Школяр

Принц соскочил со своего коня, за ним последовали остальные. Двор заполнился набежавшими служками.

Ирений помог Филю сползти на землю и встал с ним и Яном в стороне, ожидая, что будет дальше. Он успел передать Яну предупреждение Филя, и тот потупил взгляд и принял крайне уважительный вид. Последний раз Ян выглядел так в день, когда ректор Алексы спасал их шкуры из лап разъяренной деревенщины.

Принц кратко обсудил с соратниками совершенную над французами пакость и поворотился к путникам, которых привел за собой. В ярко-голубых глаз не было ни капли сочувствия, только любопытство, когда он смерил Филя взглядом.

— Твой неуклюжий слуга поймал стрелу, прикрывая наши спины, — сказал он Яну, — поэтому ему помогут. Джеффри, известите Ллевелина, что для него есть работа, — обратился он к веснушчатому ратнику из своего отряда.

Филь боялся принца до икоты, а потому уставился в булыжник под ногами, почти забыв, что ранен.

Принц направил стопы в глубь двора, свита последовала за ним. Рыжий ратник, такой же юный, как его господин, приглашающе махнул рукой и легко взбежал по ступеням ко входу в помещения внутреннего замка.

Филь с шипением отказался от услуг Ирения по переноске своего тела и запрыгал рядом по ступеням на одной ноге, вцепившись кузнецу в пояс. У Яна хватило ума не помогать им.

В замке они увидели перед собой коридор со сводчатым потолком, который вел к большому залу, где во множестве толкались богато одетые люди. Они громко разговаривали и смеялись. Их голоса гулко отдавались от каменных стен.

Не доходя до зала, ратник Джеффри сменил галс и шагнул в боковую арку на узкую лестницу, где гулял ветер. Он привел их на второй этаж в другой, более тесный коридор с узкими бойницами в толстых стенах, заканчивавшийся анфиладой из трех комнат.

В первой из них крепко, но не противно пахло сушеными травами и химикалиями. Тут было несколько оструганных столов, заставленных разнообразными склянками. За дальним столом сидел старик с длинной бородой, на вид не моложе г-на Ювеналия Петра.

— Ллевелин, — сказал рыжий ратник с порога. — Принц Эдвард требует, чтобы ты немедленно вылечил этого малого!

Он хрястнул Филя своей лапой по плечу, и у того подломились колени. Не удержав равновесия, он повалился на бок. Старик, закинув за спину бороду, с юношеской прытью вынесся из-за стола.

Филь ударился огрызком стрелы об каменный пол, издал пронзительный вопль, вскочил на ноги и снова упал, уже окончательно, потом свет в его глазах померк.

Когда он очнулся, его тело ломило с пяток до макушки. Холодный пот заливал ему глаза. Он успел заметить, что лежит на широкой кровати без штанов, и тут старик сунул ему в зубы обломок ветки дерева. Увидев в руках лекаря остро заточенный нож, Филь сообразил, что за этим последует, и изо всех сил впился зубами в ветку.

Лица Ирения и Яна, склонившихся над ним, выражали сильную озабоченность. Для чего они здесь, Филь понял, когда лекарь принялся тащить наконечник, застрявший в бедренной кости. Филь выгнулся дугой, пытаясь вырваться из рук друзей, затем опять провалился в беспамятство.

Второй раз он очнулся от того, что кто-то трогает его лоб губами. В комнате царила темнота. Темно было и за открытой всем ветрам бойницей. Из неё доносились веселые крики — видимо, в замке внизу вовсю развлекались.

От постели, на которой лежал Филь, укрытый до подбородка лоскутным одеялом, тянуло затхлым прогорклым запахом. На краю постели со свечой в руке сидела чумазая девушка и с интересом наблюдала за ним.

— Здравствуй, Филь, — сказала она. — Вот мы и снова встретились!

Её голову покрывал привычный здесь у женщин белый платок. Филь увидел, что она старше его — наверно, лет двадцати — и очень красивая. Большие серые глаза смотрели прямо на него. У него сам собой раскрылся рот.

В лице Эши не было отрешенности, присущей ей пять лет назад, ни внутреннего напряжения, которое чувствовалось в ней в прошлом году. Она выглядела довольно беззаботно, как любая юная служанка. И одета она была тоже как служанка.

