Мир, где меня ждут

— Красиво! По-авалларски, кажется, значит что-то хорошее. — Акробатка села рядом с Мариной и запрокинула голову, разглядывая звездное небо. — Я вижу, ты совсем одна, тебе ведь и поговорить здесь совсем не с кем, бедняжка. Ох уж мне эти напыщенные фифочки! — презрительно фыркнула девушка. — Только и думают что о побрякушках да о мужиках.

Марина рассмеялась над ее словами. Уж слишком заразителен был оптимизм Искры. 'Ну и чего я расклеилась? Нашла кому верить — вруну и пьянице. Можно подумать, он в первых рядах отражал атаки нечисти! Наверняка сидел в самом глубоком подвале своего замка и еще долго боялся оттуда нос высунуть. С чего он вообще взял, что Демиан погиб? Много он понимает в магии. Да, к тому же, зная этого ведьмака можно быть уверенной — такой из любой переделки выйдет живым и невредимым!'

— Ну наконец-то улыбнулась! А то развела тут сырость. Такая большая девочка и плачет. — 'А ведь единственная, кто хорошо относится ко мне в замке — это Шерпа. И то она видит во мне лишь изменившуюся за десять лет малышку Ари. Но ведь я-то — не она! Я — другая! Как же я мечтаю о том, чтобы кто-то полюбил Марину, а не герцогиню Ариату!..'

— Искра… — Это, конечно, несусветная наглость просить незнакомую девушку о таком одолжении, но… От одиночества и тоски уже начинаешь сходить с ума.

— Знаю, что ты мне хочешь сказать. Хозяйка накажет меня, если брошу тебя здесь.

— Спасибо, Искорка…

Две совершенно разные девушки, даже не подозревающие о существовании друг друга до сегодняшнего дня, обнявшись, как сестры, сидели на мраморных ступенях, залитые лунным светом. И будущее уже не казалось таким безнадежным и страшным. Теперь, когда они вместе.

Четыре дня спустя. Синар

Чувства появлялись не сразу, а как-то медленно и поступательно, словно с большой неохотой. В мыслях царил полный разброд, события недавнего прошлого никак не желали всплывать в памяти, а когда он попытался систематизировать те обрывки, что был в состоянии припомнить, виски тут же заломило от дикой боли. Хотя кое-что, пусть не сразу, но всё-таки прояснилось. Тот самоубийственный бой одного против всех… Наконец-то возникла первая связная мысль — я что, до сих пор живой??? По всем ощущениям выходило, что да. Ну не может мертвец скрипеть зубами от головной боли и загибаться от жажды!

Ох, хорошо-то как… На горячий лоб легла прохладная и нежная ладонь, явно принадлежащая женщине. Мысли совершили резкий скачок и понеслись в совершенно новом направлении. Как там она в своем замке, моя синеглазая хранительница? «Живем, — ехидно заметил очнувшийся внутренний голос, — определенно живем, раз уж начал думать о девушках!» Демиан послал ехидного комментатора дальними путями. Не о девушках, а о девушке, одной-единственной, той самой, кому он желает только добра, но причинить может одно лишь зло. Так, хватит мечтать, пора бы уже и глаза открыть.

Сидящая у изголовья его постели молодая женщина совершенно не походила на Марину. Аристократическое бледное лицо с огромными ярко-зелеными глазами, пряди золотисто-пепельных волос выбиваются из-под платка. Безупречную фигуру не скрывает и не портит даже мешковатая бедная одежда; темная косынка только подчеркивает белизну и нежность кожи и идеальные черты. Заметив его пристальный взгляд, незнакомка резко отдернула руку. Демиана изумило странное выражение обреченности и страха, появившееся на ее лице.

— Простите, кто вы? — Губы девушки слабо шевельнулись, но она не произнесла ни звука. Наконец она выдавила из себя:

— Я местная целительница. Веда…

«Ага… местная. Целительница. Да еще и Веда»… — То печальное обстоятельство, что ведьмакам категорически запрещалось лгать, всё-таки имело и один положительный аспект — ложь они чувствовали за лигу. Вот и сейчас Демиан кристально ясно видел, что девушка говорит неправду. Ну, или хотя бы полуправду. Что ж, дело ее. У каждого есть свои секреты, он ничего не имеет против. Парень осторожно приподнялся на локте. Комната зыбко закачалась, но довольно скоро перешла в статичное состояние.

