Колдовской мир-4. На крыльях магии

Они двигались по берегу небольшого ручья, который причудливо извивался по дну глубокого ущелья. По обе стороны от него возвышались крутые склоны. Высокие деревья со стройными, почти лишенными листвы стволами уходили к небу в поисках солнечного света. Здесь, у ручья, можно было изредка увидеть небо и острые края утесов. Солнце начинало садиться. Сквозь деревья пробивалось несколько золотых лучей, только чтобы усилить мглу в лесу и озарить множество камней, которые попадали сверху в ручей. Изредка мертвое дерево прислонялось к соседним, пока не прогнивало и не падало на почву леса. Путники постепенно углублялись в ущелье, и птичьи крики, вообще редкие в этой местности, затихли совершенно, прекратился и шорох от движений мелких зверьков, которые занимались своими делами в опавших листьях. Ни звука, кроме журчания ручья в его полном камней русле и фырканья лошадей.

Эйран не одна заметила неестественную тишину. Все эсткарпцы поглядывали по сторонам, и даже фальконеры насторожились. Ни слова не говоря, Ярет снова передал Сверчка Лорику, и тот посадил ее за собой, в то время как Пламя сидела на седле перед ним.

— Держись, — негромко произнес Лорик. Слово это, усиленное эхом, прозвучало словно сигналом.

И что-то ответило на этот сигнал.

С высоты донесся громкий рев. Лошади испуганно заржали, путники посмотрели вверх.

На фоне неба четко вырисовывалось уродливое существо. Частично гигантская кошка, частично медведь и отчасти нечто такое, о чем Эйран боялась и думать. Тварь протянула вниз, к всадникам, когтистую лапу.

Откинув голову, она снова заревела. Дождь камней посыпался на людей.

И существо прыгнуло на мужчин в голове колонны.

Глава четырнадцатая

Только инстинкт торгианцев спас обоих фальконеров от мгновенной смерти. Единственным желанием лошадей было убраться подальше от чудовища. Зверь тяжело опустился на то место, где только что находились фальконеры.

На мгновение Эйран отчетливо разглядела существо. Его маленькие красные глазки сверкали, как злобные алые камни. Зубы оскалены, слишком длинные и острые для медвежьей пасти. Чудовище сидело на уродливых задних лапах, похожих на кошачьи, но передние когтистые лапы напоминали руки людей. Однако по длине и количеству суставов в конечностях не было ничего человеческого. С клыков капала слюна. Чудовище быстрее пришло в себя от неудачного нападения, чем его добыча, и протянуло переднюю конечность, готовую схватить всякого в пределах досягаемости. И Эйран вспомнила то, что пыталась забыть в течение семи лет…

— Эйран, назад! — закричал Хирл. Он схватил Звезду и опустил на землю. Девочка побежала, едва касаясь земли. — Присмотри за детьми!

Лорик позволил Сверчку и Пламени соскользнуть и пришпорил лошадь. Меч у него был уже наготове. Эйран торопливо спешилась, оставив в седле Мышь, думая отправить лошадь подальше в лес. Может, там безопасней. Потом позвала к себе детей. Птица тоже уже слезла с коня Ранала, а вот Шепелявая причиняла Даннису неприятности.

— Нет! — кричала она. — Я хочу оштатьшя ш тобой!

Как можно мягче Даннис оторвал от себя руки девочки.

— Не сейчас! Делай, как тебе сказали!

— Шепелявая!

Необыкновенно мощный звук заполнил поляну, отразившись от поверхности утеса, и даже зверь на мгновение застыл. Это прозвучал голос Звезды, усиленный голосами остальных четырех девочек. Эйран удивленно посмотрела на Звезду, потом на Мышь. Мышь держала в руках камень, и Эйран готова была поклясться, что видела последние искры вспышки, порожденной камнем. Шепелявая неохотно отцепилась от Данниса и позволила поставить себя на ноги. Чудовище заревело и когтистой лапой ударило Рангина, который отскочил, уйдя от удара.

— Оставайся со мной! — велела Эйран и поставила испуганную девочку за собой в группе детей. Она продолжала прочно держать узду своей лошади. Если случится худшее, она посадит детей на спину лошади, ударит коня по боку, а сама убежит в лес пешком в другом направлении, чтобы отвлечь зверя.

