Летопись Третьего мира. Ч.2 Южная Грань (СИ)

- А ведь у алтаря, на первом этаже, негатива не было.

Маг цокнул языком и снова старательно вспоминал все слова, что ему говорила тогда Ора на поляне, и спросил:

- Там погибло несколько сотен инквизиторов. Так? Судя по вашим тамошним охам, смерть их не была приятной. Если судить по вашей логике, то негатива там должно было выделиться ой-ой-ой сколько. Верно?

Монахи закивали, не подумав, что Дримен этого не видит.

- Значит, их вполне могли перебить с целью выделения негатива. А это значит, что мы столкнемся с кем-то, чей сосуд души способен впитать такой объем энергии. - Продолжил он. - Но, опять-таки, если вспомнить слова Оры, то если негатива, обращенного в темную материю станет больше, чем того позволяет сосуд души человека, он обратится в некое подобие обезумевшего демона. Отлично.

- Что ж хорошего то? - В один голос спросили монахи.

- Демоны - моя специальность.

Если верить пространственному воображения Дримена, то помещение за дверью, перед которой они стояли, должно было или вести во все прочие комнаты, или быть одной огромной залой, тянущейся над всем первым этажом.

Роан навалился на дверь и та с легкостью открылась. Вырвавшись сквозь неё поток энергии отбросил всех троих назад.

Когда Тамлин, подняв на ноги пошатывающегося от ушиба мага, поднял голову, то он увидел перед собой вход в обыкновенную, ничем не примечательную с виду комнату, в центре которой, посреди огромной, сложнейшей кругообразной формы руны, сидел человек. Одетый в серые тряпки, он держал в руках маленький, причудливой формы кинжал, похожий на смесь расплющенной еловой шишки и кактуса.

Несмотря на невзрачный вид незнакомца, монахам с трудом удалось сделать хотя бы два шага к зале: негатив бил им в лицо, не давая ступать вперед.

Дримен не чувствовал негатив так, как монахи: в его сосуде было что угодно кроме энергии сияния, так что для него эта энергия была просто энергией, сопротивляться которой было не так уж просто, но и не слишком сложно.

Он видел человека, сидящего в центре комнаты, однако его аура не была целой. Создавалось впечатление, словно там сидел человек, у которого кроме головы нет ничего. Его переполняла тень, и маг это понял.

Человек в центре не обратил никакого внимания на только что случившееся, а продолжил вырисовывать какой-то мелкий круговой узор на полу.

- Что это за руна? - Спросил Тамлин полушепотом, не подумав, что другие монахи, за исключением Оры, но она-то случай особенный, не больше его понимаю в инквизиторском учении.

- Не знаю. - Роан ответил честно, но потом добавил. - У меня есть предположение, что этот рисунок на полу каким-то волшебным образом стягивает весь негатив в округе. Невероятно. Нам ведь всегда говорили, что никто не способен управлять негативом.

Дримен почувствовал, как что-то внутри его книго-сумки потеплело. Он положил руку на обложку книги и почувствовал волны, идущие от единственного магического предмета, оставшегося там: от последней руны, врученной ему Линео.

- И почему сейчас? - Спросил сам себя маг, воспроизводя по памяти все нащупанные им на той дощечке знаки.

- Маг, ты как? Ходить то можешь? - Без особой язвы, с целью просто разрядить обстановку, спросил его Роан. - Лично я вот - с трудом.

- Мы можем попытаться его рассеять, - минуту спустя выдал Тамлин.

- Пошутил? - Усмехнулся тот. - Если бы этот негатив во что-нибудь впитался, в чье-нибудь тело, например, или в какие-то предметы, мы бы может и смогли его рассеять: прощупали бы слои, нашли бы сердце и все. Но против таких объемов чистой энергии может не хватить даже запаса Тео и Стижиана вместе взятых.

"Слои" - мелькнуло в мыслях у Дримена, и рисунок, изображенный на дощечке, который маг старательно вспоминал, исчез. - "Слои. Да. А если разрез? Если делать разрез по всем осям?"

