Все дороги этого мира

- Тогда я отдам тебе, - орк расстегнул кожаную куртку, в которой щеголял по случаю дождя. Страхолюд извлек маленького человечка.

- Что с ним? - Хэсс бережно положил человечка на кровать. Насколько он помнил этого родственника Вуня, Хэсс никогда прежде не видел.

- Откуда я знаю, - раздраженно пожаловался Страхолюд, - я его нашел заваленного ветками и грязью. Думаю, не бросать же.

С этими словами орк покинул повозку Хэсса, а тот действительно испугался. Что делать с маленьким человечком? Как его лечить, ведь ясно же, что тот болен. Нога вывернута неестественно, бледность, обкусанные в кровь губы.

Привычным движением, Хэсс срезал с человечка одежду, и обувь. Ощупав кости, и вызвав жалобные стоны маленького человечка, Хэсс сложил кости. Закрепить их помог самоотвердевающий материал, который пришлось варить, попортив один из котелков повара Грима. Напоив маленького человечка, Хэсс укутал его в теплое одеяло и уложил на собственную подушку. Оставалось ждать Вуня. А тот как назло все не приходил.

Обдумывая, что делать дальше, Хэсс придремал. Разбудил его вопль появившегося Вуня.

- Нинихмай!

- Что? - Хэсс оторвал голову от лежанки.

- Нинихмай! - Вунь бухнулся на колени и запричитал.

- Ты чего? - Хэсс первый раз видел расстроенного Вуня.

- Заткнись, - послышался скрипучий голос с лежанки Хэсса.

Нинихмай открыл глаза, и сейчас занимался ощупыванием себя. На Хэсса он смотрел с радостью, на Вуня поглядывал раздраженно.

- Нинихмай это что? - Хэсс уточнил у Вуня.

- Это я, - сообщил Нинихмай.

- А.. простите, - извинился Хэсс.

- Не за что, - принял его извинения Нинихмай.

- Ты жив? - Вунь оторопело хлопал глазами.

- А что ты думаешь, что люди нас на подушке будут хронить? - съерничал Нинихмай.

- Ээээ.., - Вунь не знал точного ответа на такой закрученный вопрос. - А что ты здесь делаешь? Мы уже обыскались все, в такую дождину это кошмар. - Вунь залез на лежак и возвышался над Нинихмаем.

- На ногу посмотри, - рассвирепел Нинихмай.

- Костяножка, - ахнул Вунь.

Хэссу пришлось растолковывать о предназначении фиксирующего ногу материала. Вунь кивал в след словам, как заведенный, а Нинихмай все выше и выше задирал брови.

Через полчаса повозка Хэсса была полна родственниками Нинихмая. Его упаковали два силача на самодельные носилки, и утащили. Вунь долго кланялся Хэссу, когда тот все же не вытерпел, выслушивать благодарственные вопли, то разразился скандал. Вунь обкричал Хэсса, что тот мешает ему выразить соответствующую благодарность, а то ведь вещи, за которые не отблагодарили, могут и исчезнуть. Смирившись с этим, Хэсс еще с полчаса выслушивал хвалебные речи, под которые и заснул. Он уже не видел, что Вунь достал маленький листочек и поставил палочку, как зарубку на дереве.

В отличие от Хэсса, который мирно грелся в повозке, охране пришлось большую часть времени проводить на воздухе и почти в воде. Саньо приготовил крепкий кофе и пошел искать Богарту, чтобы та провела с ним немножко времени. Но дождливый день для него сложился неудачно. Саньо нашел Богарту в обществе, которое ему не понравилось. Богарта причесывала одного из своих охранников - Кхельта.

Этот улыбчивый, вечно одетый в черное женственный парень вызвал дикую волну неприязни у Саньо. Актер знал, что Кхельт живет с Лаймом, знал, что Кхельт даже делал предложение Хэссу, а Лайм приревновал. Саньо так же знал, что иногда Кхельт играет на тростниковой дудочке. Но сейчас Саньо было неприятно видеть Кхельта и Богарту рядом.

- Чем заняты? - Саньо забрался в повозку.

Одежда у Богарты была сухая, видимо она долго сидела в повозке. Женщина не отвлекалась, она заплетала косу и завязывала охранную ленту.

- Ты? - Богарта повернула голову.

Наглый охранник развалился, вытянув ноги.

- Зашел вот на кофе пригласить. Повар выдал запасы, - сообщил Саньо, пересиливая себя.

- Мне не надо, спасибо, - ровно поблагодарила его женщина.

- А я бы выпил, - неожиданно для всех заявил Кхельт.