— Веда, не могли бы вы мне дать немного воды?

— Да, конечно-конечно, я сейчас… Как же я не подумала… — Целительница вихрем метнулась к столу, едва не расколотила кувшин, а потом долго не могла налить воды в кружку — руки девушки так тряслись, что вода попадала куда угодно, но только не туда, куда нужно. Веда увидела его удивленное выражение лица и чуть не выронила кружку, а когда подавала ее, старательно отводила взгляд. «Странная какая-то»…

Настроение заметно поднялось, едва перестала мучить жажда. А жизнь-то, оказывается, прекрасна! Да уж, много ли человеку нужно для счастья…

— Спасибо вам за заботу, леди Веда, — улыбнулся и поймал на себе странный взгляд затуманившихся слезами изумрудных глаз. Но не успел задать ей вопрос, как дверь распахнулась настежь, жалобно скрипнув петлями, и в комнату влетел Трей собственной персоной.

— Я пойду, — засуетилась Веда и, не попрощавшись, тенью выскользнула за дверь. Трей проводил целительницу глазами, а потом встал напротив Демиана и скрестил руки на груди.

— Ну что, тебя, видимо, можно поздравить с возвращением?

— Каким таким возвращением? — удивился еще не окончательно проснувшийся маг.

— Ну как же, в мир живых, конечно. А теперь скажи-ка мне, дорогой друг, вот что — ты не мог выбрать себе более простой способ для самоубийства? Ты вообще понимал, что творишь? Соображал, что не выдержишь отката? Решил с огнем поцеловаться [31]? Какого облезлого нарлага ты там натворил? Бездна и все ее демоны!!!

На этом приличные выражения у Трея кончились и начались такие, в которых приличными были лишь предлоги и знаки препинания. Демиан молчал и думал, что такие лестные эпитеты ему уже давно не доставались. Хотя, если честно, то и вовсе никогда. Кто же еще, кроме Трея, осмелится высказать подобное ему в лицо? Дураков, желающих огрести по первое число от одного из первых телларионских ведьмаков и по совместительству лучшего ученика легендарного фехтовальщика мэтра Соргеана, пока не находилось.

За возмущением и грубыми фразами таились искренние переживания — друг очень волновался за него, пока Демиан балансировал на грани жизни и смерти, и никак не мог определиться с выбором. Наконец Трей выговорился и безнадежно махнул рукой — мол, что уж с тобой поделаешь, такой уж ты есть, придётся с этим смириться. Устало опустился на край постели:

— Братишка, ты же знаешь, что у меня из родных людей только ты, да наставник. Не делай так больше, прошу. Не рискуй понапрасну.

Демиан промолчал. Знал, что не сможет выполнить эту просьбу. Трей вздохнул, понял.

— Трей, а что с нами вообще произошло? Ничего не помню…

— Что, совсем ничего?

— Нуу… Не совсем, конечно. Помню стаи летунов, помню, как вызвал 'Дух огня'… Потом… Бред какой-то — вроде мне помогли с заклятьем. Да нет, точно бред… А потом уже всё — темнота.

— Уж не знаю, кто там тебе помог, но нам на выручку пришли аваллары.

— Какие еще аваллары? — удивился Демиан. Что они здесь потеряли, за тысячи лиг от своих земель? Что им, бессмертным, до человеческих проблем?

— Да самые обычные.

— Скажи-ка мне вот что — каким таким образом аваллары проведали о заварушке в Синаре? И почему вдруг решили помочь?

— Да нихрена я не понял, почему они вдруг воспылали таким альтруизмом. Говорят, что что-то их позвало сюда. Или кто-то… Что здесь нужна их помощь. Спрашивал точнее, не говорят. Вроде, так всё и было, и я должен поверить в эти байки.

— Чушь.

— Согласен, но не скажешь же им это. Как-никак, они нам действительно помогли, а уж по каким причинам, и что они скрывают…

— Еще целительница эта странная, — задумчиво протянул Демиан.

— Парень, она тебя чуть ли не с того света вернула. А в чём странность заключается?

— Не знаю. — Ведьмак задумчиво взърошил отросшие угольно-черные пряди. — То, как она на меня сморит… Трей, ну ты чего, что я смешного сказал?