Что будет, то будет (СИ)

— …Если у вас отсутствует двойка, — доносился ее голос откуда‑то издалека, пробиваясь сквозь шум в ушах у Северуса, — то вы беспокойны и нетерпеливы, а также склонны к мысли, что все вертится вокруг вас… Вы даже рискуете заболеть манией преследования…

Рука профессора летала над доской, на которой появлялись все новые иллюстрации и таблицы. Слабое постукивание мела становилось все более отчетливым, сила звука нарастала, и вот уже Северус морщился от шепота однокурсников и голоса Вектор, бьющего по его барабанным перепонкам с неожиданной силой. Что‑то похожее он чувствовал, когда находился под действием зелья, улучшающего слух, но откуда у него теперь такая невыносимая обостренность чувств? Северус перестал вообще вслушиваться в слова Вектор. Он обхватил руками голову и зажмурился. Вот бы сейчас просто взять и исчезнуть. А еще лучше — вернуться в те времена, когда они с Лэнсом пили чай у него в кабинете и разговаривали… о чем они только не разговаривали! Эта осень была, пожалуй, самой счастливой в жизни Северуса…

Но этому уже не быть никогда.

Профессор Лэнс умрет. Или… или разлюбит его. И как раз сейчас, сидя на уроке нумерологии, Северус с ужасом понял, что его больше устроил бы первый вариант. А иначе… он просто возненавидел бы Лэнса.

Северус впал в какое‑то странное оцепенение и не в силах был воспринимать ничего из окружающего мира. Он вцепился руками в сиденье стула так, что пальцы заныли от напряжения. В голове не осталось ни одной мысли. Только минуты через две он немного пришел в себя и подумал, что, похоже, начинает сходить с ума.

Северус оглянулся на остальных. Все продолжали записывать объяснения Вектор. Он смахнул с лица выступившие капельки пота, заправил выбившиеся пряди волос за уши и тоже взял перо. Вечером надо будет посмотреть у кого‑нибудь, что именно он пропустил. А до вечера еще так нескоро… Он вспомнил, что ему предстоят еще древние руны, а после обеда — Слагхорн, и поморщился. Северус просто не представлял себе, как сможет в таком состоянии выдержать до конца учебного дня. Может, сходить к мадам Помфри? Нет, она ему ничем не сможет помочь…

— Что с вами, мистер Снейп? — От голоса профессора Вектор он дернулся, как от удара током. — Вам нехорошо?

— Уже все в порядке, — ответил Северус.

— Это обязательно встретится вам на С. О. В., — предупредила она, обвела взглядом притихший класс и продолжила урок.

Интересно, преподавателей в самом деле не волнует, что происходит со студентами — лишь бы они сдали экзамены? Северус раздраженно нахмурился, встретив немного обеспокоенный взгляд Эванс, отвернулся от нее и, низко склонившись над партой и заслонив свои конспекты рукой, принялся делать вид, что записывает слова Вектор. На самом же деле он и не вслушивался. Эта тема ничего особенно сложного собой не представляла.

***

— А теперь запомните: с этим зельем нужно быть очень осторожным! — серьезно сказал Слагхорн. — Малейшая передозировка может привести к летальному исходу!

Урок зельеварения подходил к концу. Они под руководством Слагхорна только что сварили зелье Вербенациум, обладающее мощнейшим целебным эффектом, и теперь декан Слизерина счел своим долгом предупредить студентов о возможной опасности.

— Запишите, что вес препарата должен относиться к весу тела как один к пятидесяти тысячам! — продолжал наставления Слагхорн. — А в случае… Мерлина ради, Северус, на что ты там смотришь? Повнимательнее, пожалуйста, это важно! Так вот, в случае ослабленного иммунитета дозу необходимо сократить еще вдвое…

Северус перестал слушать преподавателя, расширенные зрачки его уставились в пустоту. Только что ему в голову пришла мысль… и как он раньше до нее не додумался? Это же так просто! Столовая ложка Вербенациума — и его невыносимая, невозможная, кошмарная жизнь подойдет к концу!

