Колдовская магия

Катла увидела, как короля Врана Ашарсона буквально выдирает из рук высокой бледной женщины и ведет к ней истрийский лорд в темно-синем камзоле. Значит, король выбрал не Лебедь Йетры, не к месту подумалось ей. Хоть какое-то утешение для бедняжки Йенны…

Лорд и король неожиданно оказались похожи друг на друга: оба высокие, темноволосые, хорошо сложенные, вот только один носил бороду, а другой был в истинно южной манере чисто выбрит. Мерцающие огоньки свечей отражались на одинаково высоких скулах, в двух парах темных глаз.

Когда они подошли поближе, девушка поняла, что на этом сходство и заканчивалось, потому что истриец оказался старше ее короля, жестче в лице, несмотря на изящный серебряный обруч в волосах.

Через мгновение сердце Катлы забилось чаще, когда она сообразила, что этот лорд, которому остальные кланялись, перед кем расшаркивались и к кому обращались по имени, звучавшему, как нечто вроде Руефинка, был тем самым истрийцем, который приходил к ним в лавку в первый день Ярмарки.

«О Сур, — подумала девушка, — он уже запомнил меня как негодяйку…»

Тогда он показался ей опасным фанатиком. Ведь истриец поносил женщину, которую видели на скале, якобы посвященной Фалле, а потом ужасался при одной мысли, что Аран позволил женщине не только коснуться меча, но и выковать его самой.

Капитан стражи грубо поставил её лицом к королю. Кто-то перетащил трон поближе к этой части помоста, где теперь и сидел Вран, глядя по сторонам с отсутствующим видом: корона слегка съехала набок, а глаза ничего не выражали. Катла подумала, что он выглядит как игрушечный король из театрального представления, которым развлекали воинов клана Камнепада прошлой зимой: да, такой же грубый и жадный до выпивки… Ее сердце упало.

В первый раз с того момента, как ее поймали, девушка по-настоящему испугалась.

— Твое имя, пленник, — потребовал капитан стражи.

— Катла Арансон.

Король Вран посмотрел на девушку более осмысленно, явно пытаясь запомнить имя.

— Господин, — важно подсказал стражник.

Катла уставилась на него со странным блеском в глазах.

Нет уж. Она никого не станет величать господином!

Капитан стражи посмотрел на нее. Упрямство он всегда отличал с первого взгляда. Оставили б его с этой девчонкой на пять минут в укромном месте, подумал стражник, живо отучилась бы дерзить.

Капитан выпрямился, глубоко вдохнул и принялся выкрикивать обвинения:

— Катла Арансон, вас задержали по подозрению в совершении убийства…

— А кого убили-то? — поинтересовался кто-то из толпы.

Стражник умолк, раздраженный тем, что его перебили.

— Рабыню, — ответил он, обращаясь к толпе. — Девочку-рабыню жестоко зарезали, а ее хозяйку похитили. А часовня лордов Йетры, устроенная для Лебеди, подверглась поруганию…

«Проклятие, — подумала Катла, разглядывая пятна от пыльцы на тунике, — я всего лишь подняла парочку цветков. Это вряд ли можно назвать поруганием…»

Несколько истрийцев разом потеряли весь интерес к происходящему: рабыня — ну, это неприятно, конечно, и стоит немало, когда дело доходит до возмещения ущерба, но по крайней мере, хотя бы убили не одного из них. Что до осквернения часовни, так ведь устройство подобного садика посреди Большой Ярмарки само по себе рискованно. Все равно что самому напрашиваться на неприятности. Вот похищение — это да, это немного интригует…

Видя, как Врана Ашарсона уводит по помосту Руи Финко, лорд Тайхо Ишиан ощутил смутную надежду. Казалось, будто Фалла, покровительница всех влюбленных, дает ему шанс забрать свою невесту, спасти ее от осквернения в руках короля варваров…

Попытка пробиться к помосту через толпу зрителей, сосредоточивших внимание на предстоящем судилище, похожих на зевак у медвежьей ямы, напоминала плавание против течения. И все же он видел ее там — бледную и тихую, прекрасную, как ее имя, без единого изъяна… Тайхо знал, что пожертвует всем — репутацией, богатством, дочерью — ради этой женщины. Он жаждал заключить ее в объятия, посвятить ее Богине по всем правилам, отвезти ее домой в Кантару, чтобы спрятать навечно от глаз неверных. Мысль о руках северянина, ласкающих прохладную белую плоть, о губах варвара, исследующих сокровенные места ее тела, была невыносима. Тайхо собирался не просто заключить брачный союз, но выполнить священную миссию по спасению души.

