Алмазный трон

— А ты сможешь определить, если увидишь, обладает ли талисман Эрашама силой?

— Перрейн говорит, что Эрашам каждую ночь проповедует. Пойдем-ка найдем его. Я готова прослушать хоть дюжину проповедей, если это хоть немного приблизит нас к выздоровлению Эланы.

— А как мы сможем забрать у него это?

— Что-нибудь придумаем.

Внезапно дорогу им преградил человек в черном.

— А ну-ка стоять! — скомандовал он.

— Что случилось, приятель? — спросил его Спархок.

— Почему вы не у ног святого Эрашама?

— Мы как раз направляемся туда, — ответил Спархок.

— Весь Дабоур знает, что святой Эрашам проповедует и поучает на заходе солнца. Почему же вы так запаздываете?

— Мы приехали только сегодня и нам нужно было разыскать врача, чтобы он посмотрел поврежденную руку моей сестры.

Фанатик с подозрением покосился на повязку на руке Сефрении.

— Надеюсь, вы были не у этого колдуна Тэньина? — спросил он голосом, полным ненависти.

— Когда у тебя что-то болит, ты не спрашиваешь у него верительных грамот, — сказала Сефрения. — Однако я могу вас заверить, что этот доктор не колдовал. Он просто вправил мне сломанную кость и перевязал, как и сделал бы любой доктор.

— Правоверные не имеют никаких дел с колдунами, — упрямо заявил фанатик.

— Вот что я скажу тебе, приятель, — предложил Спархок, — давай-ка я сломаю тебе руку, и ты сам сможешь сходить к этому доктору и узнать, колдун он или нет.

Человек в черном испуганно попятился.

— Давай, дружище! Это не так уж больно, — продолжал Спархок. — Это не так уж больно, ты, главное, думай о том, как будет доволен Святой Эрашам, узнав о твоем рвении в искоренении колдовства.

— Не скажешь ли ты нам, как нам побыстрее попасть туда, где святой Эрашам говорит перед народом? — прервала его Сефрения. — Наши души жаждут его слова.

— Идите этой дорогой, — обрадовался попытке отвязаться неизвестный, — вы увидите свет от факелов.

— Спасибо, приятель, — поблагодарил Спархок, слегка поклонившись, потом нахмурился: — А почему это ты сам не слушаешь святые слова Эрашама сегодня вечером?

— Я?… Я выполняю священный долг перед святым Эрашамом. Я должен разыскивать тех, кто не пришел на проповедь безо всякой причины и доставлять их на суд.

— А, понятно. Слушай, ты все-таки уверен, что не хочешь дать мне сломать твою руку? Это не займет больше минуты.

Страж святого порядка, ничего не ответив, бросился наутек.

— Тебе обязательно угрожать каждому встречному, Спархок? — спросила Сефрения.

— Он раздражал меня.

— А ты и сам кого угодно можешь раздражать.

Спархок задумался.

— Да, пожалуй… — согласился он. — Но может быть мы пойдем?

Они шли по темным улицам, пока не вышли к шатрам на окраине города. Чуть дальше к югу блеснул оранжевый отблеск факелов. Они отправились на огонь, тихо пробираясь промеж раскиданных тут и там шатров.

Колеблющиеся факела освещали углубление между холмами, нечто в роде естественного амфитеатра. Склоны холмов и дно лощины заполняли собой Эрашамовы последователи, а сам старец стоял на огромном валуне, вросшем в землю на склоне холма. Факелы высвечивали его высокую иссохшую фигуру, длинную седую бороду и кустистые черные брови. Он вещал резким скрипучим голосом, но слова было трудно разобрать из-за отсутствия у святого зубов. Когда Спархок и Сефрения присоединились к толпе, Эрашам был как раз на середине обширного и туманного доказательства того, что Бог даровал его персоне особое свое благорасположение и любовь.

— Есть хоть какой-нибудь смысл в его речах? — озадаченно спросила Сефрения Спархока, разматывая с руки Тэньинову повязку.

— Я что-то не могу его обнаружить, — прошептал он в ответ.

— Неужели эленийский бог и правда поощряет такую тарабарщину?

— Ну не поражать же ему Эрашама молнией.

— Может, мы подойдем поближе?

— Боюсь, мы не сможем протолкаться.

