Завод седьмого дня (СИ)

Обе сумки упали на землю, но их тут же подхватили, оттаскивая Карела куда-то в сторону.

В себя Карел пришел от сильной вспышки боли и сразу же почувствовал, как саднит переносица, а по лицу обильно течет кровь.

Перспектива тупика

Станица Счастливая

Он спустился к морю и сел на борт своей лодки, глядя вниз, в чистую воду. "Счастливы утонувшие, Эстебан", – промолвил он.

Т. Уайлдер «Мост короля Людовика Святого»

Карел порой себя вел странно, но ему это прощали, делая поблажку на его непростую жизнь. Правда, иногда это переходило все границы: вот и сейчас Карел вел себя так странно, как будто немедленно собирался пойти и утопиться, а перед этим решил обойти всех, с кем когда-то был знаком.

Поэтому Элиот отпросился с работы пораньше и направился домой, снедаемый неприятным предчувствием: только все успокаивалось, и он ускорял шаг, как сердце вдруг снова начинало бешено стучать, и ему приходилось остановиться, чтобы прийти в себя. В любом случае дома была Николь, и Элиот надеялся, что она знает больше, хотя лучше всего, конечно, было бы прийти домой и обнаружить у себя Карела. Ну, или в его квартире, пусть даже скандалящим с женой.

Элиот проверил – квартира на первом этаже была пуста, но все еще оставался шанс. Он поднялся на последний этаж и шумно открыл дверь к себе. Из комнаты тут же вылетела Николь, глянула на него, жалобно скривила губы и вернулась назад.

Элиот успел рассмотреть только тяжелые веки и мешки под глазами, обезобразившие красивое лицо.

– Ник, – позвал он негромко, но не дождался ответа и пошел в комнату.

Николь сидела в мягком пуфике, подаренном Сью, поджав ноги и обняв колени. Подрагивающий подбородок покоился на коленках, обтянутых тонкой тканью брюк.

– Что случилось?

Неприятное предчувствие стало сильнее, пробралось в горло. Элиот потер ледяные руки, осторожно тронул сестру за плечо.

Та ничего не ответила, только протянула измятое письмо, бугристое от слез.

– Это тебе написали? – почти шепотом спросил Элиот, разворачивая бумагу.

Он, конечно, знал, кто его написал, но еще некоторое время просто тер шершавую поверхность пальцами.

– Нет, – хлюпнула Николь и уткнулась лицом в колени.

Элиот осторожно развернул хрустящее от соли письмо, осторожно пробежал глазами размытые строчки. Сложил и убрал в нагрудный карман, после чего потеснил сестру на пуфике и обнял за плечи.

– Ладно, – неуверенно пробормотал он. – Ушел и ушел. Столько лет без него жили и дальше жить спокойно будем.

Николь повернула к нему голову, устроилась мокрой щекой на плече.

– Это ты себя убеждаешь или меня успокаиваешь? – она еще отчаянно хлюпала носом, а рыдания переросли в икоту, но говорить Николь могла. – Я же не за себя переживаю, не за тебя даже. Он наделает глупостей, а назад ни за что не вернется.

– Согласен.

Элиот кивнул и неловко потрепал сестру по волосам. Весь дар успокаивания девушек, рыдающих на плече, куда-то делся, как будто его и не было. Николь потерла глаза, делая их еще более красными, и спустила ноги в теплых полосатых носках вниз.

– Ладно.

Она решительно хлопнула себя по коленям и встала, выбираясь из рук брата. Пригладила растрепавшиеся волосы, похлопала себя по щекам и ушла в ванную, где зашумела водой.

Уже оттуда, выключив воду, Николь прокричала:

– Продолжаем жить дальше! – и икнула, после чего смущенно захихикала.

– Конечно, – негромко ответил Элиот, утопая в мягком пуфике, заваливаясь в теплую ямку, которую просидела сестра.

Николь вернулась в комнату, собирая мокрые волосы в пучок на затылке, потерла шею и боком села на стул.

– Ну, что? – она вопросительно склонила голову на бок.

– М-м? – Элиот выплыл из своих мыслей и удивленно поднял брови.

– Чего теперь будем делать, говорю?

– Ничего, – Элиот пожал плечами. – Сейчас сходим на обед, потом можешь Гуго к себе взять, а то пуфик на глазах разваливается. Ну, а я спрошу, не хочет ли он к нам пойти.