Филь приподнялся и сел в постели. Насколько он видел, во всех трех комнатах не было ни души. Раненая нога под плотной повязкой ничем не давала о себе знать.

— Привет, — сказал он и расплылся в улыбке, обрадованный нечаянной встрече. — А чего ты здесь делаешь на английской стороне? Ты ж в последний раз направлялась к французам в гости!

Она рассеянно улыбнулась, превратившись в знакомую ему Эшу.

— А ты, Филь, ничуть не изменился, никогда не поинтересуешься ни о житье-бытье, ни о здоровье, сразу к делу!

— А чего время терять, — сказал он, — ты в этом замке не с мирным визитом, правильно? Иначе можно найти место и почище! Или ты ищешь свое женское счастье в этой помойке?

Она распахнула в удивлении глаза, затем рассмеялась:

— Ты что-то очень быстро взрослеешь! Но ты прав, с выражением лица «все козлы и пьянь вокруг» счастья не сыщешь. Мне пришлось улепетывать с французской стороны за слишком явное выражение чувств и уже здесь учиться держать лицо. Я жду возможности подобраться к кастельяну замка Бейнак и ужасно рада видеть тебя здесь, потому что ты можешь мне помочь.

— К кому? — переспросил Филь.

Усаживаясь поудобней на комковатой постели, он скривился: раненая нога решила вдруг напомнить о себе, пусть не так сильно, как утром. Еще он почувствовал, что ему что-то мешает во рту, и выковырял из зубов кусочек древесной коры.

— Он следит за исправностью оружейного арсенала замка, что находится на той стороне реки, — сказала Эша, отсутствующе глядя в сторону бойницы. — Он остался мне должен.

Произнесла она это довольно угрожающе. «Поди опять, как с Андреа», — решил Филь, которому были неинтересны сердечные дела его сестры, и из вежливости спросил:

— Это из-за него ты сменила рыцарское облачение на юбку?

Эша наградила его взглядом человека, неожиданно вернувшегося к реальности, вздохнула, помолчала и сказала:

— Мои описательные способности отказывают в эпитетах, которыми надо раскрашивать глубину пропасти, куда может угодить женщина. Одно я вынесла: внешние атрибуты в этой жизни не главное. А выданное Мастером облачение я сменила в Бейнаке в тот день, как попала туда. Прикидываться рыцарем, как оказалось, куда легче в походных условиях, и то недолго. В замке, где господ одевают и раздевают их пажи, отхожее место одно на всех, и обычные слуги спят вповалку, свой пол не скроешь. Спасибо доброй душе, положившей в Хальмстеме в подседельную сумку простое женское платье. Всё остальное я была вынуждена бросить, разве что попрятала кое-какое оружие по укромным закуткам Бейнака. Им я и воспользуюсь, чтобы снести башку Вальраму Арлонскому!

Судя по решительному тону и блеску в глазах, она верила в то, что говорила. Филь заключил, что Эша опять сошла с ума. Юная девушка в белом платьишке с мечом в руках против взрослого мужчины, в обязанности которого входит поддержание в готовности арсенала замка, стоящего на фронтире против другого вражеского замка — это было бы смешно, если б не было грустно. Зная, что рассеивать её иллюзии — дело для него бесполезное, он только спросил:

— Он тебя поймал и прижал там, что ли, в тех закутках?

На что Эша выпрямилась и поднялась на ноги с выражением лица, какое было в прошлом году у Анны, бегущей мстить Филю за обман.

— Вальрам Арлонский будет наказан за организацию нападения на Империю, сожженную Катаоку и множество других вещей, которые он совершил, воспользовавшись доверенными ему знаниями! — выдохнула она, сравнявшись цветом лица со своим платьем. — Вальрам Арлонский должен умереть, — глухо заключила Эша.

Пришла очередь Филя подкинуться на кровати, но вернувшаяся боль в ноге его успокоила.

— С-сатана, — прошипел он, скорчившись и нянча рану, злой от предательства организма и глупости своей сестры. — Эша, так, получается, это ты виновата во вторжении! Кто тебя тянул за язык рассказывать о Новом Свете местному жителю? А если он теперь разнесет это по всему свету? Твой язык такой же длинный, как твои ноги!