Силой и властью (СИ)

- Зелье хранителей возбуждает, дарит страсть и силу, но любовь - нет. Ты знаешь это не хуже меня, если не лучше.

Она уткнулась носом куда-то ему в шею, и оттуда ответила, приглушенно и неуверенно:

- Ничего я не знаю, я не пью а-хааэ каждый день. Кто может знать, как это действует на людей? И вообще... мы столько лет бок о бок, ты меня едва замечал, и вдруг - «люблю»!

Не верит.

Да он и сам-то не слишком верил. Жил с этим столько лет: влюблялся, забывал, потом влюблялся снова... это была такая игра. Игра для него самого, для одиночки Армина. Но важна ли она для Жадиталь? Жадиталь об этом никогда не знала. Вот и сейчас, похоже, не желает знать. Он погладил ее по волосам, наклонился, поцеловал в макушку и сказал:

- Помнишь ту жуткую зиму? Пруд перемерз, почти погиб сад, а нас не выпускали на улицу, даже занятия проводили прямо в комнатах. Я каждый вечер сбегал вешать цветные огоньки над твоим окном, чтобы ты не скучала, улыбалась, глядя на них. Ты ведь улыбалась?

- Да?! - Таль вывернулась из объятий и посмотрела на него так, словно видела в первый раз. - Конечно, я помню! Только никогда не думала, да и не подумала бы, что это ты. Я была уверена, что это учитель так меня балует, даже благодарила. Он удивлялся, за что, мол, а мне нравилось, что он не признается, казалось, это наша тайна... Почему ты не открылся, не сказал еще тогда?

И в самом деле, почему? Почему не сказал тогда, почему позже сидел у окна библиотеки вместо того, чтобы просто зайти в гости? Почему сейчас заговорил о любви и тут же почувствовал себя глупцом, хотя и не солгал ни слова? Если бы он знал! Но порой ему казалось, что даже драконов увидеть проще, чем по-настоящему поладить с Жадиталь. Разве что сегодня... Но ночь скоро кончится, а что будет утром - кто знает?

- Я сейчас сказал, а ты вот не веришь.

Он снова обнял ее, заставляя лечь рядом и прижаться к нему спиной. Ладони скользнули по груди и нечаянно наткнулись на свежий шрам. Он проследил шрам кончиком пальца.

- Даже не знаю, что бы я делал, если бы ты погибла.

- Я погибла, - ответила она. - Стрела попала точно в сердце, я погибла сразу. А старый Волк вытащил и велел родить ребенка. Поэтому мы здесь.

Таль говорила жестко, с вызовом, словно хотела оттолкнуть. Вот мол, уясни: я тут из-за обещания, а вовсе не потому, что ты мне нужен. Как будто он об этом раньше не знал! Не знал он только одного: в самом ли деле не нужен или она просто довериться боится?

- Да знаю я. И про смерть, и про Шахула. И про твое обещание догадался, - он улыбнулся, стараясь показать ей свою уверенность. - Не могу тебе обещать таких подвигов, как сегодня, но я всегда буду рядом...

- Армин! - Таль резко повернулась и закрыла ладошкой его рот. - Помолчи, пока не наболтал такого, о чем пожалеешь! Завтра, как только соберусь, я сниму лиловый плащ и уеду - деньги на первое время у меня есть. Поселюсь неподалеку от родного замка, буду работать и растить ребенка.

Армин от удивления отпустил руки, и Жадиталь поднялась, сев на кровати. Смотрела она спокойно и холодно.

- Все решено.

- Там растить ребенка?..

Армин так растерялся, что Жадиталь его даже пожалела. Только это сейчас ни к чему. Она уже все решила, обдумала заранее и повторила про себя столько раз, сколько понадобилось, чтобы бесповоротно увериться: все правильно. Так и только так будет лучше: никаких магов, никакой зависти и соперничества в жизни ее малыша не будет. Только росистые луга, серые скалы, изглоданные ветрами, и размеренный шум моря вдали. И ее любовь, ее нежность и внимание. Этого вполне хватит для счастья.

- Растить ребенка, - утвердительно повторила она, - именно так.

Он отвернулся и надолго замолчал, словно разглядывая что-то в темноте сада. Она проследила его взгляд и тоже уставилась за окно. Ночь уже перестала походить на разлитые чернила: высота небес посерела, предвещая скорый конец волшебства. Прощаться вот так, в обиде и недоумении, ей не хотелось. А что сделать - не могла понять. И Армин ей не помогал. Только молча таращился в темноту сада.