Посылать его на фиг, Саньо хотел, но не сделал. Вместо этого актер широко улыбнулся:

- Попрошу ко мне.

Кхельт ответил на улыбку, Богарта очень странно на него посмотрела. Пока Кхельт одевался и обувался, продолжалось напряженное молчание.

В повозке Саньо охранник уселся и молча взял чашку, предназначенную для Богарты.

- Ты с кем там гулял? - вместо обычных благодарственных слов заявил Кхельт.

- Что?

- Что слышал, - явная грубость обещала неприятности, - мы Богарту любим, есть у нее элемент удачливости. Сколько с ней работали, и чувствуем это. А вот с мужиками ей не везет сильно. Муж то сам знаешь какой, да и ты не лучше.

- Что? - Саньо не понимал претензий добровольного защитника Богарты.

- Я тебя от нас всех предупреждаю, оставь ее в покое, не нагнетай атмосферу, - вежливо, но твердо попросил Кхельт.

Через десять минут директор труппы Инрих ругался хуже Боцмана. Увечья главного героя будущей постановки и одного из охранников, а также разгром повозки были основной причиной ругани.

В труппе появилась новая сплетня, что Саньо сменил ориентацию, и подрался из-за этого с охранником. Богарта так и не получила ответа у своего подчиненного о причине драки, и велела два дня отлежаться. Над побитым Саньо хлопотали все женщины труппы. Хэссу пришлось поделиться запасами травок. Особо Саньо понравилось прикладывать к ноющим ребрам блюдечко работы мастера Варварнурава. Молодой вор заподозрил, что вторая ипостась блюдечка исцелять боль. Решив проверить это в ближайшее время на следующем побитом, Хэсс продолжил чтение познавательной книги о моде и любовных недугах.

Линай придавался радостным и тревожащим мыслям. Он думал о своем скором Величии. Никто другой до него не достиг и уже не достигнет подобной силы. Линай всю свою жизнь потратил на достижение этой цели, а сейчас она была от него в нескольких днях пути. Понимая, что непогода не позволяет двигаться вперед, Линай старался терпеливо ждать. Ученик, ощущая напряжение учителя, держался тихо и скромно, даже вопросов лишних не задавал. Бегал за едой и чаем, совершал в углу дыхательные упражнения.

Линай прикрыл глаза и еще раз перебрал в уме свои будущие действия. Во-первых, ему надо добраться до Черной скалы, и пройти от нее по правой тропинке десять тысяч шагов. Там будет долина колодцев. Линай должен не сбиться со счета, не свернуть с тропинки и выйти в долину колодцев. По некоторым сведениям в долине два десятка колодцев, и надо выбрать свой. Все они разные - эти колодцы мира. Линаю надо будет заключить с колодцем договор, и отдать колодцу то, что он попросит. По предчувствиям и знамениям Линай знал, что отдать надо будет живого человека. Жертвой предназначено стать Эльниню. Только тогда колодец позволит напиться силы. Затем Линаю надо будет вернуться по тропинке до Черной скалы, и тогда он сможет увидеть записанное на скале слово, которое является основой этого мира. Линай, зная основу мира, станет всесильным. От этой мысли старца обдало таким жаром предвкушения, что заметил и ученик.

- Простите, учитель, - побеспокоил его Эльнинь.

- Да? - Линай вернулся в образ лучшего учителя. - Что тебе?

Эльнинь хотел сказать вовсе не это, он открыл, а потом закрыл рот, сглотнул, и тогда только сказал:

- Я сбегаю за чаем, учитель?

- Сбегай, - разрешил Линай.

Он еще раз напомнил себе, что с учеником надо обращаться терпеливо и по-доброму. До этого у Линая не было особых надобностей себе об этом напоминать, но сейчас нетерпение затмевало все вокруг, и Линай проявлял раздражительность.

Подумав о своем последнем ученике, Линай вспомнил и других своих учеников. Первый ученик у него появился в двадцать пять лет. Вернее, это был не ученик, а товарищ. Они вместе ходили по земле около трех лет, а потом случилась трагедия. Его товарищ не выплыл из реки, говорили, что ушел жить к русалкам. У Линая не хватило силы, чтобы убедить своего товарища остаться, когда его очаровали русалки. Тогда-то в реке на общем сборе Линай и услышал о колодцах силы и об основе мира. Он собирал сведения по крупицам, но через десять лет, знал уже многое. Линай стал искать эти колодцы по всему миру. Два его ученика погибли в странствиях. Еще один сгорел по болезни. Еще через десять лет Линай узнал, где находятся эти колодцы мира.