Или нет, не будет он принимать отраву! Что он, ядов не видел, что ли? Лучше пойти на площадку Астрономической башни, окинуть последний раз взглядом окрестности Хогвартса, взобраться на парапет и шагнуть навстречу ослепительной пустоте. И будет полет — первый и последний в его жизни, ведь он никогда не летал даже во сне. И ему не будут нужны глупые приспособления вроде метлы: он полетит свободно как птица, как ветер, как мысль!

Северус помчался к выходу, как только урок закончился. У двери он остановился, будто запнувшись, и оглянулся на Слагхорна. Тот разговаривал с Лили Эванс — видимо, они обсуждали сегодняшнее зелье. Профессор всегда относился к нему хорошо, а сейчас он, Северус, смотрел на него последний раз, хотя Слагхорн об этом и не подозревал. Блеск в глазах, лысина, пышные усы, круглый живот — Северус четыре с половиной года знал Слагхорна, но сейчас видел как будто впервые. «Прощайте, профессор», — подумал Северус и вышел в коридор.

Коридоры Хогвартса… На переменах они всегда полны студентов, которые лихорадочно перемещаются от одного кабинета к другому. Коридоры — это не цель перемещений, и все проходят по ним, не задумываясь. Однако что за Хогвартс был бы без коридоров? Выйдя из подземелья, Северус прислонился лбом к стене и постоял так некоторое время. Возникло ощущение, что если прислушаться, можно будет услышать то, что хотят сказать стены. Все это — в последний раз.

Так, теперь надо подождать, когда никого не останется рядом со входом в башню, а то еще кто‑нибудь увидит… Улучив подходящий момент, когда коридор практически опустел, и лишь два привидения в стороне вели какую‑то беседу, Северус юркнул внутрь.

Через минуту подъема по винтовой лестнице у него перехватило дыхание. Сняв с себя сумку, набитую книгами — и зачем только брал с собой? — Северус оставил ее на ступенях. Принцу–полукровке больше не понадобятся его учебники.

И вот он поднялся наверх. Утром выпал снег, и площадка вся была укутана ослепительно белым нетронутым покрывалом. Северус поежился от холода и направился к парапету, оставляя за собой четкие следы.

Окрестности Хогвартса выглядели теперь совсем не так, как осенью. Низко стоящее солнце на ясном голубом небе, режущая глаза белизна снега. Снег был везде: он простирался до горизонта, лежал на кронах деревьев в Запретном лесу, окружал озеро. Северус перегнулся через парапет и посмотрел вниз. В животе екнуло. Почему‑то при взгляде снизу, вот с того холма, башня казалась не такой высокой…

«Простите меня, профессор Лэнс, — думал Северус, взбираясь на парапет. — Я так больше не могу… а может быть, после моей смерти проклятье Принцев и перестанет действовать, кто знает? Прости, мама…»

«Помни о полете. Сейчас уже все закончится».

Шатаясь, Северус встал в полный рост, и при одном взгляде вниз у него тут же закружилась голова и подогнулись колени.

«Нет, лучше было все‑таки отравиться!» — мелькнула паническая мысль. Охваченный животным страхом, Северус захотел спрыгнуть обратно на площадку, но тут, к своему ужасу, он понял, что потерял равновесие и сейчас камнем упадет к подножию башни. Он хотел закричать, но что‑то сковало его горло так, что он не смог издать ни звука.

Вдруг Северус, уже начиная падать, почувствовал, как вокруг его талии обвились жесткие веревки, чуть не перерезавшие его пополам. Он висел, не будучи в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть, и какая‑то сила рывками тянула его вверх. В глазах потемнело; Северус больно ударился локтем о камень, потом оцарапал тыльную сторону ладони. Наконец его втащили на площадку. Темнота в его глазах еще не успела рассеяться, когда он почувствовал, что его пытаются приподнять на ноги.

— Северус! — пересохшими губами прошептал Лэнс. Он был бледен как смерть, в глазах застыл ужас. — Что ты делаешь?!

Колени у Северуса подкосились; Лэнс не удержал его, и оба рухнули в снег. Сил подняться уже не было. Лэнс немного отполз и сел, прислонившись к парапету. Профессор прерывисто дышал, волосы его растрепались. Северус судорожно всхлипнул и, не соображая, что он делает, вцепился в Лэнса что было силы, уткнулся в его мантию и разрыдался. Лэнс крепко прижал его к себе. Обоих била дрожь.