Осторожно, бабушка (СИ)

Напряженно слушавшие соседи заметно расслабились, некоторые опустили свое "оружие".

-- Понимаешь, в таверну прибежал Богдан и сказал, что около аптеки какой-то подозрительный тип ходит и к вам в окна заглядывает, - немного смущенно произнес дядя Лука. - Вот мы с Андрисом и Витеком и решили проучить негодяя. Мало ли кто бродит, а вы дамы одинокие.

У меня потеплело на сердце. Приятно сознавать, что тебя любят и готовы защищать. Я оглядела взволнованные лица соседей.

-- Спасибо! - растроганно поблагодарила соседей. - К нам Алесс приехал. Его-то Богдан скорее всего и видел.

-- Ну, поганец, - буркнул староста, вытирая пот с покрасневшего лица. - Я этому паникеру все уши оборву!

-- Не ругай мальчика. Ошибся он, с кем не бывает. Али со спины видел и не признал, - вступилась за сына мельника бабка Лукерья.

-- Да не стойте здесь, проходите в дом, - пригласила я гостей.

-- И то верно, - кивнул доселе молчавший Андрис, переступая порог и снимая шапку.

-- Где этот шалопай? - поинтересовался дядя Лука, ступая следом.

Упомянутый шалопай сидел, качаясь на ножках стула, и продолжал забавлять бабулю. При виде вошедшей толпы он немного сильнее оттолкнулся и, естественно, упал вместе со стулом. Не успел он подняться, как оказался в медвежьих объятьях бывшего аптекаря:

-- Явился, пропащая душа! Сказывай, где был, что делал?

-- Ой, а похудел-то как? В чем душа только держится! - это уже бабка Лукерья.

Я скептически посмотрела на брата. Действительно похудел, но взамен налился силой, движения стали более плавными и стремительными.

А Алесс при этих словах втянул живот и щеки, закатил глаза, изображая голодный обморок. Все расхохотались, наблюдая за этим представлением.

Едва гости обменялись приветствиями с бабушкой и братом и устроились для долгой беседы, как вдруг раздались сначала хлопанье двери, а затем быстрый топот. Через пару секунд на пороге показался запыхавшийся сын старосты.

-- Батя, приехал гонец самого Государя. Велел тебя кликать и народ собирать.

-- Чего это ему понадобилось?! - скривился староста. - По такому-то морозу коня гнать.

-- Не знаю, - пожал плечами мальчишка. - Говорит, у него новый указ!

Все буквально всполошились от принесенной мальчишкой вести. Староста поспешил домой, где, по словам сына, остановился гонец. Витек отправился к сельскому билу, дабы предупредить население. Наше село хоть и не особо большое, но и не маленькое, умаешься, пока все дома оббежишь.

Через несколько минут раздался гулкий звон била: два удара с длительным промежутком и один - с коротким. Это означало, что народу следует собраться на центральной улице, чтобы выслушать важную весть.

Должна сказать, в нашем селе давно заведено - для того, чтобы собрать все село по какому-либо поводу, когда необходимо присутствие всех взрослых жителей (несовершеннолетние и так прибегают, гоняй их - не гоняй), бить в било. Причем, для каждого повода есть свой сигнал. При пожаре, например, три коротких удара, затем три длинных и опять три коротких. Ежели нужно оружными защищать родные дома и семьи, то используется равномерный набат и так далее.

Я чмокнула бабулю в щеку, шепнув, чтобы она не волновалась, обещая долго не задерживаться. Быстро обулась, повязала шерстяной платок, накинула курточку и выскочила на улицу. Следом за мной из дома вышел брат, на хмуром лице которого отражалась тревога.

Захлопали двери ближайших домов, люди спешили на улицу, одеваясь на ходу. Постепенно народу становилось все больше и больше. Как я и упоминала, немного в стороне, чтобы не мозолить глаза родителям, прятались подростки. В этом возрасте уж очень любопытно знать, о чем взрослые говорят! По себе знаю.

У меня уже стали застывать на холоде ноги, и, чтобы хоть как-то их согреть, я стала притоптывать на месте, когда наконец появились мрачный староста и гонец, прятавший покрасневшее от мороза, а может и не только от него, лицо в шарфе.

