Пристрелочник (СИ)

Увы. Ксенофобия. Или — патриотизм? Нет, патриот — тот, кто любит родину, свой народ. Тот, кто ненавидит не-родину, просто по признаку — «не» — нацист.

Их ксенофобия — не права. С точки зрения биологии «хорошо» то, что позволяет выжить. Сохраниться, распространится, измениться, адаптироваться… набору генов. Геному, генотипу, фенотипу… существенной части цепочки ДНК.

Парадокс: сохранение ДНК происходит путём изменения. Естественный отбор. Кто не изменился — потомства не оставил. Вымер как динозавры.

Обычно родо-племенная организация общества способствует выживанию генома. Биологическая и социальная эволюции помогают друг другу.

Для процветания племени достаточно 3 % героев — генетически ориентированных на самопожертвование мужчин. Они — самопожертвуются, племя — побеждает соседей, захватывает их женщин и, при подходящих условиях, размножается. Как сделали, например, ацтеки.

Но что, если «у нас героем становится любой»? Все герои — самопожертвовались, и некому воспользоваться «плодами победы». Племя слабеет, становится добычей соседей, вымирает от случайных катаклизмов.

Биологическая и социальная эволюции входят в конфликт: социум требует «войны до победного конца». Даже ценой гибели генома. А тот не хочет! Аллели жить хотят! «Плодиться и размножаться».

Я чётко понимаю, что подомну этот народ. Не потому что они глупые, или ленивые, или бестолковые. Отнюдь. Просто они опоздали. Не они — их далёкие предки. Опоздали с гончарным кругом, с выплавкой железа, с размером запашки… Мордовский фольк прав: надо землю пахать. А не охотой с рыбалкой баловаться. Опоздали с «плодитесь и размножайтесь», с распадом родовой системы…

Не ново. Для России в целом состояние опоздания, фраза: «мы думали — вы отстаёте лет на 30, а вы отстаёте навсегда» — звучала неоднократно в разные века. И в 21 веке — тоже. Догоняли. Надрывая пупки и роняя головы. Имея центр управления. Который форсировал изменения, пренебрегая мучениями собственного народа.

«Изменения» — производительных сил и производственных отношений.

А здесь? Кто заставит в каждом «вели» крутиться гончарный круг? Как? Под страхом смертной казни? Или — пусть сами? Свободная инициатива свободных людей? Когда созреют, когда возникнут условия…?

Пусть. Потом. После веков бесконечной и безнадёжной бойни. В другом государстве, фактически — другой народ. И тогда, утративший, вслед за большей частью разнообразия своего генома, чувство исторической реальности, краевед может позволить себе утверждать:

«Русская колонизация Поволжья была катастрофой мордовского народа».

Отнюдь. Катастрофой было отсутствие, задержка на столетия этой «колонизации». Сходные племена меря и чудь, ятвяги и печенеги, как и потомки муромы и мещеры, кривичей и дреговичей, словен и радимичей, понесли существенно меньшие потери в ходе Батыева нашествия. Если на самой «Святой Руси» погибла треть, то здесь, в Мордовии и там, под Сандомиром, где их тоже резали — две трети населения. И так же — столетиями потом, до «Покорения Казани», до прекращения войн на этой земле. До подъёма производительных сил на новый, уже — общероссийский уровень.

А где ж ты был? Когда нужно было каждый день землю пахать, печку в кудо топить, этот круг гончарный крутить. Ах, да…. «ещё не родился». Ну, раз всё-таки родился, значит, предки твои не катастрофились, а дело делали. Заимствовали более прогрессивные методы хозяйствования. У пришлых. Которые «колонизаторы». Остальные, сильно самобытные — потомства не оставили.

Разбирая бумаги монастырей, П.И. Мельников-Печерский обнаружил многочисленные акты, свидетельствующие о ежегодных казанских набегах, сопровождавшихся захватом большого числа пленников. Почти 30 лет с полей в Мордовии не снимался хлеб. Речь идет об арзамасских землях, традиционно славившихся плодородием. Герберштейн свидетельствовал, что на этих землях нередки урожаи «сам-20» и «сам-30».

