Бастард (СИ)

Как и ожидалось, наши пленники–медведи забыли о договоре тут же, стоило лишь их товарищам сломать выстроенную непосильным трудом баррикаду, они кинулись к ним навстречу. То, что отразилось на лице остальных бандитов, было достойно тысяч и тысяч картин. Но именно то, что медведи так резво кинулись к хозяину, спасло их от неминуемой гибели, потому что разбойники были действительно ошеломлены, ведь не будем забывать о том, что сейчас эти двое громил выглядели ни чем не лучше свежевытащенных из могил трупов, а возгласы, ими издаваемые, напоминали для банды больше какой–то странный заунывный вой, от которого кровь стыла в жилах, и хотелось поскорее убежать отсюда. И это как нельзя кстати играло нам на руку, иначе эти многословные здоровяки могли бы с лёгкостью выдать всю суть нашей маленькой аферы. Как только громилы приблизились к своим братьям по оружию, те тут же повытаскивали мечи и кинулись на них, но с искусством Рилиану они сравниться не смогли и поэтому завязалась продолжительная драка, в которой было сломано, как минимум, пять различных конечностей и выбито, по меньшей мере, два десятка зубов, это ещё не считая тех, что уже шатались, в любой момент готовые покинуть насиженные места. Вскоре здоровяки оказались в центре, а их плотно окружили, таким образом повернувшись спинами ко мне, ибо, скорее всего, просто–напросто не заметили моей одиноко стоящей у стены фигуры, что ещё больше радовало меня. Этой оказией я поспешил воспользоваться, чтобы усилить эффект иллюзии того, что на этот зал будто бы наложено страшное проклятие, которое якобы превратило уже двух из напавших в страшных уродливых мертвецов. К сожалению, в этот раз вряд ли удастся обойтись без кровопролития, но я буду считать это не более чем обыкновенной жертвы ради великого искусства драматургии. Как раз моё умение фехтовальщика подойдёт для неуклюжего трупа или призрака, которому и вовсе непривычно держать в руках земное оружие. Я издал глухой стон, который одновременно мог быть и нечленораздельным бормотанием зомби, и тихим плачем призрака, который уже устал скитаться в этом измерении, ведь ему уже давно пора бы вернуться туда, где ему положено быть. Несколько раз взмахнул мечом, чтобы привыкнуть к нему и в случае чего хоть как–то себя защитить, однако это не потребовалось, потому как эти парни действительно оказались очень и очень суеверными. Я лично никогда не понимал досужих слухов и страха перед ними. Знал, конечно, что и призраки и разные прочие мертвяки существуют при чём в довольно впечатляющих количествах, но уж слишком много разного связанного с ними бреда придумали для себя люди, загнав тем самым в клетку собственного страха настолько, что некоторые даже боятся сходить на кладбище, чтобы почтить память своих родственников, опасаясь как бы то, что они не воткнули своему прадедушке по маминой линии железный кол в сердце, не обернулось тем, что он вылезет из могилы в образе стригоя и выпьет их кровь. Или проверка на наличие упыря в могиле посредством проведения через неё лошади. Это же просто невероятно глупо, потому как над кладбищами всегда витает запах смерти, который инстинктивно вызывает у животных страх и отвращение, а конкретные захоронения являются своеобразным магнитом для этой энергии, концентрируя её близ себя, из чего следует, что при проходе через любую могилу лошадь заупрямится и не захочет идти. Поэтому получается, что лежит ли в могиле стригой или нет, определяется отнюдь не на самом деле, а просто смелостью и покладистостью лошади, с помощью которой это пытаются выяснить, что, согласитесь, не может быть надёжным способом по вышеперечисленным причинам. Так же хочется упомянуть о кругах, то ли начерченных мелом, то ли высыпанных солью. Когда мне выдалось не слишком приятное свидание с кем–то из неживого семейства, я посчитал своим долгом проверить этот народный способ, если верить молве, помогающий в ста процентах случаев абсолютно от любой нечистой силы. Мягко говоря, он совсем не сработал. Если же говорить грубо, то мне придётся выразиться некультурно и помянуть при этом всю родню того, кто начал распускать этот безосновательный и по–настоящему бредовый слух, поэтому лучше воздержимся и остановим вот–вот готовый вырваться наружу поток моего невероятно богатого словарного запаса, в котором весьма удачно сочетаются нецензурные выражение многих народов. Вернёмся лучше к делам более насущным, а именно к тем, кто не обладал моим рациональным мышлением и был полностью ослеплён домыслами и досужими сплетнями. Тот, кто стоял ближе всех ко мне, резко обернулся. Это оказался весьма щупленький тип с крысиным лицом, который ну совсем не смотрелся рядом с