Альдана Последняя королева эпохи

У Штарси, молоденькой девушки не старше Дашки, были выколоты глаза, на лице зияли пустые кровавые глазницы. Колдунью при неосторожном взгляде на неё сразу вывернуло.

— Ну, девочка моя, сегодня так больно не будет, — расхохотался Керзиан, подойдя к Штарси и взяв её за руку. — Садись, дорогая.

Он подвёл её к странному креслу, железному, с откинутой спинкой. К подлокотникам были прикреплены кожаные ремни, но Керзиан не стал застёгивать их на запястьях девушки. Он взял со стола рядом пробирку с порошком, напоминавшим золу, насыпал на ладонь себе, сверху капнул из колбы что-то бесцветное — в руке загорелся белый огонь. В пламя экспериментатор опустил конец тонкого металлического стержня, тот загорелся. Едва уловив по движению руки Керзиана, что он собирается ткнуть его в одну из глазниц девушки, Дашка отвернулась. Штарси не кричала, а жутко выла, не по-человечески, как зомби.

Мужчина молча прижал к себе Дашку, не сводя глаз с мучителя и его подопытной. Её вой смешивался с криками других узников лаборатории и фразами некромантов и алхимиков.

— Всё, вставай, — колдунья, больше не поднявшая лица, через некоторое время распознала голос Керзиана.

Шелест одежды, несколько шагов — Штарси подчинилась. Дашка решилась посмотреть, что с ней сделали.

У девушки теперь были такие же светящиеся глаза, как у самого экспериментатора.

— Абрион, — протянул Керзиан.

— Что? Ах, да, увести, — проворчал некромант, к которому девушка сама подошла — значит, кошмарные глаза уже могли видеть.

И последовала Штарси за ним тоже самостоятельно.

— Кто такой этот Керзиан? Не человек ведь? — спросила Дашка мужчину.

— Он когда-то им был. Гениальный алхимик и некромант, чуть меньше трёх веков назад он имел свой некрополис, свою лабораторию, где тихо трудился, просто ради своего удовольствия. Всё по закону, весь материал для некромантских опытов — исключительно трупы, ни в коем случае не живые люди, а эликсиры и зелья он испытывал на самом себе, благо знал ещё и магию исцеления в совершенстве и мог сам себе помочь. Керзиан много сделал для алхимии и некромантии, открытия и изобретения его ценны и используются и по сей день. Но последний эксперимент, успех которого оказался весьма относительным, стоил ему человеческого облика и доброго сердца.

— Керзиан сам себя таким сотворил? — поразилась Дашка.

— Одарённый маг ошибся в расчётах, указывая пропорции в составе эликсира. Уже не важно, для чего он предназначался по идее Керзиана, вот уже почти триста лет этот эликсир, делая своего создателя практически бесплотным и поэтому неуязвимым для оружия, превратил его в то, что он сейчас из себя представляет.

— Так кем он является? Призраком?

— Он и сам не понимает. Впрочем, и не задумывается сейчас над этим. Но, наверное, ему придётся придумать, как назвать себя и себе подобных, раз он собирается создавать их. Штарси — первая. Если из неё получится такое существо, то Керзиан продолжит.

— Штарси в который раз тут мучили?

— Во второй. Сначала…

— Не рассказывай! — перебила его колдунья, вздрогнув от отвращения. — Чёрт, меня же может ожидать то же самое! — процедила она, сползая по стенке и растягиваясь на полу.

— Вряд ли, — успокоил было её мужчина, но следующие слова его не порадовали: — Быстро бедняжку Штарси в чудовище не превратить, думаю, нашему злому гению понадобится хотя бы пара дней, а все, кто работает в лаборатории, не могут сдержаться, чтобы не поиздеваться над новыми пленниками. Тут народ нетронутым дольше суток не сидит, потом терпение у лаборантов заканчивается.

— Значит, вы скоро на столе окажетесь, — жёстко сказала Дашка, невозмутимость «сокамерника» начала её раздражать.

— Меня уже неделю зельями поят, — парировал он. — Изучают побочные эффекты.

— Извините.

На улице темнело. Лаборатория почти опустела, все разошлись, убрав за собой на столах, тех несчастных жертв опытов, которые остались живы, поместили обратно в клетки, кое-кого увели. Постепенно здесь стали собираться новые люди.

