Долг (СИ)

 — Мне больше ничего не остаётся, как надеяться, — прошептала я с дрожащим подбородком.

Лицо пылало от стыда. Жалко выгляжу… более, чем уверена.

 — Какая же ты трудная, — вздохнул Лорин. — Выглядишь же, как взрослая девушка, а вот сердцевина у тебя… ну, точно детская.

 — Потому что я и есть ребёнок, — шмыгнула носом. — А ты… плохой чело…

Я запнулась и подавленно замолчала. Чего я хочу от ликана?

 — Прекрати плакать, я не могу на тебя смотреть, — Лорин дёрнул головой. — Успокойся и живи. Слушайся меня, и всё будет в порядке. Всё образуется, ты привыкнешь, смиришься и…

 — Я хочу уйти, — вдруг уверенно, но всё же тихо произнесла я, утирая лицо.

Повисла тишина. Ненадолго, но эти секунды казались долгими, словно прошли часы, прежде чем он ответил.

— А я хочу, чтобы ты прекратила нести чушь, — тоже заявил мужчина, откидываясь на стул. — И что мы будем делать? Ждать, когда это наконец-то случится?

Я его боялась, как раньше, ничего не изменилось, но… я обрела какую-то странную решительность. Мне надоело. Пусть решится всё сегодня! Какая разница, когда умереть? Сейчас или через месяц от рук завистников Лорина? Нет разницы, просто я успею побольше наготовить и разгрести бардак в доме. Всё. У меня нет больше цели. Я должна уйти. В любом смысле.

 — Я уйду, — я даже закивала, словно поддерживая саму себя. — Сегодня.

Со мной происходило неведомое. Ушёл страх, ушла душевная боль и терзания. Моя чаша терпения переполнилась. Пора. Убегу или умру. Дальше жить бесполезно. Лорин прав, я люблю себя жалеть, но кто обо мне будет думать, кроме меня? Папа? Лорин? Никто. Я никому не нужна, и если мне предстоит всю свою жизнь посвятить мытью полов и приготовлению еды для этого мужчины, то лучше смерть. Абы какая жизнь меня не устраивает. Либо свобода, либо ничего. Давно надо было это понять, но требовалось время и вот, наконец-то, я прозрела!

Как-то отрешённо бросила осточертевший инвентарь на пол и, подхватив полы платья, я словно зачарованная двинулась к двери.

 — Ты, что, серьёзно? — закатил глаза ликан, поднимаясь. — Совсем обезумела?

Я его словно не слышала. Подошла к двери, схватилась за ручку и потянула её на себя. Секунда, и перед лицом мелькнула рука, которая толкнула дверь обратно, преграждая мне ещё и путь. Тут же поджала губы, и волна злости накрыла меня. Ненавижу.

 — Отойди, — пропыхтела я, избегая его взгляда.

Мои руки тряслись, я была готова вот-вот сорваться и просто-напросто начать биться в истерике, поскольку мне не позволяют делать то, что я хочу. Действительно, по-детски.

 — Или что?

Эта фраза сорвала все планки. Я его так возненавидела… не заметила, как пихнула его. Просто толкнула рукой в плечо. Потом ещё раз. В какой-то момент я перестала считать сколько раз я пыталась отодвинуть это чудовище со своей дороги. Но он стоял, не сдвинувшись ни на миллиметр, чем возрождал моё отчаяние.

 — Ненавижу тебя! — заплакала я вновь, пытаясь открыть дверь. — Лорин, выпусти меня!

Обессиленно, словно старая кошка, я скреблась в дверь, орошая её своими слабыми ударами. Было погано. Я презирала себя за слёзы, но ничего поделать не могла.

 — Именно поэтому женщинам в людском мире не дают право голоса. Вы эмоционально нестабильны, ваше настроение меняется с невероятной скоростью, и чтобы ты не говорила про равенство и уважение к слабому полу, я не поверю ни единому твоему слову. Ты не умеешь сдерживать свои порывы, в большом мире тебя сожрут и не подавятся. И на что ты надеялась? Что сбежишь, сумеешь пройти через Северный лес, не попадаясь при этом гримам на пути? Ты ничего не умеешь, кроме стирки и уборки с готовкой. А на сколько я знаю, все человеческие женщины обладают этими качествами. Ты понимаешь, к чему я веду? Нет? Так я любезно тебе разъясню. Замуж тебя, может, кто и возьмёт, да только какой-нибудь деревенский забулдыга, поскольку девушка ты без приданного, без родителей, без всего. Ты нищенка неизвестного происхождения. И у всех возникнет закономерный вопрос, а сохранила ли ты свою честь? Для человеческих мужчин ведь так важно быть первым, это жуткое чувство эгоизма, которое они объяснили правилами и замаскировали под религиозными предлогами. Замужем тебя будут бить. Утром, днём, вечером, а по выходным дважды. Знаешь почему? Потому что ты никто, и вступиться за тебя будет некому.

