Август Хромер

Я только открыл рот…

– На столике почта, – нагло вставил поперёк слова Истериан. Обороняется изо всех сил.

Ладно, оставим его на потом. Или справимся у самой Салли, мне, в целом, не критично.

А меня ждёт корреспонденция.

Свежая газета, сложенная вчетверо криво лежит на столике, частично накрывая более интересную почту. Из-под утреннего номера выглядывает уголок письма. Я решил начать именно с белого конверта. Вскрыв его, я извлёк из его недр небольшой клочок бумаги, содержащий всего несколько слов: «Сэр Хромер, прошу встречи с вами на площади Мятежа в десять. Будьте один». Подписаться отправитель, разумеется, не пожелал.

В прошлый раз с такого письма начался парад имени моего беспокойства. Вот теперь новый виток, и одному Богу известно, что меня ждёт на площади Мятежа.

Трижды осмотрев и письмо, и конверт, я убедился, что ни одной ссылки на адресанта тут нет. Салли хотя бы наврала, что из Парламента…

Истериан тем временем решил прекратить нелепую маскировку под чтение – мой друг всё это время следил, как я читаю письмо. Видя, что я закончил, он молча протянул раскрытую ладонь. Сокрушаясь в душе, что мне достался в друзья именно этот чёртов артист, я положил ему в растопыренную руку конверт.

Отложив лишнюю книгу, Истериан с лицом знатока-сыщика принялся за чтение письма. Закончив, он проронил:

– Кто-то сильно напуган.

– Ясное дело. Боится слежки, поэтому и не пришёл сюда. А через…

– Два часа, – подсказал Истериан, лучше моего знакомый со временем.

– А через два часа, – продолжил я, благодарно кивнув другу, – Он понадеется, что в людном месте ему ничего грозить не будет.

Истериан вальяжно уронил макулатуру на столешницу и тут же щёлкнул пальцами:

– С другой стороны, – оживлённо зашевелился мой долговязый друг, – Может он не собирается просить помощи, а предложит свою?

Я даже презрительно повёл носом. Скажет тоже мне…

– Помощи мне никто не предлагает, только просят, – хмуро проговорил я, взявшись за подбородок, – Сегодня я не надеюсь на нонсенс.

– Иными словами, ты пойдёшь на встречу? – уточнил Истер.

– Ещё два часа: я могу подумать.

Вот настало время для газеты. Что там пишут криворукие писаки? Вот кто-кто умеет врать и излагать идиотизм. Из их уст любую дрянь люди готовы воспринимать, как святую истину. Я, повторюсь, всего лишь убиваю время.

Что на первой полосе? Там у нас нынче убийства. За прошедшую ночь было убито пять мирных граждан в разных районах города. Знакомый почерк – отрезание мизинца, сразу даёт понять, кто причастен к сему преступлению. У сектантов выдалась напряжённая ночь, раз они умудрились совершить аж пять убийств и не оставить следов, а заявления Сантиба говорят именно о дефиците улик.

Кроме признания в своей беспомощности сантибы ничего толкового сказать не могут, лишь обещают очередное усиление ночных патрулей. Дельное действие с их стороны: скоро по Гольх будут курсировать целые стада служителей закона, но делу это не поможет.

Странное дело: как можно вообще додуматься подкарауливать людей в тёмных подворотнях с целью бессмысленного убийства и отрезания пальца? Всего один вопрос: зачем?

И как так можно незаметно перемещаться по городу? Понятно, что маски и шляпы можно снять, но неужели нет свидетелей, которые просто выглянут в окно и заметят подозрительных типов? Почему сантибы не обращают внимания ночью на крупные группы людей? Вероятно, эти сектанты гораздо лучше организованы, чем я думаю.

А может, и этот Падший Падре не такой умалишённый…

– Думаю, это последняя капля, – указал на газету, которую уже успел прочесть, Истер, – Скоро начнётся настоящая паника, а должности некоторых лиц повиснут на волоске.

– Зато когда всё кончится, мы не узнаем Гольх.

– Мне кажется, одного Падре ему будет недостаточно.