Эрашам тем временем оседлал своего любимого конька — принялся обличать Церковь. По его словам выходило, что эленийская Церковь, к которой раньше принадлежал и он сам, была проклята Всевышним за то, что не признала в нем, святом Эрашаме, рупор божественного провидения на земле.

— Но нечестивцы будут наказаны! — выкрикивал он своим беззубым ртом, брызгая слюной. — Еще немного терпения, дети мои, и я подниму мой священный талисман и поведу вас войной против них! Они пошлют против нас своих проклятых Рыцарей Храма, но не бойтесь! Могущество моего талисмана согнет их перед нами, как траву на ветру! — Он что-то поднял над головой в стиснутом кулаке. — Дух святого Эшанда сам дал это мне!

— Ну что? — шепотом спросил у Сефрении Спархок.

— Слишком далеко, — прошептала она, — я ничего не могу понять. Нужно подойти поближе, а то даже не видно, что он там держит.

Внезапно Эрашам заговорил приглушенно-таинственным голосом:

— Голос Бога открыл мне, дети мои, что даже сейчас свет истинной веры распространился в полях и лесах севера. Простые люди там, наши братья и сестры, устали от гнета церкви, и они присоединяются к нашей священной войне против нее.

— Это Мартэл сказал ему, — проворчал Спархок, — и если он думает, что Мартэл — это голос божий, то он еще более сумасшедший, чем я думал. — Он поднялся на носки и взглянул поверх голов. Недалеко от того места, откуда вещал Эрашам, был раскинут шатер, огороженный крепким высоким частоколом. — Давай-ка обойдем толпу, — предложил он, — по-моему я обнаружил, где обитает святой старец.

Они медленно протолкались из толпы на чистое место. Эрашам продолжал что-то выкрикивать, но слова невозможно было разобрать за гулом толпы. Спархок и Сефрения поспешили в обход толпы к огороженному темному шатру. Когда до палатки осталось шагов двадцать, Спархок остановился, дотронувшись до руки Сефрении — у входа внутрь частокола стояло человек двадцать вооруженных людей.

— Надо подождать, пока он закончит, — прошептал Спархок.

— Может быть, ты все же объяснишь мне, что задумал? Я же уже столько раз говорила тебе о своей нелюбви к сюрпризам.

— Я хочу нанести Эрашаму визит в его жилище. Если и правда этот талисман обладает могуществом, то вряд ли стоит пытаться отнять его посредине толпы.

— И как ты собираешься это сделать?

— Попробую к нему подольститься.

— Тебе не кажется, что это слишком опасно? И грубовато?

— Грубовато, конечно, — хмыкнул Спархок, — но с сумасшедшими не до тонкостей.

Голос Эрашама перешел на визгливые выкрики, после каждого из которых толпа принималась орать и всячески выражать свое одобрение. В конце концов Эрашам одарил всех своим благословением, и толпа начала расползаться. Окруженный кучкой особо ревностных, святой старец медленно отправился к шатру. Спархок и Сефрения передвинулись так, чтобы оказаться на его пути.

— А ну, отойди! — прикрикнул на них один из ревностных.

— Прошу прощения, уважаемый господин, — произнес Спархок громко, так, чтобы его слова мог услышать Эрашам, — но я принес послание для святого Эрашама от короля Дэйры. Его величество шлет приветствие настоящему главе эленийской церкви.

Сефрения приглушенно фыркнула.

— Святому Эрашаму не нужны никакие послания. Отойди в сторону!

— Подожди-ка, Иккад, — пробормотал Эрашам на удивление слабым голосом. — Мы хотим выслушать послание от нашего брата из Дэйры. В последний раз Бог говорил мне о том, что это случится.

— Святейший Эрашам! — с глубоким поклоном начал Спархок. — Его величество король Дэйры Облер уже стар, а со старостью обычно приходит и мудрость.

— Это верно, — согласился Эрашам, поглаживая свою длинную седую бороду.

— Его Величество долго размышлял над учением Божественного Эшанда, — продолжал Спархок, — он также наблюдает и за вашими успехами. Он считает, что деятельность церкви пришла в упадок, и все священники лживы и продажны.

— В точности мои слова, — восторженно воскликнул Эрашам. — Я сам говорил это сотни раз.

— Его Величество говорит, что вы источник его мыслей, Святой Эрашам.