После Казанского похода Ивана Грозного, в конце XVI века, Арзамасский уезд вместе с Рязанским станут житницей всего центрального русского пространства. Но до «русской колонизации», к середине XVI века, благодатный край обезлюдел и был в сильном опустошении. Автор «Казанской истории» говорит об освобождении 100000 пленных, захваченных на Низовской земле за 30 лет.

Это — об освобождённых. А об общем числе погибших… «По порядку величины»… Я об этом уже…

Такие… перипетии — кому-то надо?!

Надо спасать людей от этого маразма. И от множества сходных, ещё более и чуть менее кровавых, в ближайшие столетия.

Как?

Родо-племенная система — система очень тоталитарной демократии. Все действия каждого члена рода контролируются и оцениваются обществом. Всё, что не «по обычаю»… — исправляется. «Рой» поможет, укажет и накажет. Всегда.

Для здешних народов, для самой «Святой Руси», я создаю альтернативу — индивидуальную свободу. Мне не интересно — какого ты рода. Что у тебя папа — кудатя. Мне даже не очень интересно — умеешь ли ты лепить горшки? Лучше — если нет. Переучивать не придётся. Важно: ты хочешь? Ты способен научиться? Лично ты — голова, два уха. Тогда — к Горшене. И он сделает из тебя гончара. Ну, или — покойника.

Мне не нужна война. Потому что я знаю: я — лучше. У меня есть вещи — лучше, чем у туземцев, есть инструменты, более эффективные, есть сорта ржи и пшеницы, более урожайные… У меня есть то, что привлекательно для них. И ещё — личная свобода.

И они придут ко мне. Сами. Торговать. Работать.

Жить.

Потому что у меня — жизнь лучше.

Их инстинкт, инстинкт продолжения рода, их конкретного «роя» — это чувствует. Какие бы слова при этом не говорились, каким бы богам не молились.

Дилемма: какой род тебе важнее продолжить? Твой личный? Или — общий, «кудатный»?

Самые… шустрые — уйдут. «Рой» утратит часть разнообразия — интеллектуального, эмоционального, профессионального, генетического, ресурсного… начнёт хиреть. Не потому что — «хуже», потому что — «поздно». Фактор времени…

Конкретный человек этого не понимает, «громада» — нутром чует.

Нормальному мужичку на все эти философствования…

— Вот — жена. Вот — корова. Вот пашня и покос. На хрена Зверю Лютому это всё? Если не дёргать его за усы — он сюда не придёт.

Наоборот, моё появление создаёт для него новые возможности:

— А вот ежели мальчонку в горшечники отдать? А гребцы на сезон не надобны?

Но, как и везде, кроме простых людей, живущих на уровне «простого воспроизводства», есть «элита». Которая «отчуждает прибавочный продукт».

«Кудатя» не пойдёт в подмастерье, не будет наниматься в работники. Он — позволяет это сделать сородичам. Или — не позволяет. Не силой — здесь это не принято, но — авторитетом, всей мощью управляемой им общины, «административным ресурсом».

В истории есть две основных технологии работы с туземной элитой.

Карл Великий долго воевал с племенами саксов. Он побеждал, армия уходила, население восставало. Тридцать лет. Пока Император не возвёл в пэры империи местных князьков. Саксы стали имперскими и христианскими. Немцами.

Сходно поступали позднее германцы в отношении западно-славянских племён. Славянские князья стремительно онемечились, окатоличились и продолжали энергично резать друг друга. Но уже не просто так, а под знамёнами своих сюзеренов: немцев, датчан, поляков. Династия потомков князя бодричей Николаты Великого просуществовала до 1918 года. Вполне интегрировавшись в германские рейхи.

Другой вариант использовали монголы Чингисхана: «они уничтожают всех знатных людей, которые могли бы восстать против них».

Или — интеграция. Или — уничтожение.

Стоп! Примеры — не аргумент. У меня цели иные. Как в рамках моих собственных целей строить отношения с местными?

Мне не нужно «покорение»: захват территории, превращение в данников туземного населения. «Да» — так «да», «нет» — так «нет». Не критично. Может быть, какие-то отдельные локальные места: месторождения чего-то. Чего местные не используют. Какие-то отдельные тропы. Отнюдь — не охотничьи.