Летопись Третьего мира. Ч.2 Южная Грань (СИ)

Амит, всё ещё хватающий обрывки его мыслей, дернул Тео за рукав, как бы говоря, что они справятся, и продолжил шагать в неизвестность.

Материя стала сгущаться. Монахи не видели, но чувствовали, что идти стало труднее, словно бы они погрязли в болоте, и оно засасывало их, тянуло ко дну. В то же время, казалось, что они находятся в маленькой коробке, и стены постепенно сдвигаются и вот-вот раздавят их. И всё это сопровождалось таким чувством, словно внутрь их душ проникли чьи-то ледяные руки.

"Мы просто идем к маяку? А дальше что? Дальше-то что??" - услышал медиум адресованный ему вопрос, но ответа дать не смог. Что-то внутри него говорило, что эта точка, с каждым шагом становящаяся все ближе и ближе, даст ответ и поможет. Он не был способен объяснить это чувство. Лишь ощущение.

Фузу затих.

Грозный дух младшего из двух ныне живущих медиумов в кои-то веки молчал, неспособный сказать что-нибудь полезное. Его носителю казалось, что дух напуган и осчастливлен одновременно, но причины первого и второго не были понятны.

Амит шел к свету, и был готов поклясться, что нечто подобное с ним уже происходило. Вот он - тот свет, к которому он шел сквозь сгусток темной материи. Руками, давно потерявшими рукав плаща Тео, медиум потянулся к этому свету и взял его.

Мастер прозрел быстрее, чем успел моргнуть. Он увидел перед собой безжизненное тело пророчицы, распластанное на колодце. Её тощие и кривые, перемотанные пожелтевшими бинтами руки и ноги торчали по краям, а грудь оказалась пронзена четырьмя бесцветными кристаллами.

Где Амит?

Тео обежал глазами всю комнату, обогнул колодец и поднял несколько обвалившихся стен.

Где Амит??

Он и думать забыл про сгусток направленной темной материи, которая чуть было не прикончила и его и медиума.

Только вот где он?!

Хотя сгусток исчез по непонятной Тео причине.

Мастер услышал тихий стон, и сверху, прямо на его щеки, упали несколько камель крови. Тео поднял голову и увидел пронзенное металлическим штырем тело поседевшего медиума. Его конечности и побелевшие длинные волосы свисали вниз, а обмякшая рука едва удерживала ещё один прозрачный осколок, по изгибам и неровностям которого стекали несколько кровавых линий.

Осколок выскользнул из рук Амита и разбился в шаге от Тео, словно это был не кристалл, а дешевая стекляшка.

Здание продолжало рушиться, и по потолку, с прибитым к нему медиумом, пошла трещина.

Глава девятая.

Бактикская расщелина.

Это место больше всего походило на овраг, появившийся в результате битвы двух титанов. Землю словно бы прорезали гигантским ножом, и та, подобно мягкому шоколадному торту, послушно прогнулась.

Веллизы, известная в узких кругах под именем мастера Визы, надвинула на глаза капюшон и вдохнула тяжелый влажный воздух. С нежность и любовью, какую ни один из её учеников никогда не видел в её глазах, она взглянула на расщелину, разделяющую деревеньки побережья моря Сайланте от Бактикских полигонов. Великий и грозный мастер, прослывшая матерью монашеского учения, походила на малое дитя, которому подарили давно желанную игрушку. Радость и ликование царили в её душе.

Ведь с этого дня он снова будет с ней.

Почуяв за спиной приближающихся людей, она взялась покрытой морщинами рукой за краюшек капюшона и прыгнула вниз, в бездну, куда уже много столетий никто не спускался.

Визы почуяла Стижиана, вернее - его след. В другой раз она бы проследила куда он направлялся и с какой целью, и может быть даже попыталась узнать, где он сейчас, но это не имело значения. Ничто не имело. Ведь сегодня она услышит его голос.

Одераричи.

Ночью прошел ливень, так что женщина шлепала по глубоким лужам босыми ногами, уже перемазалась грязью по колени, что уж говорить о красном бархатном плаще, волочащемся за ней.

