Обязалово

Помню Чимахая с корытом горячей воды. И руку Ноготка с чаркой:

— Осторожно. Это неразбавленный.

Чей-то восхищённый голос:

— Как он её… Будто вода.

Проснулся я поздно — солнце разбудило. Похлебал на поварне горяченького. И — ещё стакан. Не могу. Не могу остановиться, не могу сосредоточиться, видения наяву вижу.

Повелительный взгляд Евфросинии, сияющие глаза Варвары, узревшей Ангела Господнего в моём лице, чёрные глаза зверя над окровавленной пастью…

Аким сунулся:

— Ну что? Как ты?

— Я? Нормально. Завтра поговорим.

Утро — солнечное. А что я в нём — весь будто палками побитый, так это моя личная проблема. А не метеорологическое явление.

И вообще — привыкай, Ванюша. Судьба попаданца — хоронить близких. Ты выдёргиваешь человека из обычного полотна жизни. Ты заставляешь его жить по-новому. Ты используешь его, чтобы навязать этому миру свои… новизны. Превращаешь его в свой инструмент. Потому что только людьми меняют мир.

Чем сильнее сопротивление материи, чем сильнее и быстрее ты пытаешься её изменить, тем скорее твои инструменты… хрупнут в твоих руках.

Я буду хоронить своих близких. Всю свою здешнюю жизнь. Пока сам не сверну шею. Я буду вкладывать в них своё время и свою душу, я буду их учить и наставлять, отдавать частицу себя. А они будут умирать.

Одних я сам пошлю на смерть. Другие умрут у меня на руках от полученных ран. Третьи сожгут себя, свои души, нервы, здоровье, исполняя дела мои. А я буду их закапывать. С частицей себя.

Варвара… это — очень хороший вариант. Молодая, здоровая, счастливая… Быстрая смерть. Мне бы так. А будут ещё долгие и мучительные. И будет так, что мне придётся самому убивать своих людей. Разуверившихся, изменивших, предавших меня и товарищей… Судьба такая… попаданская.

Не заглядывай слишком далеко вперёд. Не нужно быть пророком, чтобы понять — впереди всегда кладбище. А жизнь — всего лишь пляски на кладбищенской дороге.

Значит что? — Пляшем.

Снова хлебаю постные щи в поварне — что-то мясное нынче не лезет в горло.

— Николай, ты на торгу был? Чего в городе говорят?

— Ну… много чего… ежели насчёт преподобной…

— Не мусоль. Суть давай.

— Значится так. Прошлой ночью, происками врага рода человеческого, упаси и защити нас господи, в Святую Параскеву проник бес в женском обличье. Дабы похитить святыни, преподобной Евфросинии даденные. Особо, понимаешь ли, злобный бес был — в освящённом монастыре явился! Однако же, по счастию для всех православных, преподобная Евфросиния бодрствовала во храме на ночной молитве и, силой, Господом ей данной, сразилась с сатанинским отродием. Велика сила Господня! И бес, посрамлённый бежал. Обессилив в битве с праведницей, не смог он отбиться от монастырских собак, кои и погрызли его насмерть. Да и то сказать, бес-то не сильно умён был, бабой обернулся, а косу себе приделать не сообразил. Так безволосым и попёрся. У них-то, в пекле-то, волосьев нет — жарко, сгорают.

Похоже, опознать Варвару инокини не смогли. Ошейник я с неё снял, крестик она взяла при переодевании покрасивее. А лицо её… Стоп. Картинку — не надо.

— Полночи в монастыре суета была. Преподобная же, после таких-то страстей, велела немедля отправляться. Вот, вчера утром, хоть и не ранним, караван полоцкий с города ушёл. А ещё на торгу про попадью Михайловскую говорят. Что она, де, бородатого младенца родила. С вот такими зубами!

— Спасибо, Николаша. Как у нас с княжьими торг идёт?

Как бы то ни было, а дело надо довести до конца. Иначе её смерть… «Шоу маст гоу».

Тройку разгонную подогнали. Уже без бубенцов и лент, но кони добрые — поехали на Княжье Городище.

У ворот снова стой-жди, пока малого к кравчему сгоняют. Пустили, однако. В полуподвале у кравчего суета, пара приказчиков его чего-то бурно обсуждают. То ли и правда княжий погреб пополнить надо, то ли свидетелями озаботился.

— Посмотрели мы вашу рябиновскую бражку. Попробовали. Нам не гожа. Вкус — резкий, горло дерёт, в запахе… чтой-то не то. Не, брать не будем.

И присные его хором:

— Не… Не гоже… Нищебродам пристаньским… ежели задарма — что хошь выпьют… а у нас… на самого светлого князя стол… тама гости благородные…

Я на Демьяна смотрю, жду. Он головой покрутил, хоть и нехотя, а приказчиков своих выгнал.

— Ну? Опять попрошайничать будешь? Караван ушёл. Скандал был, а искать ничего не велено. Стало быть, и милостей княжеских… Провалил, прохлопал? Иди с отсюдова. И больше ко мне… чтоб и на дороге не попадался.

Я вытащил из кошеля коробочку. Круглая такая, вроде тех, в которых гуталин когда-то продавали. Положил на стол и щелчком отправил к Демьяну.

Сидим-смотрим. Он руки на столешницу положил, чтобы не дай бог, не то что бы не дотронуться, но и чтоб ни у кого и мысли не было.

— Это… оно?

Я только глаза закрыл на минуточку. Да, Демьян-кравчий, это — «оно». Щепа, вырезанная Суханом из яблоневого поленца, вываренная в моче и скипидаре и заляпанная ржавчиной со свиным салом на спирту.

Как петух — одним глазом посмотрел, другим… Вздохнул, открутил крышку. Снова руки за спину. Приглядывается, принюхивается. Сейчас целовать будет.

— А… как же преподобная?

— Я ей в ковчежец такую же положил.

Точно: я вынул щепку, покрутил и в ковчежец положил. Что может быть больше похоже на оригинал, чем он сам? Я никогда не вру! На мне дар Богородицы! Все запомнили?

Демьян подумал, хмыкнул, покрутил головой.

— Ишь ты… вона как… верно говорят — ловок.

Уже по-хозяйски уверенно закрыл коробочку:

— Я сейчас… к самому. Здесь сиди. Да, чего хочешь-то? Только не зарывайся.

Было время — успел обдумать. Денег у Благочестника не выпросишь. «Голубой мох»? — Даст. И как пойдёт доход — отберёт. Поэтому… что привычно и не звенит:

— Акиму — боярство. С шапкой, гривной, грамотой и всем потомством.

На «Святой Руси», как и в Императорской России, есть личное боярство, а есть наследственное. Ленин, например, родился в дворянской семье — его отец имел дворянство. Личное. Он и сам был дворянином — закончил университет. Но снова — личным, не наследственным. В «Святой Руси» такая схема награждения используется, хотя и значительно реже.

При возведении в дворянское достоинство, даже и наследственное, дети, родившиеся до этого события, дворянами становились далеко не всегда — только родившиеся после. Русское государственное право, том 1, параграф 31 в частности говорит: «при возведении в дворяне особым пожалованием от Высочайшего усмотрения зависит предоставить дворянство или всему потомству, или только будущему имеющему родиться после пожалования».

Мне же очень нужно стать боярским сыном.

Да и Марьяшу сделать хоть и не боярыней, но боярской дочерью, а Ольбега бояричем — будет полезно.

— Второе.

— Я ж сказал — не наглей.

— Второе. Вотчины добавить вдвое. От Рябиновки — вдвое во все стороны против нынешнего.

В своём времени я как-то обнаружил, что люди не знают, что удвоение радиуса круга учетверяет его площадь. Может, и прокатит.

— И последнее. 10 лет без налогов и сборов.