но воины Нодера привычно держались под его порывами. Иными не могли быть вассалы несгибаемого барона Рагона. По сходням быстро перемещались скупые на слова и движения долговязые белобрысые фигуры с мешками, свертками, бочонками... иногда кто-нибудь ронял короткое ругательство на Старшей речи.

Мелгеру, носителю имени, некогда проклятого, ветер тоже не нравился, но мальчик не смел показать и тени слабости. Он стоял рядом со своим отцом, внимательно слушая его наставления. Мелгер уже знал, что его путь лежит на юг, вместе с остатками гарнизона замка Нодер, в то время как отец его останется здесь, защищать родовой замок. Мелгер не спорил. Никто не спорил с бароном Рагоном.

Ветер выдирал из-под капюшона светлые локоны прорицательницы. Капюшон скрывал ее лицо, фигура спорила неподвижностью с суровой повадкой воинов Нодера. Но нет-нет, да и поднималась нервно тонкая кисть, поправляя волосы, заталкивая непослушные пряди обратно под капюшон плаща...

-Мы остановимся во фиорде Тислари, и там дождемся тебя, господин мой.

-Нет, - ответил барон. - вы отправитесь в Окбери и встанете под знамена Аэлевит. Вы пойдете за ней на великую битву, и с вами будет мой сын.

Воин, которому были адресованы эти слова, замер неподвижно, склонив голову. Вот только неподвижная поза эта чем-то выдавала беспокойство.

Он знал свое право на пояснения. Суровый владыка Нодера не мог это право не уважить.

-Я буду ждать вас здесь. Я дождусь тех из вас, кто вернется. Я должен защитить наш дом от врагов - зачем еще нужен сеньор?

Сбился на миг ровный скупой шаг воина на сходнях. Едва заметно изменилась осанка склонившего голову воина. Кивнул своим мыслям стоявший чуть в стороне человек в поношенном сером плаще.

И только ветер унес вздох прорицательницы, тяжелый, как время. Рука ее ухватила очередную выбившуюся прядь, но не заправила обратно, а стала теребить, мять маленькими тонкими пальцами.

-Папа... - неуверенно произнес Мелгер. Барон даже вздрогнул от неожиданности, так непривычно было ему услышать от сына такое обращение. - Папа, мы еще встретимся?

Барон на миг опешил, не нашел, что ответить.

-Конечно, встретитесь, Мелгер, - прозвучал из-под капюшона негромкий уверенный голос. - Ну что за глупости?

Мальчик дернулся на этот голос, сделал шаг к прорицательнице. Помотал головой, отгоняя наваждение. Шмыгнул носом, но сдержался и отступил назад, глядя теперь на отца и больше ни на кого. В глазах его было ожидание ответа.

-Да, Мелгер, - кивнул барон. - я буду ждать тебя здесь.

Воин, склонивший голову, коротко кивнул и посмотрел на сына барона.

-Мы отчаливаем, Мелгер.

Мальчик, не сказав ни слова, сорвался с места и легко взбежал по сходням на палубу флагманского драккара. Воин стукнул себя кулаком в грудь и последовал за ним. Слились в один два ответных удара, и с палубы драккара послышались радостные возгласы: барон удостоил своих воинов высшей чести, отсалютовав им на прощанье. Скрипнули весла, уводя драккар от каменного пирса.

И ветер гнал рябь по поверхности воды, мелкую и неприятную. Трепетал в его порывах плащ прорицательницы.

-Мелгер! - позвал барон Нодер.

Драккар уже проходил устье гавани. Воин в сером плаще удивленно вздернул брови.

-Мелгер ушел на корабле, господин мой Рагон, - негромко сказал он.

-Да? - барон обернулся к прорицательнице. - Лит, Мелгер точно ушел?

-Он всегда будет с нами, Рагон, - был ответ. - Мы защитим его, любовь моя.

-Защитим...

-Укрытие, господин мой Рагон? Здесь, в гавани?

Барон дернул плечом - это движение однозначно выдавало его недовольство.

-Ищи, Халбер. Если здесь нет места, где может спрятаться один человек, то такое место надо создать.

Халбер удивленно вздернул брови. Он не понимал замысла барона, а тот, как назло, не спешил посвящать его в детали своего плана. Барон с недавнего времени стал излишне задумчив и немногословен. Как вроде знал что-то, иным неведомое.

Гавань и в самом деле не радовала обилием укромных мест. О, если бы они с Рагоном в детстве играли в прятки именно здесь! Но нет. Старый барон не любил, когда дети шумели и резвились под ногами воинов, и они предпочитали выбираться за стены замка, лазать по отвесным скалам, исследовать темные сырые ущелья, ловить руками форель в горных ручьях... Халбер в очередной раз беспомощно оглянулся по сторонам, и его взгляд вновь задержался на маленькой фигурке в плаще, стоявшей на пирсе.