Дороги богов

Тополь не услышал его.

— Найдите Волчонка, пусть… пусть стаю уводит, — шептал он. — Я нашел… Ррадаш обещал… новый лес… Волчонок найдет… Скажите, пусть его слушаются, и пусть он сам… пусть знает — у него в стае есть родня… Пусть помнит — он сын мне… сын… жрица Перуна, там, в Новогороде, я знал ее… оберег свой отдал… скажите ему… пусть знает… — Голос его ослабел, только губы еще шевелились.

— Бредит, — сказал кто-то за спиной Волчонка.

Недоносок вздрогнул, прижал ладонь к груди, нашарив у тела кованую фигурку ворона.

Занималась тусклая по сравнению с ночным пожаром заря, когда драккар осторожно отвалился от берега и, плавно взмахивая веслами, двинулся в обратный путь. Лесовикам не нужно было второй раз показывать дорогу — стоявший на носу Медведь уверенно вел «Тур» домой.

Тополь лежал там же, на носу, на подостланном меховом плаще, укрытый от ветра пологом, отогретый, с лубками на руках и ногах, и Волчонок не отходил от него ни на шаг. С того самого мига, как услышал из уст вожака слово «сын», он умолк и присмирел.

Он встрепенулся, сонно хлопая глазами, когда Тополь вдруг пришел в себя. Взгляды их встретились. Волчонок рванулся вскочить, уже всплеснул руками — но осел, кусая губы с давно забытым испугом в глазах. Он едва не вздохнул облегченно, когда Тополь отвернулся, озираясь.

— Где я? — облизнув губы, прохрипел он.

— Дома, — захлопал ресницами Волчонок. — Мы плывем домой, отец…

Тополь рванулся привстать, оперся на локти и упал, скрипя зубами от боли в отошедших руках.

— Прости, — Волчонок гладил его запястье кончиками пальцев, пока тот не перестал стонать, — но я все слышал… Я был на той Дороге, отец. В следующий раз мы пойдем по ней вместе!

За уходящим в рассвет кораблем жадно следили внимательные глаза. Остановившиеся на берегу несколько всадников, тролль и парень в волчьей шкуре, опирающийся на Меч Локи, смотрели вслед людям. Казалось, застопорись ровный ход драккара — и любой, всадник ли, пеший, — бросится с берега на выручку, потому что нельзя людям без богов, как и богам без людей. Те, кого Мир людей называл Светлыми, смотрели вслед кораблю до тех пор, пока он не растворился в распахнувшейся навстречу дымке Ворот между Мирами. Только ребристый след — Дорога богов — долго еще колебался на морской глади как знак того, что пока есть, кому отправляться в путь, будет и Дорога, и боги, к которым она ведет.