Дороги богов

Тополь молчал, слушая сдержанные голоса. Когда Волчонка поставили рядом с Нежданом, он вдруг ясно понял, что хочет сделать. Только надо было решить, как спасти мальчишку. Дав стае наговориться вдосталь, он поднял руку.

Гул понемногу затих.

— Стая! — негромко заговорил он. — Издавна мы живем по общим законам — все равны перед стаей, все равно защищены ею. Даже щенок может рассчитывать на то, что за его спиной стоит стая… Если кто-то ссорится в стае, то мы все в ответе за раздор… И вот случилось невероятное — пролилась кровь одного из нас!

— Двоих, — поспешно уточнил Всемил.

— Двоих, — невозмутимо кивнул вожак. — И оба раза виновен в пролитии крови чужак, вчерашний гость, не по своей воле задержавшийся здесь!.. Вот он перед тобой, стая. Что ты предлагаешь сделать с ним?

Люди перешептывались, не спеша высказываться.

— Отпустите меня, — вдруг тихо прозвучал голос Волчонка. Он по-прежнему не поднимал головы. — И я уйду…

— Куда ты пойдешь? — отмахнулся вожак.

Мальчишка первый раз поднял голову. Глаза его ярко блестели в полутьме горницы. И в этих глазах Тополь увидел опять ту же отчаянную надежду — он услыхал в словах вожака то, что тот сам не замечал. Вожак поймал его взгляд…

— Что скажет стая? — позвал он.

— Выставить его за ворота, да и дело с концом! — воскликнул Всемил, и его поддержали нестройные голоса. — Стая должна защищать своих бойцов!.. А он никто!

Подняв руку, вожак дождался, пока голоса утихнут.

— Ты прав, Всемил, — кивнул он. — Волчонок нам никто — просто приблудившийся щенок. Он не знает наших обычаев и не может знать, когда и как следует поступить… Но знаешь ли ты сам обычай стаи — не рвать щенят? А тем более не стравливать их между собой?

Тут загомонила вся стая — ведь избитый Неждан был отроком Всемила и переживал нанесенную наставнику рану как собственное бесчестье. Тополь удовлетворенно отметил, что некоторые высказывались в защиту Недоноска.

— Он не в стае! — закричал Всемил. — Почему ты защищаешь его, вожак?

— Потому, что когда-то мы все были не в стае, — осадил его Тополь. — И ты, и я, и многие здесь! В стаю приходят не только по праву рождения. Воин стаи может встать под ее защиту, если сам не может совладать с обидчиком… И здесь уже стая должна решить, кто из двоих, — он указал на Волчонка и Всемила, — более достоин защиты!

— Он чужак! — вскрикнул Неждан. — Он не может…

— Он больше не будет чужаком, если кто-нибудь возьмет его в отроки.

Волчонок переводил горящие глаза с одного спорщика на другого. Когда до него дошел смысл сказанного, он рванулся к вожаку, выпрастываясь из шкуры:

— Возьми меня к себе, вожак! Я…

Тополь остановил его взмахом руки:

— Погоди! Что еще скажет стая?

— А что тут говорить? — вдруг во всю силу голоса закричала Роса. — Он за одним столом с вами сидел, под одной крышей спал! У меня в землянке сколько пролежал, пока хворал!.. Вы-то такими не были и такого не пережили, как он!.. Гляньте, какой он тощий! Да под силу ему одному-то прожить? Пропадет он!

Женщины могли приходить на совет стаи и даже давать советы — но это не значило, что к их словам прислушивались. Но крик Росы словно сломал начавший намерзать лед.

— Да ладно уж, — сказал кто-то. — Пусть бегает со стаей!.. Ртом больше, ртом меньше!.. Только кто ж его примет?

— Да как же его принять, когда на нем кровь? — снова закричал Всемил. — Как своим назвать, когда он еще не оправдался?

— Верно! Верно! — раздались голоса. — По обычаю!.. Если на нем кровь, пусть очистится сперва!.. Пусть ответ держит по обычаям стаи!

Это подхватили многие, если не все. А обычай гласил одно — поединок. Одолеет Волчонок — сразу и от обвинения очистится, и место законное в стае обретет. А потерпит поражение — и должен будет покинуть стаю навсегда.