-- Односельчане, прошу вас не волноваться и выслушать этого человека, который привез приказ самого короля! - слегка охрипшим голосом прокричал староста.

Да, не стоило ему говорить, что не стоит волноваться! Сразу раздался встревоженный гомон. Сколько ни просил затем наш глава утихомириться и выслушать сообщение, люди долго не могли успокоиться и выслушать весть. А какие только домыслы я не услышала!

Но постепенно, когда все предположения иссякли даже у обладающих богатым воображением бабулек, народ начал утихать, вопросительно глядя на этих двоих, которые безуспешно пытались перекричать шум.

Гонец, увидев, что на него, наконец, обратили внимание, достал из сумки свиток и продемонстрировал его народу. Затем передал старосте и сельским выборным, чтобы они засвидетельствовали целостность печати. Развернув свиток, он откашлялся и начал читать:

"Его Королевское Величество, герцог Шисский и Воргский, граф Далузан, Деннинг, Гортанз, барон Велорс, Жераз... (далее следовало перечисление других титулов, затянувшиеся на добрых пять минут и вызвавшее зевательный рефлекс почти у всех присутствующих) ... Скоттий Шестой приказывает всем жителям больших и малых городов, сел, деревень и других поселений доставить в течение десяти дней, к предстоящему балу Зимней Ночи, первые весенние цветы, как то: подснежники, ветреницы, мать-и-мачеха, ландыши, ромашки, маки, фиалки. Поселение, не исполнившее данный приказ, облагается штрафом в размере шестикратного годового налога с уплатой в течение упомянутых десяти дней. В случае отказа оплачивать штраф, жители будут изгнаны из своих домов, а населенный пункт стерт с лица земли. Поселение, жители которого выполнят указ, будут в течение шести лет полностью освобождены от налогов и повинностей, а лицам, принесшим ко двору требуемое, будет выплачена из казны премия в размере десяти полновесных золотых монет за каждое растение".

-- А теперь прошу поставить подпись о том, что ваше село ознакомлено с королевским приказом, - передавая свиток старосте, сказал гонец и подсунул какой-то пергамент.

Староста Влас, заснув пергамента за пазуху, невидящими глазами уставился на строчку, в которую ткнул палец вестника, и механически расписался. Тот удовлетворенно кивнул, свернул пергамент в трубку, засунул за пазуху и поспешил убраться подальше. И неудивительно, что за подобные вести могут и убить!

Мы продолжали стоять, пытаясь осознать масштабы навалившейся беды. Неожиданно в полной тишине раздался чей-то всхлип, а затем сдавленный плач. Я обернулась, плакала Ясина, прикрыв рот ладонью. К ее ногам жался маленький сын. Постепенно, когда народ понял размах несчастья, то там, то здесь слышались рыдания.

Шестикратный годовой налог! Это чудовищно!

Дядя Лука, взяв за плечо, слегка потряс старосту, дабы хоть немного привести в себя. Посмотрел на своего компаньона, на меня, Алесса, Витека, невесть откуда взявшегося Вульфа, и предложил:

-- Пойдемте в таверну, надо обсудить!

Если он думал, что слова предназначались только нам, то сильно ошибся - за ним пошли все, кто слышал его предложение. В результате в помещении было не протолкнуться. Дядя Андрис поставил бочонок пива мужчинам, чтоб лучше думалось, а женщинам выдал жареные пузатые семечки.

-- Покажи, что там написано, - обратился мельник к старосте. Тот вытащил свиток и бросил его на стол, как будто эта пакость жгла руки.

Мельник подтолкнул пергамент ко мне:

-- Прочти, дочка, еще раз. Так ли все написано.

-- Его Величество..., - начала я.

-- Опусти обращение, мы и так знаем, кому в голову пришла эта чушь, - криво усмехаясь, непочтительно произнес Витек. - Переходи сразу к сути.

-- ... Доставить в течение десяти дней, к предстоящему празднику Зимней Ночи, первые весенние цветы, как то: подснежники, ветреницы, мать-и-мачеха, ландыши, ромашки, маки, фиалки.

-- Первый раз слышу, чтобы ландыши и ромашки называли первыми весенними цветами. Они же в мае-июне расцветают! - удивленно заметила Валисса.