Вероятно, полукровка прав: столице, состоящей, в основном, из говна и держащейся на говне, мало будет такого потрясения, как Хестер Гроул. Всё же, каким бы он ни был фанатиком и маньяком, но Гроул – человек великий, знаковый, потому что изменяет наше общество. Не каждому это дано, не каждый способен взять и расшевелить этот окаменелый муравейник. Отличился, вот, Падший Падре, любимец всех мастеров травить байки, пьянчуг в пабах, редких фанатов маньяков, беспечных портовых грузчиков…

На второй странице нас ждёт духоподъёмная новость об окончании строительства Большой Северной Железной Дороги. Помним, как же, три года назад министерство путей сообщения решило связать пять главных городов Альбиона и десятки попутных населённых пунктов одной длинной железной дорогой, нанизывающей эти селения, как нитка бусины. Теперь Большая Северная протянулась от юга до севера и составляет около восьмисот миль в длину. Сразу же после её открытия по ней пустили десять поездов, так что граждане могут забыть про длительные и утомляющие поездки на междугородних экипажах с тряской и дискомфортом. Отныне у Альбиона есть Большая Северная!

Третья статья куда как веселее…

Традиционная открытая беседа представителей Парламента и кандидатов, предвещающая грядущие выборы, состоится прямо рядом с Башенным мостом(32). Обещают присутствовать все самые важные лица: Саммарлейн, Жинио, Тагно, Гомельс, Чернуца, множество кандидатов. Обсуждать будут самые разные темы: планы развития, проблемы в стране, темы, предложенные собравшейся аудиторией. И всё в этом роде.

Каждые пять лет эта странная, на мой взгляд, традиция повторяется и повторяется. Для кого-то она является реально полезным делом, настоящей возможностью повлиять на дела в стране, изменить что-то к лучшему… Я же вижу в этой предвыборной возне лишь очередное мероприятие по стягиванию голосов, причём, это выгодно и тем, кто намеревается остаться и тем, кто жаждет пробиться в Парламент. Показать себя во всей красе рядом с конкурентами и на глазах у большого числа людей – это мощно.

Но лучше бы они с этим бредом завязали: Башенный мост вечно оказывается перекрыт, и экипажам приходится искать соседние переправы, которые, как очевидно, находятся неблизко.

Дальше в газете я натолкнулся на сущий бред, вроде забастовки лесорубов на западе страны. Также газетёнка освещает события крупного благотворительного вечера в Дементе. Одним словом, читать дальше просто нечего.

Сложив обратно желтоватую прессу, я предался ленивому ничегонеделанию. Истериан решил, что в тишине оно будет не так приятно:

– Так что будем делать с расследованием?

– Салли чётко сказала, чтобы мы без неё ничего не творили, – лениво повторил я слова детектива, – Сказала сидеть и изучать разные документы, если захочется.

– Ооо, увольте! – категорично отмахнулся полукровка, – Пусть этим занимаются сантибы, а нам скажут лишь самое главное…

– Так много нужно изучать?

Глаза моего друга просто округлились от мыслей о макулатуре, связанной с делом:

– Это же сотни отчётов с мест преступления, записи сотен допросов, десятки досье на каждого арестанта, каждого подозреваемого, сопутствующие документы по бутафории, стилю, почерку сектантов, десятки записей экзорцистов по аронакесам, сотни архивов по схожим делам! – Истериан устал от одного только перечисления, – Когда нет зацепок, сантибы хватаются за всё, но полезной информации из всей этой горы документов – чуть…

– Но ты часть из них читал?

– Да, отчёт по обыску квартиры Гроула, например…

– Что-нибудь нашли? – спросил я, повернув голову к камину.

Истериан презрительно скривил лицо, выдавая стоящую оценку качеству обыска.

– Обыск проводили восемь лет назад, – вспоминал он текст документа – В однокомнатной квартире нашли только стол и стул. Больше ничего.

– Скромно он живёт…

Истериан согласно кивнул.

– Так чем тогда займёмся сегодня? – не способный спокойно усидеть на одном месте вертится на диване Истериан.

Я, в общем-то, уже определился, чем убью время до полудня. А вот друга взять не могу.

– Отдохни сегодня, – глухо посоветовал я, – Сходи в бар к друзьям.