Предел. Дети палача (СИ)

В северо-западной части города морбест проломил лапой крышу таверны «Белый кролик». Укрывшиеся в заведении люди с воплями выбегали наружу, где на них набрасывалась нежить и нечисть. А на соседней улице ворхи и мертвецы окружили небольшой отряд солдат. Кольцо тварей сужалось.

На западе толпа ломилась через ворота в соседний квартал — в давке уже погибло немало людей. Все спешили к реке, к паромам, к лодкам. Два судна готовились к отплытию, а один корабль уже отчаливал под возмущенные крик толпы.

Рабочие в доках вломились на склад, где хранилась партия готового к отгрузке оружия и доспехов. Люди вооружились, надели броню и двинулись в город, на защиту своих семей.

В подворотне, в северо-западной части столицы, нищий по имени Сайз неожиданно для себя самого встал на защиту двух богато одетых женщин. Размахивая факелом, он отгонял крупного ворха.

— Пошла прочь, тварь! Убирайся!

Ворх скалился, отскакивал и снова приближался. Женщины скулили, прижавшись к стене. Бледная тварь потеряла терпение и бросилась вперед, но Сайз, издав яростный крик, вогнал в летящую на него раскрытую пасть факел. Тварь, выпучив глаза, рухнула возле ног нищего, а тот сунул факел ей в глотку еще глубже. Когда все было кончено, Сайз повернулся к женщинам и дрожащим голосом произнес:

— Идемте, я выведу вас из города через катакомбы.

Всполохи озаряли мрачное небо все ярче и яростней, будто за пеленой несущихся вдаль туч шла своя битва.

Глава 41

В клубах пыли Фарамор быстро шел по мостовой. За ним шагало с полсотни чернокнижников, среди которых был и Блэсс. Изуродованные трупы людей и лошадей, дома с выломанными дверьми и сорванными ставнями, обломки телег, повозок, оград и лавок — везде, где уже побывали чудовища, царили разрушение и смерть.

Фарамор направлялся не во дворец. Таракот подождет, решил он. Был еще один человек, которого жаждала уничтожить Искра.

«Круг должен замкнуться!»

— Круг должен… — прошептал Фарамор. Его растянутые в улыбке губы походили на загноившийся шрам.

А Блэсс, как и остальные чернокнижники, с тревогой и некоторой надеждой поглядывал вверх. С небом творилось что-то неладное. Тучи выглядели, как грязевой стремительный поток. И еще эти вспышки! «Неужели Нэб уже близко?» — каждый из чернокнижников задавал себе этот вопрос.

Сейчас Фарамора вела Искра. Она направила его в переулок, а затем вывела на улицу с разоренными торговыми лавками. Здесь, ударом топора, Фарамор прикончил раненого, стонущего солдата. А на следующей улице пришлось перебираться через завал из телег, повозок и бочек. Наконец Искра привела к дому с разнесенным в щепки крыльцом и выломанной дверью. Чуть дальше, возле таверны «Белый бык», вся мостовая была усеяна трупами, а еще дальше — лежала громадная туша мертвого морбеста. С соседней улицы доносились звуки боя: крики, лязг металла, ржание лошадей и грохот.

Фарамор забрался в дверной проем, проследовал через гостиную — здесь среди обломков мебели лежал труп женщины — и зашел в комнату с огромным камином, в котором мерцали угли. Справа возле стены стояли два больших сундука. Слева — стол и кресло с высокой спинкой.

— Думаешь, ты умнее всех? — насмешливо спросил Фарамор. Ведомый Искрой, он подошел и потянул на себя подсвечник, прикрепленный к стене над столом. Раздался скрежет, сработал тайный механизм и один из сундуков задвинулся в нишу в стене. На полу обнаружился люк.

Фарамор посмотрел на чернокнижников, которые стояли в проходе и усмехнулся:

— Он решил спрятаться. Но мы его вытащим. Давай, Хет, приступая к делу.

— Как скажешь, — буркнул демон.

Через несколько мгновений из-под пола раздались хрипы и грохот, будто что-то упало, а потом — тихое размеренное поскрипывание. Дверца люка откинулась, показалась голова с жидкими светлыми волосами, в глазах сверкали красные искры, на одутловатом лице — бесстрастное выражение.

— А вот и мой старый знакомый! — радостно, словно увидев лучшего друга, воскликнул Фарамор.

Палач Гейдер вылез из убежища и порывистыми шагами подошел к камину. На нем была теплая куртка и высокие сапоги с меховой окантовкой.

— Все, Хет, выходи из этого кабана, — велел Фарамор.

