Огниво Рассвета. Роман целиком(СИ)

Встряхнул фальчионом, прогоняя с рук усталость и переводя дух. Но большой паузы мне не дали. На спину, впиваясь в плечи острейшими когтями, взлетел очередной враг. Этот удар едва не свалил меня с ног. Загнувшись и сделав несколько неловких шагов, я все же смог устоять, схватил клацающую челюстями возле шеи тварь за шкирку, швырнул через плечо. Подгибая под собой траву и гремя костями, ырка покатился по земле.

Не успел я должным образом распрямиться, как в бок громыхнула новая тварь, выбивая из рук фальчион. После этого столкновения мои ноги уже не сдюжили устоять. Вместе с обхватившим меня существом, я отлетел на несколько ярдов, больно рухнув навзничь. Не теряя времени даром, ырка сразу залез мне на грудь. Клыкастое рыло распахнулось в надежде прокусить мою шею, но мне, несмотря на возникшее после удара темечком оземь помутнение в глазах, удалось вовремя сориентироваться. Останавливая пасть всего в мизинце от моего носа, я схватил тварь руками за голову, чуть ли не оплетя ее пальцами. С натугой, кривясь от усилий и смердящего падалью дыханья кровососа, дернул в сторону -- раздался гнусный хруст, и ырка, с вывернутым под неестественным углом черепом, рухнул замертво.

Быстро свалив с себя зловонную тушу, я схватил взглядом лежавший примерно в пяти ярдах фальчион. Не позволив себе и маломальского перерыва, принялся перекатываться через бок, вскоре вернув клинок обратно в десницу и вскочив на ноги. Но очередного нападения, как ни странно, не последовало. Ырки, показываясь уже не только глазами, но и мордами, внимательно блуждали вокруг меня, шипели, стрекотали, хрустели травой. Видно, их ущербный разум все-таки уяснил, что жертва не так проста и даже в одиночку способна дать солидный отпор. Нахрапом такую не взять.

Твари бродили медленно, мелькая на расстоянии вытянутого меча и вынуждая меня выжидательно крутиться на месте. Острие фальчиона плавало в воздухе, ноги мерно топтались, глаза стреляли из стороны в сторону. Атаковать я не стремился. Они, вероятно, только на это и надеялись. Замахнусь на одного -- упущу из виду остальных, и тогда меня настигнет удар со спины, которому сложно будет противостоять, особенно если существа решат навалиться всем скопом. Теперь ырки явно прониклись ко мне страхом, а вместе с ним и неким "почтением", и сдуру точно не полезут.

Внезапно под сапогом что-то глухо хрупнуло, вмиг выметая из разума воцарившееся в нем сосредоточение. Носа коснулся легкий пряный аромат. Ырки все, точно по команде, застыли, глянув мне под ноги, вслед за ними взгляд опустил и я. Глаза уличили под сапогом раздавленное яблоко, что белой мякотью расплескалось на несколько дюймов вокруг, задев также мои штаны и обувь. Второй пухлый красный плод лежал рядом, и лишь чудо избавило его от участи собрата -- стопа на дюйм разминулась с округлым плодом. Как ни странно, я только сейчас ощутил появившуюся на плечах легкость. Котомка на них уже не повисала, скорее всего соскочив, когда меня опрокинула та тварь. Сама сума валялась неподалеку, развязавшаяся, с выглядывавшими изнутри припасами.

Поняв, что уделяю созерцанию размозженного фрукта непозволительно много времени, я вскинул глаза, ожидая увидеть готовящихся атаковать отвлекшуюся жертву противников... Но ырки стояли все так же недвижно, бестолково смотря на примостившееся у моего сапога налитое яблоко.

Я хмыкнул, нанизал спело хрустнувший плод на острие фальчиона, поднял. За движением яблока проследовали и завороженные взгляды существ.

-- Хотите? -- ехидно поинтересовался я, тряхнув мечом с красным фруктом на конце.

Ответа, как и ожидалось, не последовало. Ни угуканья, ни кивков Впрочем, это было и ни к чему. Я осознавал, отчего внимание тварей так пленил созрелый плод. Ырки --никто иные, как пораженные вампиризмом дети. Несмотря на то, что большая часть их человеческой памяти и привычек после обращения была утеряна, а остались лишь первичные животные инстинкты, некая часть ребяческой натуры все же прорывалась сквозь отмерший мозг. И теперь, завидев большое, сочное, красное яблоко, подобное которому они, наверняка, частенько уминали за обе щеки будучи живыми, ырки не могли оторвать глаз от блестящей фруктовой кожицы. В голове у них сейчас был лишь один призыв: заполучить! Однако учитывая то, что вожделенным плодом владело существо, внушавшее им большой страх, твари не дерзали нападать.