остальными весьма впечатляющими своим телосложением парнями, которые всё ещё пытались достать двух здоровяков своими мечами, но у них это получалось не очень, потому что кому–то из них удалось достать нож, а второму и вовсе меч, обезоружив сильным ударом по руке своего товарища. Я же в свою очередь выдавил самую жуткую улыбку из тех, на какие был способен. Этого хватило, чтобы крысо–человек сначала побледнел, потом посинел, а после и вовсе, закатив глаза, свалился в совсем не театральный обморок, грузно бухнувшись на пол, что совсем не вязалось с его фигурой. Этот звук просто не мог не привлечь внимание остальных. Несколько человек обернулись, за что тут же получили сокрушительные удары кулаков двух громил. Тех же, кого справедливая кара за свои злые деяния не настигла, увидев меня, приобретшего вид неведомо кого, да ещё и хрипящего да размахивающего во все стороны бандитским мечом, который, кстати сказать, больше напоминал то ли широкую саблю, то ли и вовсе тесак, тут же растеряли желание дальше продолжать бой. Заметив моё странное поведение и стараясь ему подражать, со стула поднялся и барон с Рилианом, которые тоже медленно, хромая, поплелись в сторону бандитов, обнажив свои мечи. Этого стало достаточно для того, чтобы те, кто ещё оставался и сохранял самообладание, растеряли его жалкие остатки, побросали своё оружие и кинулись наутёк, крича что–то про жуткое проклятие, про ходячих мертвецов, вплетая в это всё какие–то странные молитвы, анафемы и экзорцизмы, призванные, видимо, отгородить их от зла, скрывающегося в этом зале. Что же, я не был удивлён, потому что именно на это и рассчитывал, именно это и должно было стать финалом моего представления, столь удачно разыгранного благодаря несуществующим декорациям. Это был несомненный успех. Аншлаг! Полный зал! Толпа ликует и аплодирует, что есть мочи! Но кто мог знать, что слишком уж порывистый актёр решит, что этого недостаточно? Что подумает превратить эту пьесу из лёгкой комедии в трагедию? Наверное, он слишком уж хорошо знал людей и их вкусы. Понимал, что без крови у этого произведения нет шансов быть когда–нибудь поставленным на большой сцене, а судьба его по–прежнему оставаться шедевром лишь для маленьких и грязных театральных подмостков. О чём, вернее, о ком я? О том человеке, который не убежал, увидев меня, громил и приближающуюся мужскую часть баронского семейства. Который двумя резкими ударами отбил почти одновременные выпады обоих бандитов в «маскировке» и тут же прикончил их одним широким взмахом меча, который оставил за собой в воздухе и на полу кровавый след. Он наверняка пришёлся ровно по шеям обоих головорезов. Точный, действительно просто невероятно точный и замечательный удар, который мог выйти только у человека, понимающего, что пути к отступлению у него нет. Видимо, он был ещё суевернее, чем всего товарищи, думая, что потревоженная по незнанию злая сила не оставит его в покое, даже если он просто убежит отсюда в страхе. Но эта слепая вера в домыслы сочеталась в нём, видимо, с недюжинной храбростью, раз он решил кинуться в бой, а не просто сложить оружие на землю и ждать своей смерти.

Дальше всё произошло невероятно быстро, как мне показалось. После я не мог вспомнить это в подробностях никогда, но момент этот часто приходил ко мне в кошмарах. Всегда я после него просыпался в холодном поту и потом уже не мог заснуть, как ни старался. Высокий бандит одним скачком преодолел расстояние, разделявшее нас, так быстро, что я едва смог отреагировать на это движение, но каким–то чудом мне удалось отбить его удар. Жёстко, от чего у меня тут же заныла кисть. Но и мой противник покачнулся от этого, остался открытым. Во мне сработал обыкновенный рефлекс, заговорил инстинкт самосохранения, ибо я тогда всё–таки понимал, что если не я сейчас нанесу удар, то не увижу уже заката, который обещал сегодня быть невероятно прекрасным, не смогу уже насладиться вином и горячей пищей, не смогу вновь повидаться со своим другом эльфом, которого не видел уже так давно, потому что этот человек без промедления и жалости прикончит меня. Сам не помню, как я поднял меч, как в быстром взмахе запела сталь, как клинок прошил его плоть, сердце и вышел из спины. Помню только пелену перед своими глазами и жуткое ощущение тёплой крови на своих руках, ещё сильно сжимавших рукоять меча, помню предсмертный хрип бандита и то, как мы вместе с ним осели на пол. Как я всё же выпустил из рук меч, как уже бездыханное тело повалилось на пол, как растекалось постепенно под ним красное пятно, пропитывая мою одежду. Как Рилиан и барон трясли меня, пытаясь вывести из шока, я уже не помнил, хотя оба они мне потом говорили об этом не раз.