Альдана Последняя королева эпохи

— Опять не понял! Я тебя назначаю! — красавец хлопнул его по плечу.

— Эти правила ведь ещё не в силе, тут ниже написано, что они начинают действовать с того момента, как леди Армад станет королевой, — Николас ткнул пальцем в соответствующие слова на документе. — К счастью, и Кодекс — тоже.

— Вряд ли эта гарпия с лицом ангела не доберётся до короны, — Скентия сложил бумаги, и без этого уже успевшие измяться, в четыре раза и положил в карман брюк. — Моим помощником будешь ты, Фробениус и ещё несколько членов Совета.

— Смотри не заиграйся. Что-то ты слишком спокойно относишься к тому, что Эвилана будет править Альданой.

— Потому что глупо паниковать перед тем, что неизбежно случится. Пойдём, надо всех оповестить о том, что нас ожидает.

Они направились на площадь Ирандии Скавейл, ставшую в связи с последними событиями главным местом города. Образованные люди, глядя на памятник волшебнице, чьё имя было в названии площади, грустно вздыхали: эта женщина несколько веков назад тоже захватила власть над королевством в то время, когда правитель Альданы погиб, а наследников не осталось.

Завидев старейшину, все напряглись. Народу здесь было не так много, но практически все при оружии, хмурые. Молодые девушки и парни стали выглядеть намного старше, у мужчин и женщин появились первые седые волосы.

— Я должен вам зачитать один документ, — Скентия достал «Кодекс Альданы» и, встряхнув, развернул. — Не пугайтесь, пожалуйста, я не буду требовать, чтобы всё это соблюдалось.

Он озвучил все десять пунктов. Теперь стало казаться, что каждый человек на площади, кроме самого Скентии и Николаса, имеет вокруг себя затемнённую ауру, и вместе они все создают впечатление, что погода сделалась пасмурной — так все помрачнели.

— Завтра сюда прибудет отряд хранителей закона, проклятых блюстителей нового, как это ни противно, порядка, — громко, с вызовом произнёс человек лет сорока на вид, но голос его был как у тридцатилетнего, как и глаза, в которых мелькнула молния гнева. — Вы будете объяснять им, чтобы они придерживались вашей позиции?

— Им, как и мне, придётся подождать того дня, когда Эвилана Армад станет правительницей Альданы, — ответил Скентия ровным тоном.

— Вы уж извините, мистер Ринхафт, но я не смогу смириться и ждать, — протянул другой человек, моложе первого, если судить по глазам, лет на пять. — Надо что-то делать, замок занять, войско собрать, не знаю… Но не ждать этой анархии!

— Как твоё имя? — вдруг поинтересовался старейшина.

— Файризан Балифер.

— Хочешь быть одним из моих полководцев?

— Я не ослышался? — он замер с удивлением на лице, но спохватился: — Или тут подвох?

— Пока армии нет, — произнёс Скентия. — Я лишь знаю: долго мы притворяться, что поддерживаем новый хаос, не сможем, когда-то придётся начинать борьбу. Для этого нужна подготовка, которая займёт очень много времени. У меня есть образец энергии, из которой создан Хидаар, спасибо мистеру Томасу Дьюри. Постараемся понять, как можно воздействовать на этого монстра. Вот поэтому нам придётся встретить правление Эвиланы, понимаешь меня?

— Да.

— Наверное, ты думаешь, что мы будем медлить в исследованиях, и жалеешь, что не владеешь тайнами магии и не можешь повлиять на подготовку?

— Леди Анархия рискует, собираясь сделать вас правителем Лейшарда, — хохотнул Файризан. — Вы же мысли читаете!

— Я не ошибся, — Скентия повеселел. — Вам придётся потерпеть, полководец.

Скентия и Николас вернулись во дворец старейшин, в тот же зал, где произошел разговор с Виктором.

— Я начинаю верить сильнее, чем прежде, — красавец, усевшись, потянулся. — Идея взять сгусток энергии источника посетила Томаса случайно, но теперь всё сделалось не таким ух безысходным. Интересно, он предполагал, насколько он облегчил нам задачу?

— Могу спросить его об этом и передать его слова вам, если желаете. Действительно, теперь всё немного проще. Вообще странно немного: всего одна лишь идея, одно намерение, ещё не ставшее действием — и придало нам столько сил. Мысль — единственная энергия, которая мощнее магии, — мудро заключил Николас.