Воздух в ущелье дрожал от шума: рева чудовища, стука копыт по камням, криков людей. Торгианцы вызывающе ржали. Всадники пытались найти удобное положение для удара. Острый Коготь взвивался вверх и падал, отвлекая зверя. Ему с трудом удавалось избегать его когтей.

Эйран сжала зубы в инстинктивной ненависти к существу, напавшему на них.

Ярет ударил зверя. Рангин встал на дыбы и обрушил копыта. Зверь увернулся и отскочил. С другой стороны сильный удар нанес конь Велдина. Чудище покачнулось, и Ярет ударил его мечом. Взлетел и опустился меч Хирла, и зверь закачался. Одна из лошадей закричала, на этот раз от боли. Ранал отъехал от места схватки. Бок его торгианца покрылся кровью, конь закатил глаза. Остальные возобновили нападение.

С ревом, от которого задрожали деревья, зверь высвободился и бежал. За ним тянулся след — вероятно, крови, но неестественного цвета. Скорость, с которой он уходил вдоль ручья, заставила Эйран снова вздрогнуть. А она-то думала, что торгианец, да еще отягощенный детьми, сможет от него уйти…

Велдин и Лорик пустились было в преследование, но Ярет остановил их.

— Пусть уходит! Вы все равно не сможете его догнать.

Грохот катящихся камней свидетельствовал, что зверь поднимается вверх, туда, где он недосягаем для преследователей. В ущелье прозвучал уже далекий вой. И снова стало необыкновенно тихо.

— Почему он отступил? — с недоумением выдохнул Даннис. Он тяжело дышал, а его конь нервно приплясывал. Его пасть покрылась пеной. Даннис с отвращением взглянул на свой испачканный меч.

— Он не думал, что мы будем сопротивляться, — высказал свое мнение Ярет.

— Ты говоришь так, словно этот зверь тебе знаком, — заметил Велдин. Он свистнул, и Острый Коготь вернулся на насест на седле фальконера. — Наверно, ты скажешь, что это одно из существ, которые теперь живут в горах и которое ты встретил возле Гнезда.

— Да, — подтвердил Ярет, — только это маленькое и не такое свирепое. А вблизи Гнезда сражались только Смельчак, Рангин и я.

Велдин с уважением посмотрел на Ярета.

— Ты сумел выстоять! Даже с женщиной, которая отягощала тебя и делала слабым меч. В тебе есть что-то такое, чего я не заметил, фальконер.

Ярет пожал плечами.

— Ранал, давай посмотрим, тяжело ли ранен твой конь.

Эйран уже убирала клочком мха кровь с трех параллельных царапин на боку торгианца. Она решила, что раны сильно кровоточат и поэтому их можно не промывать. Если у зверя ядовитые когти, кровь должна унести яд.

— Порезы не глубокие и не серьезные, — отметила она. — Только кожа повреждена. Мышцы не тронуты. Но коня не следует утомлять. Надо поскорее разбить лагерь. Я хочу сварить зелье.

— Нам нужно уходить. — Ярет снова нахмурился, и Эйран ощутила охватившее его нетерпение. — Побыстрее уходить с этого места.

Эйран встала. Теперь, когда опасность миновала, она начала дрожать.

— Этот… этот грязный зверь…

— Он ушел.

— Невозможно выразить…

— Оставь. Мы должны уйти. Немедленно.

Эйран посмотрела на него. В другое время он обнял бы ее. Но теперь она увидела в нем только странное нетерпение, стремление двигаться дальше, все больше углубляясь в то, что ализонцы называют Запретными горами. И Эйран заикала.

— Что это был за зверь? — спросила Мышь. — Папа сказал, что вы такого уже видели.

«Видели, — вспомнила Эйран, — и пытались отодвинуться от него как можно дальше, когда он протягивал лапу, чтобы поймать нас и вытащить из маленькой пещеры, в которой мы спрятались. Нет. Не нужно пугать детей еще больше. Смени тему, поговори о чем-нибудь другом».

— Я надеялась, что ты и другие девочки скажут нам, что это такое, — полушутливо заметила она.

— Не думаю, чтобы оно принадлежало Тьме, мама. Это неестественное существо, но мне оно не кажется по-настоящему злым. Скорее всего, оно просто проголодалось.