– К нам? – Николь озадаченно почесала кончик носа.

– К нам. Сколько у Сью детей-внуков и сколько нас. Я сегодня разговаривал, нам лишние умелые руки ого-го как пригодятся.

– Резонно, – согласилась Николь. – Вот только отпустит ли его Сью?

– Ну, не отпустит, обратимся к Натану. А тот уже у Старика спросит.

Николь покачала головой, но спорить не стала. Да и о чем тут спорить, если все, в общем-то, правильно. Нечего мальчику с нитками-иголками возиться, когда он может работать в действительно интересном и важном для всей станицы месте.

Николь еще некоторое время бродила по комнате, пиная подворачивающиеся под ногу предметы. Элиот смотрел на нее, не отводя взгляда, хотя мыслями был где-то далеко: что могло настолько не понравиться Карелу, что он решил уйти? Догадаться было несложно, но Элиот не хотел верить, что Карел сдался так просто. Как будто ничего важного для него не было в эти несколько лет.

– Пойдем на ужин, – предложил Элиот.

– Не хочется, иди один.

Элиот кивнул и вышел на лестницу. Он уже почти спустился, когда в пролете столкнулся с Натаном. Тот задумчиво ходил туда-сюда и, кажется, нервничал. Вскинув голову, сдержанно обрадовался:

– О! Ты. Вовремя. Карел у вас?

–Да нет.

Элиот спустился ниже и остановился, цепляясь за перила и чуть покачиваясь. Влажная ладонь скользила по дереву, Натан смотрел слишком для себя задумчиво.

– А куда он мог деться, не знаешь? Мы с ним договаривались сходить кое-куда, а его нет что-то.

– Нет, не знаю, – Элиот пожал плечами, перехватил руками по перилам, кивнул и направился дальше. – Есть захочет – придет!

И он поспешил в столовую, потому что после рабочего дня есть хотелось безумно. Натан, потоптавшись, пошел следом за ним – видимо, тоже успел проголодаться.

На столах стояла какая-то отвратительная вид, но съедобная дрянь. Вяло поковырявшись в студне и запив его морсом, Элиот встал, чтобы уйти. Натан дернул его за рукав.

– Ну и где этот?

– Да откуда я знаю? Не проголодался еще, значит.

Элиот собрался уйти, когда Натан удивленно проворчал ему вслед:

– Ну, а кто тогда может знать?

По-хорошему, пойти бы сейчас и рассказать все Старику, а уж он-то пусть и решает, возвращать Карела или нет. Кроме него, мало кто бывал на берегу, и уж конечно, Карел был там – он вряд ли бы решился уплыть, а берег, вот он, совсем рядом.

Об уходе Карела мог, пожалуй, знать Берг, да и он был единственным, кто способен указать на ближайшие населенные пункты, куда мог бы направиться Карел. Уже решив, что пойдет к нему, Элиот понял, что не будет пытаться что-то изменить.

Если Карел ушел, значит, это его решение. Было бы глупо носиться за ним и пытаться вернуть.

Николь бы наверняка с ним согласилась, если бы Элиот надумал поделиться с ней своими мыслями. Но ему впервые за долгое время не хотелось ничем делиться с сестрой, как, наверное, и ей с ним.

Теперь еще какое-то время понадобится, чтобы снова начать общаться.

Но для начала Элиот решил отправиться спать, а завтра уже, в свой выходной, что-то решать.

Берг был ему не очень-то рад, хотя он, в принципе, давно уже никому не радовался. Картограф с длинной линейкой ползал по полу, на котором была расстелена огромная карта, и сосредоточенно прокладывал двухполосные дороги от точки к точке.

– Можно?

Элиот деликатно стукнул костяшками пальцев в дверной косяк. Берг поднял на него взгляд, пожал плечами и снова вернулся к своему занятию. Карта занимала весь пол от угла до угла, и работы, наверное, было очень много.

– Это все, что вокруг?

Элиот присел у края, не решаясь наступить на карту, и потер кончиками пальцев выпуклый узор на углу. На подушечках пальцев остался золотой налет.

– Еще не все, но близко к тому.

Берг отполз к дальнему углу и ладонью затер лишний круг с надписью, после чего перерисовал его немного левее.

– Впечатляет, – признал Элиот, пытаясь вытереть руку о брючину.