Я сползла по несчастной двери вниз, поджала колени к груди и зарылась в них лицом, дабы не видеть этого демона. Меня сотрясали рыдания в основном от своей же слабости и жалости. Я ничего не стою…

 — Но постой, — Лорин присел на корточки, словно силясь дожать меня окончательно. — Ты ведь хочешь свободы и независимости. Тогда тебе придётся устраиваться на работу. Особых умений у тебя нет, а значит тебя возьмут туда, где зарабатывают хорошей мордашкой и фигурой. Например, разносчицей в дешёвый кабак. Каждый день тебе придётся обслуживать зловонных мужиков, терпеть их приставания и унижения. Но это не продлится долго. Даже среди людей ты выделяешься, а значит на тебе можно заработать. Одним прекрасным днём тебя приволокут в бордель и заставят работать. Ты, разумеется, откажешься, и тебя будут бить. Много, часто и больно. И ты сдашься. Погрязнешь в толпах грязных мужчин, забудешь своё имя, возьмёшь новое, потом понесёшь от какого-нибудь заезжего солдатика и будешь в нищете растить своего ребёнка. Но он, скорее всего, умрёт, поскольку должного времени ты ему уделить не сможешь, да и к тому же твой хозяин не позволит тебе иметь его. Но постой, вдруг я не прав. Ты же не приемлешь физическую близость, а значит тебя убьют… или изуродуют. Без смазливого личика работать ты не сможешь, замуж тебя не возьмут уже точно, и через пару месяцев ты сгниёшь на каменных улицах захолустного городка вместе с другими отбросами вашего общества. Но кто я такой, чтобы говорить тебе о таком? Ничего этого конечно же не будет, ведь ты не такая, и судьба тебя любит. Ты встретишь шикарного принца, и он увезёт тебя к себе, где вы будете жить долго и счастливо. А злой дядя Лорин просто воплощение Дьявола! Я позволяю тебе жить в уюте, делать, что хочется, требуя взамен лишь любви к этому дому. Да я же тиран! Как же ты, милая, до сих пор не умерла от тоски?! Да накажут меня твои человеческие Боги!

Он резко встал, отошёл и… сел за стол. Я порывисто вздохнула и больно потёрла рукой по щекам. Как же он может… Я даже перестала всхлипывать. Лорин, словно не говоря мне ничего несколько секунд назад, сидел и ел. Он, мать вашу, просто ел! Унизил меня, проволок за волосы через все мои страхи и опасения, извозив при этом в помоях. Его слова казались мне хуже надругательства. Лорин говорил то, о чём я боялась даже подумать. Он плюёт в лицо вежливости и тактичности. Теперь я понимаю Бюрта. Тот, конечно, тот ещё урод, но Лорин ему мало уступает. Они друг друга стоят.

Пока я сидела и пыталась успокоить нескончаемый поток слёз, до меня донеслись звуки шагов. Я коротко всхлипнула, но к дверному стуку всё же оказалась не готова. Я дёрнулась, и моё сердце на несколько секунд сбилось с ритма. Поскольку я подпирала дверь, вся вибрация дошла и до меня. Но я не торопилась вскакивать и пропускать незваного гостя.

 — Иди наверх, — спокойно произнёс Лорин, поднимаясь и направляясь ко мне.

Я лишь сильнее вжалась в дверь, стиснула зубы и опустила подбородок вниз, будто упрямый бычок.

Я всегда знала, что это животное особыми манерами не отличается, но проявление невежества и некультурности после его поучительной тирады было сверх меры. Эта псина просто схватилась за ручку и просто открыла дверь, отталкивая меня в сторону. Себя я не узнавала, поскольку сопротивлялась и всячески пыталась воспрепятствовать открытию этой чёртовой двери. Почему? Наверное, я была настолько зла, что желала любыми способами навредить ему. Чем угодно. Хоть как-то. Но как обычно у меня ничего не вышло. Меня просто прижало к полке с обувью.

 — Лорин, есть разговор, — донёсся до меня знакомый мужской голос.