Поэтому, когда капитан стражи громко озвучивал обвинение против пленника, Ишиан вначале не обращал никакого внимания на его слова.

Только когда народ принялся глазеть на него, он прекратил пробиваться сквозь толпу.

— Что? — зло спросил Тайхо какого-то человека, преграждавшего ему путь. — Что такое?

Человек оказался богатым купцом из Гилы. Он знал лорда Тайхо Ишиана по нескольким торговым сделкам: жестокий, очень жестокий и… странный, но все же его звезда восходит довольно быстро.

— Ваша дочь, мой лорд, — неуверенно ответил купец. — Они говорят о вашей дочери…

В ярости Тайхо развернулся. Стоявшие рядом шарахнулись от его взгляда.

— Что с моей дочерью?! — вскричал он.

— Пленника обвиняют в содействии похищению, — громко повторил капитан стражи. — Похищена леди Селен Ишиан, мой господин.

Он склонил голову в сторону Тайхо, чувствуя холод в желудке. Стражник вполне мог вскоре пожалеть, что не пришел быстро и по-тихому к этому лорду с известием о пропаже его дочери.

Сердце Тайхо обратилось в камень.

Селен похитили!

Как так случилось? Его лицо исказилось. Лорд двинулся к помосту, и толпа расступалась на его пути, образуя широкий коридор.

Капитан стражи понизил голос, когда Тайхо оказался достаточно близко.

— Господин, боюсь, что эйранские бандиты жестоко убили вашу маленькую рабыню и украли вашу дочь. Мы поймали одного из преступников, бежавшего с места преступления…

— Зачем…

Голос подвел Тайхо. Он непонимающе уставился на пленника. Без Селен все потеряно: нет приданого, нет Розы Эльды — и никогда не будет.

— Зачем этому… ничтожеству… понадобилась моя дочь?

Он посмотрел на капитана стражи темными от ярости глазами. Офицер поежился.

Секундой позже лорд Кантары вспрыгнул на помост и помчался к Катле, вытянув руки со скрюченными пальцами. Отбросив кинувшихся к нему со всех сторон стражников, он сумел схватить девушку за горло, не заботясь в отчаянии о нечистом прикосновении.

— Зачем? — взвизгнул он. — Что ты сделала с ней, шлюха?!

Солдаты оттащили Тайхо обратно, свели его с помоста вниз, где из ниоткуда появился высокий бледный мужчина, сочувственно положил руку на плечо лорда и зашептал ему что-то на ухо. Истриец обмяк, будто успокоившись.

— Продолжайте! — крикнул, перекрывая голоса, король Вран.

— Мы обнаружили этого… эту женщину убегающей с места преступления, господин, — объявил капитан. — И если Богиня улыбнется нам, может появиться свидетель совершенного непотребства. А пока у нас есть только это…

Он продемонстрировал угрожающего вида кинжал, помахав им толпе. Клинок был выполнен в северном стиле — с гравировкой и прекрасным орнаментом. Темно-красное пятно запачкало серебро лезвия, оставив следы и на рукоятке.

Король Вран взял кинжал из рук капитана и вдумчиво рассмотрел его. Прекрасная работа — отличная, изящная и функциональная, как хорошие эйранские корабли.

При виде кинжала лицо Арана Арансона превратилось в камень. Кровь отхлынула под обветренной кожей, оставив пепельно-серую бледность. Он, конечно, узнал клинок. Одно из лучших ее творений…

Остальные эйранцы стали вздыхать и перешептываться. Работу Катлы Арансон узнавали на всех северных островах.

— Я никого не убила, не ранила, не похитила, — раздельно проговорила Катла. — Клянусь именем Сура!

— А кинжал?

Голос Руи Финко прозвучал ровно и отстраненно. Он взял оружие у короля северян и повертел его в руках, тщательно избегая касаться все еще липкой крови, потом передал клинок обратно капитану и вытер ладони о камзол.