Тайпэн. Оскал войны

То что, Хань говорит все это не просто так, Сумиёси понял сразу же, и вопрос сиккэна не заставил себя долго ждать

— У вас есть какая–то мысль, тайпэн?

— Если позволите, то я хотел бы сам заняться этим речным походом, в то время как уважаемые Цзянь и Вань будут руководить сбором главной армии в Вулинь и общим командованием войсками. Лучшей фигуры, привлекающей к себе внимание Юнь, чем я, у нас нет. А для того, чтобы сделать это поход по Чаанцзянь возможным, и заставить генерала Манчи всерьез отнестись к нашему рейду, мне понадобится всего лишь один указ нашего мудрейшего Императора.

Пальцы Ли Ханя аккуратно подхватили с макета маленький резной кораблик из красного дерева, «прятавшийся» в одном из заливов провинции Хэйан.

— Я надеюсь, мы сможем убедить Единого Правителя, передать под мое командование всех солдат абордажа Центрального флота. Если не ошибаюсь, на судах этого подразделения их как раз должно быть порядка трех–трех с половиной тысяч.

Глава 2

Птичий гам в глубине камышового «царства», высокие заросли которого укрывали собой весь противоположный берег, начался еще до рассвета. Причина разгорающейся утиной ссоры так и осталась неизвестной, так как появление дикого полосатого кота, привлеченного громким кряканьем, положило конец утренней перебранке. Крупные жирные птицы, молотя по воздуху крыльями, поспешно взмывали вверх, пока пушистый хищник неторопливо волок в укромное место молодого селезня, оказавшегося сегодня самым неудачливым. Несколько уток, неосторожно приблизившихся к середине реки, сбили в полете длинные стрелы с желтым оперением. К упавшим тушкам, удержавшимся на волнах Синцзян, тут же устремились несколько юрких вислоухих псов, выпущенных с борта ближайшей к ним куай–сё.

Новый командующий прибыл на два дня раньше оговоренного срока и в столь ранний час, что хайтину Реёко Кэй оставалось лишь громко обматерить матроса–вестового, поднявшего его в такое время, и мысленно отметить, что большая часть хороших начальников, которых он знал, поступила бы точно также, как и посланник Единого Правителя. Осушив ковш капустного рассола, хайтин с кряхтением выбрался из своей каюты и поднялся на верхнюю палубу. В белоснежных фигурных парусах корабля, растянутых между множества гибких крепежных рей, разными оттенками алого играли лучи восходящего солнца, а от реки тянуло приятной прохладой и свежестью так, что если бы не ощущение помойной ямы во рту, настроение Кэй окончательно пришло бы норму.

Остатки речной эскадры Чаанцзянь уже третью неделю стояли на привязи вдоль правого берега реки неподалеку от пристаней Пан–Ги–Ша, небольшого городка, населенного практически одними нееро и примечательного лишь из–за расположения здесь ремонтных доков, которыми пользовались корабли, патрулировавшие синие воды широкой Синцзян. Военные джонки местного «флота» расположились на более «комфортных» местах в порту Пан–Ги–Ша, но ни у Реёко, проведшего на корабельных палубах две трети своей сознательной жизни, ни у других командиров судов, отступивших сюда из Генсоку, такая ситуация не вызывала ни трудностей, ни раздражения. Как хайтин «Императорского рейдзё», самой крупной из уцелевших куай–сё, Кэй был вынужден принять на себя руководство остатками эскадры, едва завершилось их первое и последнее столкновение с Юнь. Несмотря на то, что матросы и солдаты абордажа наголову разбили захватчиков, пытавшихся овладеть паромной переправой вблизи Йосо, ракетная артиллерия врага сумела поджечь пять из одиннадцати кораблей, включая трехпалубный флагман «Владыку Вод». Гибель хайтина Дакона, старого друга Реёко, сказалась не лучшим образом на настроениях среди подчиненных, так что Кэй предпочитал держать их подальше от немногочисленных городских закусочных. На то, что они будут пить меньше осхе, чем он сам, хайтин, конечно же, не рассчитывал, но так, по крайней мере, увеличивалась вероятность того, что хмельные матросы не устроят массовых потасовок с местными жителями, стражниками или своими побратимами с кораблей эскадры Синцзян.