И в голове начался хаос голосов, каждый из которых выкрикивал свои идеи и свои предложения. Чтобы их как-то унять, Дримен резко помотал головой из стороны в сторону, и из-под рубашки выскочил медальон подаренный ему Лексой. Он ударил мага по скуле и повис на груди. Тот взял его и стал сжимать, заставляя вещицу снова и слова менять форму с квадрата на ромб, с ромба на круг и с круга снова на квадрат. Это простое незатейливое действие помогало соображать в критические моменты вроде этого.

"Слои".

Скрежет кинжала по полу прекратился, и человек, перекладывающий ритуальное оружие из левой руки в правую, поднял голову на стоящих в дверях монахов, между которыми, казалось с виду, уснул маг.

- Могу я вас спросить, что вы здесь забыли? - Спросил человек как ни в чем не бывало, и его половая принадлежность по-прежнему оставалась загадкой.

Монахи не придумали что сказать.

- А какое число хотя бы можете сказать? - Человек потянулся, как следует зевну, и развёл руки, из-за чего показались части его грязного тела, с застывшими грязью и кровавыми пятнами на нем.

- Десятое сентября. - Ответил Роан, сконцентрировав энергию сияния в несколько игл на руке.

Человек в центре комнаты усмешливо покосился на легкое голубое свечение в руке монаха и вздохнул. Как бы говоря "ну что за дети малые" и махнул на него рукой. От этого взмаха Роана снова прижало к стене слева от Дримена. Ещё один мах достался Тамлину, но тот успел сообразить, чем в него швыряются, и рассеял мощный поток, в котором смешались материи тени и негатива, ещё не успевшего стать едиными.

Человек вытянул губы трубочкой. Присматриваясь к незваным гостя, затем хлопнул себя по лбу и усмехнулся:

- Точно-точно! - Проговорила, всё же, она, делая согласные слишком глухими, а гласные слишком звонкими. - Монтерцкии монакхи! Та-та!

Дримен мог бы узнать этот голос, но в данный момент он ничего не слышал, погруженный в свой бездонный внутренний мир.

- Гховорятъ, что если принестьхи в жертфу верного слугху Богхини, негхатива выделитъса колоссальное количестфо.

Вставший на ноги Роан оскалился, хрустнул парой позвонков на шее и ринулся вперед. Подобраться к женщине, пересыщенной материей тени, оказалось значительно проще, чем показалось на первый взгляд. Она была медленной, не способной быстро реагировать, и источала магию, бороться с которой монахи были вполне способны. Самым сложным было преодолевать фон негатива. По очереди, они подлетали к ней, нанося разного вида удары, и в сгустке черноты, которым был её сосуд, иногда проблескивала белизна, но она исчезала раньше, чем кто-либо из монахов успевал вновь направить сияние в ладонь.

- Она восстанавливается за счет негатива вокруг? - Уточнил Тамлин, приземлившись на носочки в углу комнаты. Он как мог старался атаковать, и в тоже время пытался прочесть руну, вырезанную этой женщиной на полу. Но даже после того, как ему удалось более менее детально рассмотреть вырисованное на полу неведомо что кругообразной формы, знаний об инквизиторском учении все равно не хватало, чтобы хотя бы приблизительно представлять себе что это.

Женщина продолжала атаковать смесью негатива и тени, и она совершенно не обращала внимания на мага, который прислонился к стенке и продолжал складывать чудо-медальон подаренный ему его женой.

И тут у него в голове мигнула лампочка.

- Остановитесь! - Крикнул Дримен монахам, но те не захотели его услышать: продолжали атаковать так, будто бы не знали, что в них не хватит сияния, чтобы разогнать темную материю этой женщины. - Это маг, вы, дурни!

Роан услышал и понял, к чему Перферо сказал им это: из всех магов, могущих быть здесь, это мог быть только магистр. Магистров женщин всего двое. Одна из них Долорес - маг тверди, которой, к счастью для Дримена, здесь не было, а значит это была Троккель - магистр воды. Сама её стихия в данном случае не значила ничего, ведь она пользовалась исключительно магией тени. Ужас заключался в том, что она - магистр, а их сосуды души - вещица едва ли не бездонная.