Сыны Амарида

— Вы говорите, он называет себя воплощением Волшебной Силы?

— Да, — сказал Джарид. — Так он вообще описывает Неприкаянных.

— И что он имел в виду?

Джарид усмехнулся и помотал головой:

— Ну, мы тогда не обсуждали этот вопрос. Настаивать показалось нам неблагоразумным.

Элайна тоже усмехнулась.

— А мне куда интереснее то, что он сказал о Сар-толе и происшедших нападениях, — вставил Оррис, поглаживая бороду загорелой рукой. — Он предупреждал вас о силе Сартола? На этот раз ответила Элайна:

— Он сказал, что Сартол опасен, что он сильнее любого мага со времен Фелана.

Баден встрепенулся. Он уже несколько недель не думал о Фелане, и вот, второй раз за день, легендарный Волчий Магистр вторгался в его мысли. Он подумал: интересно, что бы это могло значить?

— Но он объяснил, — продолжала Элайна, — что Сартол — это лишь часть угрозы и вовсе не самый опасный враг и даже победа над ним не спасет нас от большего зла.

Оррис перевел взгляд с Элайны на Джарида.

— Чужеземцы?

— Я именно так его поняла.

— И я, — сказал Джарид.

— Их тактика раскрывает их слабость, — пробормотал Баден, повторяя слова Терона.

Джарид встретился взглядом с дядей; лицо его было серьезно.

— Так он нам сказал. Мы поняли, что, раз они не пытаются сражаться с нами лицом к лицу, а стремятся исподволь подорвать авторитет Ордена, их слабость — в неумении управлять Волшебной Силой.

— Терон подтвердил это?

— До некоторой степени, — сказала Элайна. — Но когда я спросила его, есть ли у них сила, он сказал, что да, хотя и не такая, с какой мы знакомы.

Баден оглянулся на Орриса и обнаружил, что маг пристально смотрит на него. Джарид тоже, похоже, это заметил.

— Когда мы с Элайной рассказали Транну о том, что Терон считает виновными во всем чужестранцев, — сказал молодой маг, — он был потрясен. А вас это, похоже, не удивило. Вы что, уже знали?

— Нет, — тихо сказал Оррис. — Мы просто подозревали, а ты подтвердил.

— Я рассказывал уже о своей битве с теми, кто напал на Излучину, объяснил Баден, — но забыл упомянуть о том, что нашел Оррис после, осматривая их оружие и птиц.

И по просьбе Магистра маг рассказал о своем разговоре с купцом из Аббориджа и о последующих находках. Баден срывающимся от сожаления и страха голосом объявил, что Сартол увез почти все улики.

— Ты решил, что он их уничтожит, да? — спросил Транн.

— Наверное. На его месте я бы и сам так сделал.

Элайна поймала взгляд Орриса:

— Говоришь, он забрал почти все. Значит, что-то осталось?

Оррис оглянулся на Бадена, тот кивнул, и маг с улыбкой достал из кармана маленький сверкающий стеклянный кружок с золотой вставкой.

— Смотрите! — прошептал он, протягивая необыкновенную вещицу на ладони.

Неудивительно, что Джарид первым понял ее назначение.

— Глаз! — взволнованно сказал он, быстро поворачиваясь к Бадену. — Это глаз птицы, которую я видел во сне!

Магистр улыбнулся:

— Это был славный сон. Более точный, чем я мог вообразить. Плащ, птица, даже церилл и его цвет — все, как ты описал; только их было двое.

— Терон утверждает, что их пятнадцать, — заметила Элайна.

Глаза Орриса расширились.

— Что?

Джарид кивнул:

— Это правда. Я просто забыл. Я спросил Терона о своем сне, а он сказал, что тоже видел этих магов. Они ходят по одному или по два, но как-то он видел целых шестнадцать. Потом один умер, но Терон не видел, как именно.

Транн выдохнул сквозь зубы.

— По крайней мере, теперь мы знаем, с кем имеем дело, — заметил Баден. — Еще тринадцать бродят по Тобин-Серу и могут сотворить с любой деревней то, что мы видели вчера в Излучине.

— Думаешь, они из Лон-Сера, Оррис? — спросил Джарид.

— Да. Судя по тому, что сказал мне Кроб, это более чем возможно. Они точно не из Аббориджа, а больше вроде бы неоткуда.

— Я согласен, — мрачно произнес Баден.