Доставили ещё троих пленных: эльфа-призывателя, колдуна из полка Огесты и… Файризана. Он, очевидно, доставил конвоирам немало хлопот; два воина, притащивших его в лабораторию, пестрели кровоподтёками и ранами, как и сам полководец. Заперли его в клетке у противоположной стены, так что Дашка не могла с ним переговариваться, другой человек тоже оказался в заточении на приличном расстоянии от клетки, где изнывала от всего сразу молодая ведьма, а вот эльфа кинули в соседнюю.

Дождавшись, пока лаборанты увлекутся жертвами, Дашка прислонилась к решётке, окликнула пленника:

— Эй! Узнал меня?

— Тебя всё войско знает, — хмыкнул эльф. — Нам приказано, если что, защищать тебя и остальных стихийных магов хоть ценой собственной жизни. Ты думаешь, мы с Файризаном попали сюда из-за досадной случайности? Обнаружили, что тебя нет, через кое-какие источники нам стало известно, что часть пленников доставляют в Цейген, часть — ещё в несколько мест. Так что мы тут по заданию: найти тебя и вытащить.

— Ты… Кстати, как тебя зовут?

— Гармелис.

— Ты и Файризан имеете представление о том, как меня вызволить? По-моему, тут постоянно люди, пустой лаборатория не остаётся никогда.

— Не очень-то. Это был приказ — выследить, кто из войска противника телепортирует пленников, и подвернуться ему под руку. Файризан поэтому и злой такой. Ну, и ещё войска наши на тот момент, когда мы ещё присутствовали на поле боя, сражение проигрывали, — эльф, договорив, сник.

— Почему вызволять меня отправили Файризана, полководца? Кто будет командовать его воинами? Или Скентия полагал, что спасти меня — настолько легкая задача, что займёт пару дней? — бормотала Дашка, глядя за решётку. Ей не хотелось наблюдать за действиями некромантов, как и Гармелису, но приходилось следить, чтобы не упускать моменты, когда кто-нибудь из лаборантов поднимает голову, направляя взгляд в их сторону, и вовремя прерывать разговор, не различимый для мучителей из-за стонов и криков «материала» — так цинично тут называли тех, над кем проводили эксперименты. — Город надёжно защищён, мне сказали. Нашей армии не под силу.

— Это был приказ, — измученно повторил эльф, сам не свой от кровавого зрелища, на которое приходилось глядеть, не отрываясь. — Мы ничего не знаем. Он был отдан железным тоном, пришлось поверить.

— Отсюда можно уйти только одним способом — тебя уведут, уже обработанного некромантами, — протянула Дашка.

— Я понял, — пробурчал Гармелис. — Глубокая ночь уже, а тут такая толпа.

— Может, это временное оживление? — предположил вдруг сосед Дашки. — Впрочем, неизвестно, доживёте ли вы до того дня, когда оно закончится.

— Жестоко, но правильно, — пришлось согласиться ведьме.

Гармелис хотел что-то ответить, но работающий напротив них некромант отложил инструмент и пошёл обходить стол, эльф и колдунья поняли, что он направляется к ним.

— Эй, вы! Кто-нибудь из вас магию Огня знает?

— Я, — Дашка приподнялась с пола.

— Ключи дайте, — попросил некромант, обернувшись.

Кто-то кинул ему связку, он открыл клетку и вытащил колдунью, потянув за рукав и отбросив от себя. Некоторые из лаборантов усмехнулись.

— Долго лежать будешь? — рявкнул он. — Иди вон туда, — он указал на кресло, в котором недавно издевались над Штарси.

— Зачем? — Дашка от ужаса ощутила такую слабость, что захотела снова опуститься на колени.

— Надо, раз говорю!

Шатаясь, она доковыляла до кресла, села. Некромант прихватил со своего стола небольшое лезвие (Дашка не сдержалась, простонала) и большую стеклянную ёмкость.

— Руку! — потребовал он, оказавшись возле колдуньи и поставив ёмкость на стол рядом с креслом, а лезвие опускать не стал.

Дашке вспомнились манипуляции Эвиланы в лаборатории, терпимые, хоть и доставившие довольно неприятные ощущения. Она медленно подняла руку, положила на подлокотник, вытянув.

Лаборант пять раз провёл лезвием по её ладони из одной точки: от середины и до кончика каждого пальца, накрыл своей рукой, пробормотал слова заклинания. Порезы неожиданно перестали болеть, некромант отошёл от кресла на шаг, потому что капли выступающей крови стали взлетать вверх, падая уже в ту большую чашу, что принёс сюда лаборант, постепенно наполняли её.