Она прошла по центральной, видимой только ей одной тропе и остановилось в нужной точке. Повернув голову налево, она увидела черное пятно, могущее показаться лишь тенью, и уверенно двинулась к нему. Это был узкий, залитый водой и грязью проход, на некоторых участках которого ей проходилось идти боком и полагаться только на интуицию. За прошедшие века, которые она ждала этого дня, строение прохода сильно изменилось.

Не меньше чем через полчаса медленного и осторожного продвижения, она наконец вышла в невысокую, но широкую пещеру, по которой полумесяцем текла река. В некоторых местах тонкие речушки оказались заблокированы и они уже нашли путь, пробив дорогу сквозь серые, покрытые мхом камни.

У дальней стены пещеры, словно бы царь, круженный своими вассалами, находился он.

Сидящий на нескольких огромных, сброшенных им же самим змеиных шкурах, ещё не человек, но уже со сформировавшейся головой и туловищем, плавно переходящим в желтоватый змеиный хвост, сидел Одераричи, склонив голову, и его лицо прикрывали длинные, спутавшиеся волосы медного цвета, с частым черными полосами.

Змей услышал приближение Веллизы за много часов до того, как увидел её, и слышал хлюпанье её ног по лужам пещеры. Нежелание поднимать голову и показывать свое лицо вполне оправдывалось появлением его старинной знакомой.

Мастер перешагнула через узкую речушку, перепрыгнула ещё пару, и лишь потом её ноги опустились на нежную, тонкую, но в то же время колкую чешую, покрывшую добрую половину пещеры. Остановившись в нескольких метрах от не шевелящегося, но живого хвоста, она опустилась и села:

- Здравствуй, любимый. - Улыбнулась Веллизы, зная, что тот, ради кого она проделала долгий путь от Храма Северной Звезды до Бактикской расщелины, находится в сознании и слышит её голос, а возможно, и её мысли.

Голова, держащаяся на тонкой, ещё не до конца восстановившейся после трансформации шее, медленно, с хрустом позвонков и шуршанием сухожилий, приподнялась, и мастер наконец увидела его лицо. Его прекрасное лицо, пусть на нем и была тонкая кожа, просвечивающая вены, мышцы и челюсть, пусть он выглядел так, словно его изуродовали ожоги. Он прекрасен.

Огромные желтые глаза Одераричи с трудом сфокусировали свой взор на монахине. Золотисто-медное кольцо, внутри которого вырисовывалось ещё одно, хоть и нечеткое, и недалёкий от круглого, но всё же вытянутый вертикальный зрачок. Змей отчужденно глядел на Визы несколько минут, прежде чем она решилась ещё что-то сказать.

- Наконец настал этот день, и ты пробудился, любимый. Я так рада, - лепетала она и лелеяла каждый миг, в котором могла видеть его, - мне столько всего тебе нужно рассказать, любимый!..

- Сколько раз ты собираешься повторить это глупое слово? - Пронесся по пещере его леденящий душу голос, от которого задрожала вода, и мурашки радости и благоговения вихрем промчались по телу Визы. - Что тебе нужно от меня?

На мгновение она онемела, не ожидавшая такой встречи. Не будь в ней слепой любви и жажды обожествления находящегося перед ней одного из древнейших существ в мире, она смогла бы трезво оценить ситуацию и никогда не пришла бы сюда. Но сердце ныло, и сердце звало. Ни один мужчина, а их у неё были сотни, не смог заменить его.

- Я вижу, годы не помогли тебе побороть твою детскую слепую влюбленность, Монтера. Говори, что хотела сказать. - Он говорил тихо, но пещера как следует усиливала его голос и каждое слово, каждый вдох были слышны.

- Я... шла к тебе, надеясь, что чувство, возникшее между нами столько лет назад, ещё теплится в твоем сердце. Я...

- Чувство? Желание продолжать свой род вовсе не должно быть вызвано каким-либо чувством. Я дал тебе возможной привнести в этот мир новую жизнь и дорого заплатил за это. Здесь нет никакого чувства. - Голос Одераричи вовсе не отдавал хрипотцой, он просто был сиплый и низкий. Взгляд по-прежнему не выражал ничего, как было всегда.

- Надеюсь, ты захочешь знать, что я родила девочку. Здоровую, сильную девочку, уже не раз показавшую себя. - Монтера прижала руки к груди, словно бы держала новорожденного. Её глаза по-прежнему скрывал красный капюшон.