Я снял яблоко с клинка, чуть покрутил, любуясь смутно игравшим на кожуре солнцем, и, широко размахнувшись, швырнул что было мочи. Реакция кровососов не заставила себя долго ждать. Сорвавшись с мест, ырки, едва не сбивая друг друга с ног, ломанулись вслед за улетевшим невесть куда плодом, и спустя считанные мгновения я стоял в гордом одиночестве среди обрубленной и во многих местах примятой травы. Терять по чем зря эти драгоценные мгновения в мои намерения не входило -- быстро сориентировавшись по пробивавшемуся сквозь туман заходящему солнцу, я подхватил с земли котомку и стремглав бросился на северо-восток.

Бежал я недолго и относительно спокойно -- погони за плечами не наблюдалось. Высокие жухлые стебли постепенно поникали, уменьшаясь до привычных размеров, земля под ногами становилась водянистее, превращаясь в грязное вязкое месиво, тут и там мелькали жалкие буреломы, страшненькие пеньки и гнусно булькавшие жижей непонятного происхождения лужи. Вдруг из моментально опустившегося мрака вынырнули сухие кустарники и огромные болотные кипарисы. В нос ворвалась кисловатая вонь.

Топи Грон-ро явились внезапно.

***

Первое, чем следует обзавестись на болотах -- достаточно длинный шест. Благо, деревьев здесь, как крепко впившихся корнями в землю и уходивших вершинами под хмурые облака, так и поваленных было в достатке. Вскоре в моей руке оказалась трость длиной практически в фут, что тут же принялась прощупывать трясину на предмет затаившихся под грязью и готовых увлечь путника в свои недра пучин.

Идти приходилось медленно. Заиндевевшая болотная вязь с большой неохотой отпускала ступившие в нее ноги и их приходилось в буквальном смысле выдирать из липкой хляби. А еще этот туман. В топях он казался не столь густым, однако куда более едким. Терпкое марево заползало в нос и рот и словно оседало там мелкой, холодной, гадкой пыльцой, отчего дышать становилось по-настоящему тяжело. Вдобавок эти непередаваемые болотные ароматы сырости, гнили, тухлятины... Впрочем, какой смысл жаловаться? Ведь иного выбора, как, несмотря на все неудобства, пройти Грон-ро насквозь, мне не оставалось.

В один момент тяжелые условия вкупе с накопившейся усталостью и голодом все-таки одолели меня, и, приметив небольшую прогалину, я решил позволить себе привал. Расчехлив котомку и перебрав оставшуюся в ней снедь, которой мне должно хватить на день-другой, моя персона принялась за обед. Светило уже полностью завалилось за горизонт, что было отнюдь не самой отрадной новостью -- брести по топям в кромешном мраке мне совсем не хотелось. Пока что из живности я, благо, встретил лишь несколько ворон, что, едва мне довелось подступить к облюбованному ими кипарису, тут же вспорхнули с веток и, громко хлопоча крыльями, скрылись в тумане. И я очень надеялся, что мне и далее не будет попадаться ничего здоровее и страшнее подобного зверя.

Впрочем, то, с какой скоростью мои ноги двигались по болотам, настораживало. Черное небесное полотно уже вовсю сверкало мириадами звезд, а я, по ощущениям, не отошел от поля ырок и на две сотни ярдов. Единожды мне даже, окинув взглядом болотный пейзаж, еле удалось побороть в себе рвение плюнуть на все и двинуться в обратном направлении. Но нельзя -- обучение должно быть закончено. Во всяком случае, так утверждал учитель. Хотя с каждым днем в моей голове все четче звучала мысль, что это не единственная причина, по которой Форестер, изменив собственным принципам, взялся меня обучать, а после отправил в Трелонскую башню. Причем именно в тот день. Впрочем, ответами на многочисленные "почему?" я, увы, не владел. Но вполне возможно, что разгадки уже давно ожидают меня в конце пути. Осталось лишь одно -- добраться. А пока мне вряд ли выпадет шанс заглянуть за театральную ширму.