Империя (СИ)

– Проклятье! Вот урод! Играть он со мной вздумал! Заставил меня ждать целый месяц! Ну, что же, завтра из твоих щенков отбивные сделают, а послезавтра… – Красс, истощивший запасы своего терпения, начал ругаться и, плюнув в воду, уже собрался покинуть парк, но едва он повернулся к выходу, как тут же отпрыгнул в сторону.

Рядом с ним стоял человек в черных, как ночь, доспехах, укутанный в не менее черный плащ с покрывавшим голову капюшоном. Он непринужденно опирался на перила мостика и смотрел вниз на плескающихся в прозрачной воде рыб, подобно тому, как еще минуту назад это делал сам Красс. Небрежным движением руки он скинул капюшон и, повернувшись к Крассу, спокойно произнес:

– Не плюй в колодец, может, тебе еще из него напиться придется.

– Поучи меня еще! Почему так долго-то?! – и Красс снова демонстративно сплюнул в ручей.

Сципион, прищурившись, посмотрел вниз и, снова обратив взгляд на собеседника, ухмыльнулся едва заметной улыбкой.

– Ну что, ты принес все, о чем мы договаривались? Надеюсь, без обмана?

– Ты говоришь о рекомендательных письмах, не так ли?

– Да кому нужны эти бумажки?! Эти грамоты только для нищеты важны! Сам что ли не знаешь, как их штампуют в нашем сенате? Я говорю про… Сам знаешь, про что. Я все пересчитаю при тебе, чтобы потом разногласий не было. Сам пойми, я этих ваших сопляков в лагерь пристроил, можно сказать, жизнь им облегчил. Хотя, что уж тут скромничать: спас я их! Как есть спас! Тем более что они дети этих… – Красс огляделся по сторонам и заговорщицки понизил голос.

– Предателей? Ты это хотел сказать? – спокойно, не глядя на него, уточнил Сципион.

– Это ты там со своим Марком знаешь, кто они, а для меня это обычные солдаты, и их родословная мне неизвестна! – нарочито громко, с визгливыми нотками в голосе ответил Красс, явно стараясь перестраховаться на случай, если их вдруг подслушивают.

– Да не ломай ты комедию, старый хрыч. Тут кроме нас с тобой никого нет, поэтому говори так, как тебе хочется.

– Ты за себя решай, а меня не учи. Я поэтому до стольких лет и дожил и такую должность занимаю, что имею привычку наперед все просчитывать. А если бы был, как покойный Помпей, то, наверное, тоже бы уже давно в петле болтался. Но нет, мне жизнь мила и работа моя мне по душе. Так что давай плати за то, что я сделал. И скажи спасибо, что я с вас взял так мало. Если бы я знал, что на этих ваших ребят точат зуб три моих офицера, содрал бы с вас втридорога, – рассмеялся Красс, протягивая руку и жестом показывая Сципиону, что пора отдать причитающееся.

– До чего же ты жаден, я поражен, – Сципион вытащил мешочек с монетами и бросил его Крассу. – Гляжу, золото тебя возбуждает, но, по всей видимости, ты им никогда не насытишься.

– Золота много не бывает, Сципион. А может, ты служишь своему хозяину за еду? – пересчитывая монеты, снова захохотал Красс.

– Я служу своему хозяину не за золото, Красс. Я служу ему из своих убеждений. Это очень разные вещи, но тебе вряд ли удастся это понять.

– Ну да, ну да! Конечно! Не отвлекай, а то я собьюсь!

– Вот будет у тебя много золота, Красс... Да что уж там, у тебя и сейчас много золота. А ты не задумывался о том, успеешь ли им воспользоваться, ведь человеческая жизнь – штука непредсказуемая. Сегодня ты жив и здоров, а завтра… А завтра может и не настать.

– Ага-ага. А-то! – не отвлекаясь от своего дела и совсем не слушая собеседника, бурчал себе под нос Красс.

Сципион презрительно ухмыльнулся и, достав пергамент, свернутый в трубочку, отвесил им Крассу такую оплеуху, что тот выронил монеты, которые со звоном раскатились по мосту. Он, было, кинулся их собирать, но снова получил удар свитком по лицу.

– Ты что, сдурел?! Ты на кого руку поднял, сопляк?! – багровея от гнева, заорал Красс, но вновь схлопотал унизительный удар свитком.

– Да что ты творишь-то?! Ребята! Ко мне!