Тополь смерил взглядом затаившего дыхание Недоноска и Неждана — последний уже шагнул вперед, складывая кулаки. Он был выше ростом, старше годами, опытнее и неизмеримо сильнее. И почему-то было ясно, кто из них двоих выйдет победителем на сей раз.

— Что ж, — медленно произнес вожак и встал, опираясь на меч. — Божий суд — так божий суд!.. Волчонок! По обычаю стаи ты можешь сам выйти на бой или выставить вместо себя кровника. Тебе выбирать!

Ошеломленный, тот захлопал глазами.

— А у меня никого нет, — прошептал он. — Только ты…

За спиной послышался смех — нашел кого выбрать!.. Но в следующий миг Роса, что, заслышав про божий суд, вертелась на месте, умоляюще заглядывая в лица лесовиков, вдруг, как в последнюю надежду, вцепилась в локоть брату Медведю. И тот, помедлив, толкнул в спину своего Стойко.

— Вожак когда-то оставил мне жизнь, — спокойно прогудел он.

О том давнем бое знали только старики — лесовики не больно любили выставлять напоказ свое прошлое. Поэтому неожиданное заступничество Медведя для большинства было удивительно. Волчонок — тот просто застыл, хлопая глазами.

— Ну что? — подал голос Тополь. — Принимаешь очистника?

Недоносок обернулся на него.

— Если ты ему веришь, то верю и я, — торжественно сказал он вожаку.

Тополь подал знак, и люди немедленно отхлынули в стороны, освобождая место для поединка. Поскольку вышел отрок, еще не препоясанный мечом, против него не мог выйти полноправный кметь, и Всемилу пришлось выставить Неждана. Лана умоляюще заглянула ему в лицо — оно было перекошено от сдерживаемой ярости.

Противники вышли вперед вразвалочку. Оба стоили один другого — хотя Неждан был старше почти на год и все это время пробыл отроком, но Стойко недаром уже отзывался на прозвище Медвежонок — о его силе успели сложить легенды. Этой зимой, перед тем как уйти в дружину, он одной рукой задушил матерого волка, и не одна девичья слеза скатилась по щеке, когда парень покинул родные места. Чуть пригнувшись и свободно свесив вдоль тела руки, он спокойно, с бесконечным терпением кружил против Неждана, и тот не выдержал — начал первым…

Дальше никто не понял, что произошло. Чуть отстранившись, Стойко перехватил летящий в него кулак Неждана, крутнул за запястье так, что отрок взвыл, и, захватив противника сзади за пояс, поднял над собой! Вопреки всей воинской науке, он подержал брыкающегося Неждана на весу, а потом размахнулся и приложил его об пол.

Неждан вскрикнул и остался лежать, корчась от боли в спине и вяло суча ногами. Он сделал было попытку подняться, но Стойко шагнул к нему — и отрок остался лежать, постанывая и кусая губы.

Его победитель оглянулся на своего наставника.

— Уши бы тебе оборвать за такой бой, — покачал Медведь головой. — Что скажешь, вожак?

Когда бой начался, Волчонок, на которого перестали обращать внимание, уселся у ног вожака и почти не смотрел на бойцов. Он обернулся, только когда вся стая ахнула, как один человек, над упавшим Нежданом, но тут же с тревогой и мольбой снова поднял глаза на Тополя.

Внезапная усталость навалилась вдруг на плечи вожака, и он еле заставил себя встать, опираясь на меч. Всем было ясно, что он скажет, но самое страшное было в том, что ему очень не хотелось произносить этих слов.

— Суд богов свершился, — услышал Тополь свой голос. — Боги на стороне Волчонка… Путь он бегает со стаей… Кто доверит ему свое копье?

— Позволь с тобой остаться! — умоляюще воскликнул Волчонок. — Я все для тебя делать буду, только не гони!

— Это нарушение обычая, — устало осадил его Тополь. — Ты теперь в стае, Волчонок, и должен будешь многое узнать — что следует делать, а чего нельзя… Так вот, вожак не берет отроков в обучение — он приближает к себе только своего преемника…

Ему очень хотелось, чтобы эти слова прозвучали серьезно, но то, что произошло только что, сломило его волю. Суд богов… Свершился Суд богов — Волчонок может остаться в стае… Значило ли это, что мальчишку послали сюда сами боги? Зачем? Что же будет?

Задумавшись, Тополь отмахнулся от евшего его глазами Волчонка, и тот, очевидно, решил, что вожак согласен, потому что вскочил с места со счастливой улыбкой.