— Точно! — лениво растёкшийся в кресле Скентия тут же собрался, подавшись вперёд. — Мы ведь с тобой главные в Чёрных Гаванях, — он хитро улыбнулся, — и к нашим словам, которые есть ничто иное, как отражение мыслей, народ прислушивается. Нам повезло, что он делает это искренне, а значит — у нас сила не намного слабее, чем у Эвиланы.

— Леди Анархии, — Николас вспомнил выражение, придуманное Файризаном.

— Ступай, обрадуй своих, — элементалист снова расслабился, откинувшись на спинку кресла. — И заканчивай мне выкать уже.

— Как скажешь, — легко согласился Николас. — Надеюсь, до скорой встречи, — попрощался он.

— От тебя зависит!

— Гениально! — воскликнул Томас, когда Николас передал содержание беседы со старейшиной. — А я-то для себя этот образец взял, думал когда-нибудь изучить самостоятельно. О, Ветры, простите меня, я был эгоистом!

— Не страшно, — будущий помощник правителя Лейшарда качнул головой, — это одна из загадок нашего ума. Если смотришь вперёд с поднятой головой, то видишь то, что дальше, а не то, что происходит под носом. И ум наш так же: чем важней, выше задача, тем более сложные решения мы ищем, сразу перескакивая через варианты попроще.

— У Томаса комплекс, — сообщил Клавьер так, чтобы это попало в уши рядом стоящей Дашки и Алины. — Он не закончил Академию и теперь думает, что он не настолько умён, чем мог бы, и пытается доказать самому себе, что это неправда. Отсюда и тяга к магическим исследованиям.

— Ум от образования не зависит, — Джессика, как оказалось, тоже услышала Клавьера.

— Поговори с ним, а? — попросил он.

— С ним давно это творится? Вы все уже могли бы разъяснить ему, — упрекнула его Джессика. — Но я помогу ему, да.

— Не надо, сам справлюсь.

Клавьер покраснел: оказывается, в компании случайно образовалась тишина, и шум голосов перестал скрывать его шёпот. Джессике же было всё равно.

Томас выскочил из гостиной.

— Сам виноват, — жестоко заявила воительница. — Человек сам добивается того, что его обсуждают.

— С ним и так проблем много, — вздохнула Тина. — Раздражительный он какой-то стал. Вспыхивает быстро, но хуже видеть, как он остывает. Так переживать начинает, бедный.

— Мы, между прочим, не о Томасе говорили, — напомнила Кларисса. — Силуэт выхода у нас появился, теперь надо его чем-нибудь заполнить.

— Следует отдать Скентии сгусток энергии на анализ, — сразу высказался Саша, не ощутив укола недовольного взгляда колдуньи, который он поймал. — У него знаний больше, чем у всех нас, ничего не поделаешь, — он кинул ей ответный взгляд, с упрёком.

— Знания — это одно. Ещё есть мудрость, сообразительность, проницательность, находчивость, — ободрил её Бруно.

— Шар чёрной магии до сих пор у Томаса, кто-нибудь поднимитесь к нему, заберите, я отнесу, — решилась Кларисса.

— Дарья, на тебя надежда, — пропела Алина.

— Почему это?

— По-моему, ты его понимаешь, а значит, сможешь убедить.

— В чём?

— Тебе решать.

Сделав картинно-недовольное лицо, но в душе усмехнувшись, Дашка медленно поднялась и неторопливо, по пути собирая практически восхищенные взгляды, прошла к двери.

Томас стоял возле окна, смотря не на улицу, а на подоконник.

— Обиделся, — Дашка будто бы его упрекала. — Да, со стороны Джесс это некрасиво было — говорить о тебе в третьем лице в твоём присутствии. Но у неё характер такой, она никогда никого не жалеет, в том числе и себя.

— Мне не нужна жалость, — отчеканил Томас, поворачиваясь. — От вас мне не надо вообще ничего. Мне бы от себя добиться чего-нибудь, хотя бы того, чтобы у меня внутри всё попроще стало.

— Наверное, это мечта каждого хорошего человека, — Дашка села на кровать, не сводя глаз с Томаса, этим приглашая его сесть тоже, он опустился на стул.