– Не ори! Они тебя не услышат. Или ты думаешь, я задержался случайно?

Сципион схватил Красса за руку и вложил ему в ладонь три отрубленных пальца с перстнями. Красс в ужасе посмотрел на этот чудовищный аргумент и понял, что на помощь к нему и впрямь никто не придет. Отшатнувшись назад и выронив страшное подношение, он тихо прошептал:

– Ты не посмеешь. Нет, ты не посмеешь. У меня есть…

– Что есть? Что у тебя есть, Красс? Донос на нас на случай, если с тобой что-то случится? Ты этим меня хотел напугать?

– Д-д-да, ес-с-сть! И он будет передан куда надо. А откуда ты это знае…

Не успев договорить, Красс снова получил по лицу свитком, после чего Сципион кинул ему пергамент со словами:

– Не этот ли донос? Им ты меня хотел напугать?

Красс дрожащими руками развернул свиток и еле удержался на подгибающихся от страха ногах. Это был тот самый документ, который он составил накануне: его почерк и его подпись с его же фамильной печатью. Он еще утром положил его в тайник и дал указания своему самому преданному слуге, которому доверял больше, чем самому себе. «Неужели предал?», – мелькнуло в голове у Красса.

Он поднял свой взгляд на стоявшего перед ним Сципиона. В этот момент лунный свет озарил слугу Марка, и несчастный старик увидел истинный облик своего собеседника. Огромные черные крылья вдруг распростерлись за спиной Сципиона, он сделал несколько шагов вперед, и Красс, еле сглатывая слюну, охрипшим голосом проскрипел:

– Что ты такое?

– Лучше бы ты спросил, за что.

Одним движением руки Сципион вырвал у бедолаги нижнюю челюсть, и Красс с широко раскрытыми от боли глазами, словно обезглавленная курица, затрепыхался возле ограждения моста, пытаясь зажать руками рану, в которой булькала заливавшая его легкие кровь. Недолго понаблюдав за жутким зрелищем, Сципион с омерзением схватил умирающего Красса за шкирку и, перекинув через перила, сбросил с моста.

– Жадность – вот твой порок, Красс. Если бы ты был умнее и сразу взял то, что тебе предлагали изначально, был бы сейчас жив. Никто не смеет менять договор с ним. Никто.

Сципион плюнул вниз на труп Красса, развернулся, размял шею до неприятного хруста, накинул на голову капюшон и растворился в темноте.

Наслаждаясь вечерней прохладой, Марк прогуливался возле своего любимого фонтана в компании Германика. Еще утром он посетил Тиберия, чтобы уладить с ним оставшиеся вопросы о начале похода, и теперь, на закате дня, встретился с командующим операцией.

– Раньше я не видел у тебя тех пещер в холме, – присаживаясь на лавочку из хитро сплетенных ветвей, начал разговор Германик.

– А раньше их и не было, они появились недавно. Так сказать, тоннели в Тартар.

– В Тартар? Остроумно и необычно. Нужно будет устроить что-нибудь подобное на своей вилле. Наверное, они прекрасно сохраняют прохладу в знойные дни.

– Ты даже представить себе не можешь, насколько они холодны. Но я позвал тебя сегодня не для того, чтобы обсуждать ландшафт моих владений, – улыбнулся Марк и присел рядом с гостем.

– Конечно, Марк, конечно, – сдвинув брови и нахмурившись, Германик покачал головой в знак понимания.

– Я надеюсь, ты не забыл о моей просьбе насчет тех новобранцев?

– Ну что ты, разве я мог об этом забыть? Твои люди и их юный командир под моим чутким руководством. Все правильно?

– Именно, – улыбнулся с легким прищуром Марк. – Я надеюсь, тебе хватило моего серебра на приобретение снаряжения и прочие затраты?

– О-о-о-о, Марк! Ха-ха-ха! По сравнению со всеми остальными из тех, кто финансировал этот поход, ты сыпал денарии, словно из рога изобилия! Многие даже интересовались, откуда у тебя может быть столько денег!

– Надеюсь, ты отвечал им всем то, о чем мы договорились?

– Конечно, дружище! Все думают, что большую часть средств выделила казна. Но мы-то с тобой знаем, что после восстания легионов она существенно опустела. Да еще эти постоянно бунтующие рабы. Ах, сколько денег уходит на это. Но ведь…

Однако Марк не дал договорить собеседнику: