Пронзая ветер (СИ)

Мертвецы вспыхивали и осыпались, но продолжали лесть со всех сторон. Сверху на людей пикировали птицы, с забора прыгали кошки, дохлые псы норовили хватануть за ноги, а мертвые люди все лезли и лезли из проемов и сорванных ворот нескончаемым потоком. На некоторых еще висела клочьями одежда вперемешку с плотью, другие белели отполированной временем костью. Несколько десятков поколений валгавцев, похороненных на местном кладбище шли к своим родичам, чтобы забрать их с собой. Но хуже всего были крысы. Сбиваясь в стаи, они серой лавиной устремлялись в выбранном ими направлении. Взбираясь друг за другом по облюбованным ими жертвам, крысы на ходу отрывали куски плоти и устремлялись дальше, нападая на все живое, встающее у них на пути.

У Ланетты давно уже руки пузырились от ожогов. Может она кричала. Может, нет. Рядом разевала в крике рот Моль, размахивая полыхающим синим пламенем клинком. Шут потерял где-то меч и теперь орудовал пылающими кольями, нарезая ими огненные восьмерки. Вокруг них сгрудились валгавцы. Кто-то сражался, кто-то подбрасывал во все усиливающийся костер дрова. От жара крыша ближайшего амбара уже дымились, и сквозь щели досок пробивались зловещие отблески разгорающегося пожара. Хлопок, и пламя вырвалось наружу, жадно пожирая строение и освещая поле боя зловещим светом. Где-то в горах тоже полыхнула огненная зарница, растекаясь по небосводу огненными кучевыми облаками. Похоже, бой шел не только в Серебряном Доле.

К счастью для людей, по мере того, как небо становилось все светлее, нежить теряла свой задор. Первыми куда-то исчезли кошки и воронье. Затем значительно уменьшилось количество крыс. Мертвецы в человеческом обличии тоже потеряли прыть. Они продолжали идти на людей, клацая зубами, но их движения стали рваными, неуверенными. Иногда, то один, то другой застывали на месте, словно пытаясь вспомнить, что они здесь делают, а потом вновь продолжали свое движение. Люди тоже устали. Они отбивались из последних сил и равнодушно провожали взглядами тех несчастных, кого тварям удавалось выдернуть из круга обороны. Наоборот, даже радовались небольшой передышке, когда упыри с утробным рыком разрывали несчастную жертву, временно оставляя в покое других людей.

Все закончилось, когда первые лучи солнца брызнули в долину. Под их воздействием большинство мертвецов вспыхнуло, опадая зеленоватым пеплом. Но некоторые из мелких тварей успели прошмыгнуть в спасительную тень домов и сараев.

Ланетта, побросав головни, повалилась прямо на покрытую пеплом землю. Рядом с ней рухнула Моль. Шут устало провел рукой по лбу, оставляя на нем жирную полосу копоти:

— Никто Данэла не видел?

Ланетта равнодушно пожала плечами, а Моль философски буркнула:

— Если не умер, значит жив.

— Он звал селян баррикадироваться в домах, — вспомнила Ланетта.

— Фи! — сморщилась девочка. — Я теперь в эти дома под страхом смерти не зайду!

— Это еще почему? — устало поинтересовалась Ланетта.

— А ты видела, куда крысы побежали? Ненавижу крыс. А уж дохлых…

— А вот Лани крыс любит, — пошутил Шут, за что сразу же получил от девушки болезненный тычок в бок.

— Надо бы дома тушить, — тоскливо заметил кто-то из валгавцев, устало опустившись на землю рядом. — Сгорит ведь все добро. Как жить будем?

Все вяло покивали, соглашаясь, но шевелиться ни у кого не было ни сил, ни желания.

— Так, — Шут, с явным трудом заставил себя подняться и обвел властным взглядом народ. — Те, кто не ранен, идет в село. Вытаскиваете из домов все самое необходимое и выносите на ровное место за околицу. Моль права, после того, как нечисть попряталась в жилищах, они стали небезопасны. Поэтому в подвалы не лазить, в дома входить по трое с зажженными факелами — один собирает вещи, другие его охраняют. Остальные — ждут на улице, вещи принимают и уносят. Понятно?

Не возражая, мужчины поднялись со своих мест и отправились по домам. Шут строго глянул на женщин:

— А вы что расселись? Ищем что поесть, готовим завтрак… Работаем, девочки, работаем! Мужчина знаете, когда страшен? Правильно, когда голоден! А вам, — он перевел страшный взгляд зеленых глаз на Ланетту и Шэри, — сначала помыться. Стыд и срам такими чумазыми ходить.

— На себя посмотри, тиран, — буркнула Моль, со стоном поднимаясь с земли. — И рукоприкладчик…

— Кто? — опешил Шут.

— Ру-ко-при-клад-чик, — по слогам отчеканила девочка. — Руки прикладываешь, куда не попадя. Вон, меня прибил ни за что, ни про что — и не извинился даже. Второй раз по голове бьешь. У меня, между прочим, еще лоб не прошел, а теперь вот и затылок болит!

— Твоя голова — самое что ни на есть «куда не попадя», — согласился Шут, за ворот бесцеремонно поднимая девочку на ноги. — Мыться, горе сопливое! Да у женщин мази какой от ожогов попросите, тряпиц чистых. У Лани вся голова в крови и ладони до мяса обожжены. У тебя — на пальцах мозоли, локти и коленки в кровь ободраны! А про голову, так совсем молчу. Одна большая рана. Только говорящая.

— Не оскорбляй мою голову. Она еще тебе пригодиться, кретин безмозглый, — моментально окрысилась девчонка и, взвизгнув, отбежала в сторону.

Показав Шуту язык, она умчалась в сторону небольшого лесочка.

— Ну, что мне делать с этой сквернословкой, скажи, Лани? — вздохнул Шут.

— Я присмотрю за ней, — улыбаясь, пообещала девушка.

— Вот и славно, — обрадовался Линнок. — А я пойду Данэла поищу.

Завтракали все без аппетита. У кучки с зерном кудахтали несколько кур и пара петухов. На поляне росли горы вещей, которые не переставали выуживать из своих домов селяне. Настроение у всех было нерадостное. Люди подходили к организованному женщинами завтраку, вяло закидывали в себя пищу, и снова, словно заведенные, шли в свои дома, чтобы спасти хоть что-то из своего имущества.

— По-моему, мы погорячились с количеством пищи, — покачала головой одна из женщин.

— Это народу много полегло в эту ночь, — апатично заметила другая, прижимая к себе пугливо жавшегося к ее ноге малыша. — У меня мужа загрызли и от дочки одни косточки остались. Теперь мы с сыночком одни. Как жить теперь? И где? Ветер-то северный. Через пару часов все селение запылает. И не потушишь…

Все замолчали, глядя на Серебряный Дол, в котором уже в нескольких местах пылали пожары.

— Пойдем, что покажу. Там кто-то скачет, — толкнула Моль в бок Ланетту, ожидавшую, когда одна из валгавских девушек закончит латать ее куртку.

Девчонка, казалось, совсем не знала усталость. После того, как они искупались в небольшом озерке и перебинтовали друг другу раны, в нее словно бес вселился. Она с трудом дождалась, когда ей починят изрядно порванные в пылу сражения штаны. А когда, наконец, получила отремонтированную одежду, вновь принялась доставать Шута, следуя за ним как хвостик и изводя своими выходками.

Ланетта с трудом заставила себя подняться с земли и поплелась за неугомонной попрыгуньей к проселочной дороге, где уже стояли Шут и Данэл, глядя на склон горы. Свет восходящего солнца слепил глаза, но длинная вереница людей различалась весьма отчетливо. Темной извилистой лентой они спускались с горного перевала, над которым ночью Ланетта заметила огромное зарево.

— Кроссцы, — со вздохом сообщил Данэл Ланетте. — Как не вовремя!

— Человек триста будет, — мрачно добавил Шут. — В Голубом Доле их было значительно меньше. Оставайтесь здесь, а я сгоняю на разведку.

— Опять командуешь? — Моль недобро стрельнула в него черными глазищами.

Она сделала шаг в его сторону, сжимая кулачки, и тот час упала, попавшись в петлю, которую успел незаметно подложить ей под ноги Шут. Затянув веревку потуже вокруг лодыжек девочки, он, довольно хмыкнув, вручил конец веревки Ланетте.

— Все утро мечтал это сделать. Придержи ее. Если что, бегите в горы.

— Вместе идем, — не допускающим возражения голосом, заметил Данэл, и они вдвоем двинулись навстречу отряду.

Когда отряд приблизился, выяснилось, что там были не только кроссцы. Просто кони и люди, вместе с их поклажей, были покрыты толстым слоем копоти. Кросские и митрильские рыцари ехали вперемешку друг с другом. И было их не больше тридцати человек. Основную часть колонны составляли телеги, в которых сидели женщины и дети, лежали раненные, громоздилась поклажа. Шествие замыкали валгавские мужчины на низкорослых лошадках, вооруженные кто, чем может: топорами, мечами, рогатинами.