Неспешно добравшись до огороженной площадки впередсмотрящего на носу корабля, Кэй приложил руку козырьком к глазам, вглядываясь в очертания силуэтов, двигавшихся в сторону Пан–Ги–Ша вниз по течению. Ритмично взмахивая веслами и вспенивая бортами воду, по прозрачной глади к «Императорскому рейдзё» стремительно приближались джонки речной эскадры Хэйан. Вытянутые и изящные, с высокими покатыми боками, украшенными бронзовым литьем, столичные куай–сё разительно отличались от приземистых и однотипных кораблей замерших у берега на приколе. Реёко знал, какими гордыми и надменными были офицеры этой эскадры, но, скрепя сердце, вынужден был признавать, что задирать носы им позволяли опыт и мастерство, выпестованное в старейших семьях «воинов воды». Каждый из этих людей был хайтинов в седьмом или восьмом поколении, а даже простые корабельные распорядители и плотники имели за плечами по десять–двенадцать лет службы. Высокая дисциплина, регулярные учения и физические нагрузки по праву сделали матросов эскадры Камо лучшими в Империи, а осознание того факта, что им доверена охрана единственного водного пути в столицу, придавало этим парням дополнительный стимул не опозорить оказанной чести.

Могучие трехпалубные джонки, несущие на себе до двух сотен человек экипажа и по нескольку десятков малых метательных орудий, одна за другой проносились мимо. Несмотря на тихую погоду, течение реки и слаженная работа гребных команд позволяли судам развивать значительную скорость, и палуба под ногами у Кэй заметно закачалась, когда до «Рейдзё» стали докатываться первые волны, расходившиеся в разные стороны от столичных гостей.

Уперев руки в бока, хайтин по очереди разглядывал каждую новую джонку, некоторые из которых проходили всего в дюжине локтей от его корабля. Будучи облаченным лишь в широкие складчатые штаны и распахнутую на груди безрукавку из плотного войлока, Реёко вряд ли мог привлечь к себе внимание, и поэтому, пользуясь моментом, подмечал различные детали, которые чужие экипажи не стали бы демонстрировать на глазах у чужого хайтина. В целом картина вполне удовлетворила Кэй, и лишь на флагмане «Страже престола», следовавшем в замыкающей группе, взгляд командира «Рейдзё» невольно задержался чуть дольше.

Нет, его поразили не размеры или стать самого большого куай–сё Империи, не золоченые оклады его бортов и не размах великолепных парусов, выкрашенных в небесно–голубые цвета. Внимание Реёко приковал к себе чужой взгляд, такой пронзительный, притягивающий и пугающий одновременно. Эти странные вытянутые глаза с их причудливым разрезом, внутри которых плескалось малахитовое пламя, казалось, проникали в само сознание Кэй, играючи обнажая мысли и душу опытного хайтина.

Женская фигура, замершая на главной мачте «Стража», стояла у самой вершины на одной из слегка изогнутых рей, небрежно держась рукой за отполированную поверхность древесного столпа. Длинные огненно–рыжие волосы развивались у девушки за спиной, прекрасно контрастируя с ее свободным нарядом, в котором переплетались десятки оттенков темного. Ни один из этих цветом нельзя было назвать черным, и, чтобы описать их, требовалось обладать куда более весомым словесным запасом, чем тот, которым располагал Реёко. Конечно, хайтин видел уже не так хорошо, как в юные годы, но одно он сейчас мог точно сказать. Зеленые глаза демона, а сомнений в том, что это был демон, у Кэй не возникало сейчас никаких, заметили командира «Рейдзё», и сверкающая лисья улыбка была предназначена именно ему.

Еще долго Реёко провожал взглядом флагман речной эскадры Хэйан, пока тот не прошел между двух маяков, отмечавших вход в небольшую искусственную бухту близ Пан–Ги–Ша. Сзади послышались тихие шаги Сэйдзи Маэкэ, первого офицера «Рейдзё».

— Прикажите готовить лодку?

— А надо? — хмуро поинтересовался Кэй, оборачиваясь к своему старшему помощнику и проводя рукой по колючей щетине на подбородке.

— Как номинальный командующий над кораблями эскадры Чаанцзянь, вы обязаны засвидетельствовать свое уважение тайпэну Императора, поставленному над нами в качестве руководителя.