- Таль, зачем?! - выговорил он наконец.

Отдышался - и понеслось:

- В замке оснащенные лаборатории, библиотека, места для испытаний. Наставники, наконец! У нашего сына будет лучшее на свете образование. А что делать магу на Туманных берегах? Ведь там у него даже нужных книг не будет!..

Вот так: сыну и магу, а она еще сомневалась в том, что права. Он продолжал убеждать, а она все больше печалилась: слишком живо вдруг вспомнилось ее собственное детство, мать, сестры, и отец, который вот также мечтал о сыне. Сыне и воине.

Да и о чем еще было мечтать старому вояке? Рыцарь Гасс ру-Нидар двадцать лет водил лучшую сотню рыцарей герцога Эссира против умгар и ласатрин; прошел войну Дорог, оберегая северный фланг войска Булатного, и закончил ее, сохранив почти всех своих бойцов живыми. А еще перед войной за свои подвиги получил от щедрот доброго господина титул и маленький замок с прилежащими двумя деревнями. Как получил - забрал из родительского домишки свою Донатин, троих дочек, и начал загадывать о наследнике. Ведь когда он состарится, должен же будет кто-то принять родовой меч, а вместе с ним и воинскую славу.

Впрочем, даже без сына новоявленный барон был вполне счастлив, пока не случилась беда - тяжелое ранение спины. И добро бы в битве, так нет! Конь на всем скаку попал ногой в какую-то нору, покалечив и себя, и хозяина. Скакуна прирезали, чтобы не мучился, самому Гассу тоже предлагали яд - думали, уже не поднимется. Но старый вояка переупрямил немощь - поднялся, и даже сел в седло. Однако боли в спине донимали так, что ни меч толком держать, ни справится с арбалетом. Со службой было покончено - Гасс вернулся домой, в свой замок на скалах с мокрыми от вечных туманов стенами и гулким ветром в каминных трубах.

А как жить, если всего дохода - три десятка хилых дворов да остатки военной добычи? Замок ветшал и постепенно разрушался. Поправить его на жалкие крохи от хозяйства было невозможно. Тут семью прокормить - и то счастье. А вот если бы сын родился - малышу, как потомку доблестного ветерана, с раннего детства полагалось бы место в гвардии Эссира и немалая плата... так что сын в семье из мечты превратился в необходимость.

Но родилась малышка Жадиталь. И появление ее на свет подорвало здоровье матери, похоронив надежду на наследника и безбедную жизнь. Ведь даже ранняя смерть бедняжки Донатин ничего не меняла. В жилах наследника должна была течь благородная кровь, а какой дурак из родовитых отдаст дочь или сестру за полунищего калеку с четырьмя девчонками на руках, каждую из которых в свой срок нужно пристроить замуж?

Так и росла маленькая Таль лишним никому не нужным ребенком. Впрочем, пока матушка была жива, детство ее было вполне счастливым и радостным, пронизанным сочащимся сквозь облака солнцем, ветром с моря и теплом родного очага.

Но после смерти матери все переменилось. Отец стал сердитым и замкнутым, сестры все чаще ссорились, а за самой Жадиталь вдруг начали замечать странности: то разревется вдруг - и блюдо с полки прыгнет, то огонь в печи на ее глазах никак гореть не хочет, то еще какие-нибудь неприятности случаются. В общем, нет девчонки в доме - и все рады. Никто искать не пойдет. Тогда она и полюбила сесть на уступ над самой водой, чтобы тихонько поразмыслить о своем. То мечтала стать птичкой и улететь далеко-далеко, посмотреть, как там живут люди, то думала: вот вырастет она большой, выйдет замуж за герцога или сотворит что-нибудь этакое и прославится на весь мир. Тогда и сестры, и отец ее наконец перестанут гнать с глаз, и, может, даже будут гордиться. А то вдруг злилась на всех, и становилось ей горько и обидно. Тогда думала: «Вот прыгну сейчас вниз, где из воды острые камни торчат... интересно, скоро ли вспомнят, что я не вернулась к ужину?»

Неизвестно, как бы сложилась жизнь Жадиталь, если бы однажды она не придумала сбежать от сестер не на мыс, как обычно, а в другую сторону - в дремучий лес, что тянулся темной полосой по краю отцовских владений.