Тут же красные искры в глазах палача погасли, уступив место дикому страху. Гейдер уставился на Фарамор, потом перевел взгляд на чернокнижников. Его губы задрожали, выражение лица стало плаксивым.

— Что?.. Что?.. — промямлил он.

— Ты не узнаешь меня? — с наигранной обидой спросил Фарамор. — Ты, правда, не узнаешь меня?

Гейдер нервно замотал головой. А Блэсс подумал, что рассмотреть в Носителе Искры прежнего юношу не смогла бы и родная мать, будь она жива.

— Я тебе напомню, кто я такой, — Фарамор сложил руки на груди. — Ты отрубил голову моему отцу, Легису Тоулу.

Лицо Гейдера стало пунцовым, а потом побледнело. Дрожащая челюсть поползла вниз. Из глотки вырвался стон.

— Узнал, — довольно проговорил Фарамор. — Вспомнил. Не ожидал, что мы еще когда-нибудь встретимся? Да, не ожидал.

— Я… — прошептал Гейдер и всхлипнул. Он поднес пальцы к дрожащим губам, будто пытаясь вынуть из глотки, застрявшие там слова.

— А я ведь пришел убить тебя, — спокойно продолжал Фарамор. — Хотя, знаешь, по всему выходит, что я должен быть благодарен тебе. Да-да, именно так. Если бы не ты… В общем, не важно, нет у меня желания что-то объяснять такой мерзкой букашке, как ты.

— По… пожалуйста, — сумел-таки произнести Гейдер.

— Что? Мольба о пощаде? — Фарамор повернулся и взял у Блэсса свой топор. — Нет-нет, я все равно убью тебя. Видишь ли, круг должен сомкнуться, — он ухмыльнулся. — Этого желает Искра, да и я получу удовольствие.

— Нет! Не надо! Не надо! — прорвало Гейдера. Он рухнул на колени, уперев трясущиеся руки в пол. Глаза, в которых плескался ужас, готовы были выскочить из орбит. — Не надо! Нет!..

— По-другому я себе это представлял, — вздохнул Фарамор.

Гейдер быстро отполз к стенке и скорчился, прикрывая голову руками.

— Не… не… не… — он задыхался, а когда Носитель Искры занес топор для удара, Гейдер закричал и крик этот перешел в визг.

Лезвие, разрубив руку, врезалось в плечо палача. Следующий удар пришелся в живот. Фарамор с улыбкой, словно влюбленный в свою работу дровосек, заносил топор и бил, заносил и бил. В воплях Гейдера сквозило порожденное болью и ужасом безумие.

Пятнадцатый удар раскроил палачу голову.

Земля задрожала. Звук похожий на глухой стон обрушился на город тяжелой волной. Затряслись стены ломов — лопались стекла, ломались доски, скрипели балки. Люди в ужасе хватались друг за друга чтобы не упасть, на несколько мгновений забыв про чудовищ. А ворхи и кадавры разразились звериным ревом, выпуская в морозный воздух клубы вонючего пара. В глазницах мертвецов желтый огонь стал ослепительно белым. Тела тварей дрожали, будто листья под порывами ветра.

Тучи стали красными. Тут и там их разрывали желтые всполохи, и казалось, что по небу несется лавовый поток, освещая мир внизу темно-янтарным, будто предзакатным светом.

Когда короткое землетрясение закончилось, а тяжелый стон стих, продолжились бои на улицах города, возобновилась ярость и боль.

Сжимая в руке окровавленный топор, Фарамор вышел из дома, прищурившись, посмотрел на небо, и с презрительной улыбкой сплюнул на мостовую.

— Круг замыкается, — тихо проговорил он, и взглянул на чернокнижников, которые смотрели на красные тучи, открыв рты. — На что уставились, букашки? Идемте, у нас еще полно дел.

Фарамор повернулся и пошел прочь от дома, в котором у большого камина остывало разрубленное тело палача Гейдера. Теперь путь Носителя Искры лежал во дворец, к Таракоту.

Покинув стаю, вожак бежал к городу. Как Фарамора вела Искра, так волка тянула вперед неведомая сила. Он чувствовал, что ему предстоит сделать что-то важное, связанное с девочкой и Страшным человеком — то, ради чего, возможно, придется отдать жизнь. Но он был готов пожертвовать собой ради стаи, ради леса, ради чистого воздуха. Будучи молодым зверем, он видел матерых волков, которые уводили за собой охотников, устроивших облаву. Уводили от логова с самками и щенятами, и порой не возвращались. Теперь его черед. И хотя ему было страшно, но он, вожак стаи, пробежит поэтому ужасному городу и сделает то, что от него требует неведомый зов. Пробежит и сделает!