Элайна нервно провела рукой по волосам:

— Мы так мало знаем о Лон-Сере. Баден тоже подумал об этом.

— Теперь мы знаем больше, чем вчера, — заключил Оррис. При свете костра его карие глаза казались почти черными. — Они обладают знанием, которое позволяет им создавать оружие, имитирующее природу. Это мастерство, которое далеко превосходит то, что известно в Тобин-Сере. Мы много лет считали тамошних ремесленников самыми искусными в мире, и товары, которые шли к нам оттуда через Абборидж, подтверждали это. Тонкость их работы просто в голове не укладывалась. — Он помолчал, глядя в огонь. — Они могут копировать живую природу. Это многое объясняет.

— На древнем языке есть определение для подобных способностей, приглушенно сказал Транн. — Мелорсиад, или, буквально, ложное знание о жизни.

— Кроб называл это механизацией, — добавил Оррис. — Они используют инструменты, чтобы создавать инструменты, которые, в свою очередь, создают другие инструменты. Глядя на этих птиц, я как раз подумал об этом. Они были не более чем инструменты — пусть и совершенные, призванные обмануть нас своей "реальностью". Но если отбросить все иллюзии, это не более чем приукрашенный молоток или плуг.

— Механизация, — с трудом повторил Джарид. — Я все же предпочту мелорсиад.

Оррис усмехнулся:

— И я. Но ведь мы кое что о них уже знаем.

— Мы знаем, что их возможности просто нельзя оценить, — с отчаянием в голосе сказала Элайна. — Мне лично от этого не легче.

— Но это не все, — настаивал Оррис. — Мы еще знаем, что они не владеют магией в нашем понимании и что им от нас нужно нечто такое, что заставило их сплести этот заговор.

Элайна нахмурилась:

— Да, это уже кое-что. Но они-то знают о нас больше, верно?

Снова ее мысли совпали с мыслями Бадена.

— Элайна права, — сказал Магистр голосом, почти утонувшим в свисте ветра над степью. — Они знают об Ордене, о том, как мы одеваемся, о предметах и существах, которые всегда с нами. А последние три нападения были спланированы так, что маг, присутствовавший на Собрании, мог еще и поучаствовать в них. Они даже знают, что мы оставляем перья.

— Наверное, Сартол подсказал, — зло усмехнулся Оррис.

— Возможно, — согласился Баден. — В общем, они знают о Тобин-Сере достаточно, чтобы сосредоточиться на подрыве репутации и положения Ордена. — Он посмотрел на Орриса: — Я пришел к запоздалому выводу, что ты был прав. Пора всем магам установить мысленную связь. На Тобин-Сер напали впервые за четыреста лет, и мы это допустили.

Вспыльчивый маг ответил ему взглядом, выражение которого было невозможно понять. Потом он кивнул.

Джарид ковырял в костре суком, в который все еще был заключен его яркий голубой церилл.

— А если другие не согласятся? — Он поднял глаза на дядю из-под густой копны волос, упавших на лоб. — Конечно, я верю вам с Оррисом, но если не поверят они... Насколько я могу судить, Орден не так-то просто растормошить и заставить действовать. А этот стеклянный глаз некоторым вообще ничего не скажет. У нас больше ничего нет?

Баден вынул темный кусочек, найденный в Излучине.

— Мы нашли вот это, держи. Это кусок материала, из которого были сделаны птицы.

Странный предмет передали по кругу.

— Это ни на что не похоже, — сказал Транн. — И все же я согласен с Джаридом. Конечно, вы точно все рассказали, но другие, увидев эти остатки, едва ли представят искусственных птиц и исторгающее огонь оружие.

Баден невесело рассмеялся и повернулся к Оррису:

— Знаю. Но я рассчитываю еще и на присутствие Джарида и Элайны и на посох Терона. Если мы сможем убедить Орден в предательстве Сартола и заставить магов выслушать все про Терона, этих кусочков вполне может хватить. — Он смиренно пожал плечами. — Больше у нас ничего нет.

Баден поднял глаза в небо. В северном небе плясала Леора. Он устал и от этого обсуждения, и от битвы, и от бесконечной скачки.

— Пора спать, — заметил он. — Понятно, что Сартол прибудет в Амарид раньше нас, но нельзя оставлять ему слишком много времени, чтобы он наводнил своей ложью Великий Зал.