Оридония и род Людомергов (СИ)

— То в городе, когда под боком все.

— Не понимаю.

С высоты, оттуда, где находилась голова Варогона донесся тяжелый вздох.

— Дурни вы и есть дурни. Знаете ли, отчего ваши города оридонцы брать не решилися?

— Договорились мы с ними тогда.

— Вот то-то и оно. Говорю, что дурни. Великие дурни Владии вы…

— Прекрати нас оскорблять, — вскипел Ирпор. — Не забывай свое место.

— Не забываю. Только местами мы поменялись накануне. Про то вам неведомо, как посмотрю на вас. Ты не беленись, Ирпор, не в унижение я вам говорю. Не умею красиво… как есть говорю…

— Прав ты про нас, — согласился неожиданно Каумпор, — прав! Говори теперь как можешь! Как на ум приходит!

— Первейше приходит, что вы дурни…

— Это мы уже слышали.

— Второе приходит: идти нам надо другой дорогою. Как свернем, так и поймем разное.

— Что поймем?

— Братец, погоди. По порядку надо. Варогон, не ответил ты, почему городов наших оридонцы не брали.

— Потому как город — это место, где все что хочешь можно сделать, переделать, заделать. Быстро все. Разом. Порою такое оружие покажут горожане врагу у стен, что диву даешься. Вот поэтому.

— К чему ты это упомянул? — не унимался Ирпор.

— Не знаю. Не помню.

— Мы про конублов великих говорили, а ты нас дурнями обозвал, — напомнил Илло. По его голосу стало заметно, что разговор казался ему необычайно занимательным.

— Вспомнил. Про города. Это то, как ты мне сказал, что разное они придумывают против тебя. Не прав. Разное не смогут. Про города. Не смогут разным тебя докучать, потому как разное на разнообразии водится. На равнинах можно только неразное… о, кишки Могга, косный мой язык!

— Понял я его, — проговорил Илло. — Сказать хочет, что страх у нас перед конублами такой, словно в городе мы. В городе многое они придумать могут — власть у них полная там. Здесь же этого нет. Несколько путей здесь да и все. Я правильно сказал, Варогон?

— Самое оно.

— Что же это для нас меняет? — снял с языка брата вопрос Ирпор.

— Что? — спросил Илло.

— Опять пример про войско приведу. Не могу иначе.

— Приводи.

— Когда конница идет, то против нее пики выставлять надо. Против пехоты плохи они. Так и всегда, там где конница ударит — там пикинеров ставлю, а где пехота пойдет…

— Понял, — воскликнул Илло.

— Все поняли, — сказал Каумпор. — Продолжай, Варогон.

— Узнать нам надобно, когда, откуда и кто ударит…

— А для этого?…

— … для этого надобно нам далеко вперед отослать разведчиков, чтобы обходить заграды на нас. Но не только это.

— Что же еще?

— Бык нас после города ждал.

— Палларка. Да, верно.

— Ждал с армией. Не мог он ее загодя собрать, не зная про нас.

— А ведь верно, — поднялся от волнения на ноги уже и Илло. — Верно говорит брезд. Ух и умище! Великие конублы в каждом городе своих соглядатаев держат. Это может и наверное, но думаю, что точно держат. Когда мы…

— Погоди, — резко выпрямился Быстросчет. Его ум скоро протянул нити-причины к телу-следствию вчерашней сечи.

— Тсс! — предупредил их Ирпор. Разговор стал слишком громким.

Все трое уселись и придвинулись друг к другу.

— В караване у нас, что ли, есть?

— То-то и оно. Это и сказать хотел.

— Точно так. Есть. Знаю теперь, что есть!

— Братец, как же так. Своих подозревать и не верить — хуже ж нет этого!

— Тракт это, Ир. Не доверяй даже и своим.

— Чего делать-то будем?

— А что армия делает, когда такое есть?

Все замолкли.

— Находим и голову с плеч.

— Как находите-то?

Повисла тяжелая и длинная пауза.

По дороге быстро мчался всадник. Копыта его коня поднимали тучи пыли, но он не обращал внимание на то, что выдавал свое присутствие на много полетов стрелы вокруг.

— Когда мы ждем их? — просил Каумпор у Ирпора.

— К вечеру должны нагнать нас. Ты видишь?

— Да. Дурные вести.

Всадник, меж тем, доскакал до передового разъезда стражей каравана, сказал им нечто, сменил коня и тут же ускакал обратно. Воин из разъезда бросился к ехавшему неспешно Варогону и что-то ему передал. Брезд обернулся и посмотрел на холкуна. Тот тут же повернул грухха во чисто поле. Там они и встретились.

— Впереди ожидают нас саарары в количестве немалом. Стоят недобро. Частью прячутся.

Каумпор нахмурился. Значит, теперь не разбойки, а саарары. Отличий мало, но есть одно существенное. Саарары — союзники оридонцев и правят побережьем Владии. На них не навалиться всем валом и не смять, как Желтого Быка. Когда такая весть дойдет до саарарских владык у Великих вод, то тысячные армии двинутся в холкунские земли.

— Обходить будем, — сказал он и Варогон с готовностью кивнул. Ничего иного и не оставалось.

Жаль! До ближайшего города всего лишь полдня пути.

— Варогон, не дивишься ли тому, как придумано? — просил брезда Илло. — Не пускать нас в города.

— Дивно умны! — нехотя признал правоту пасмаса брезд.

— Мы будем умнее, — вдруг совершенно серьезно произнес Ирпор. Он стоял уставший. Смотрел перед собой тяжелым взглядом. Тем самым взглядом, который появляется, когда из головы уходит мальчик, уступая место мужчине.

Каумпор улыбнулся и потрепал его по шее.

— Будем, — сказал он уверенно. — Задумка то их. На всякий случай она. Второе препятствие нам, коли первое пройдем. Прошли мы его. Теперь вот это. Третьего не будет. Дорого для них такое. Хм… Пора нам исчезнуть. — Он поджал губы. — Сделаем так. Свернем с тракта и попробуем обойти их ночью.

— Знают они, что мы вот-вот должны появиться, — сказал Ирпор.

— Так и появимся. Коней мы забрали у Быка достаточно. Переложим на них тюки. Наполним пустые тюки… да хоть травой полевой и отправим к саарарам. Конублы пусть скажут, что караван ушел. Свернул.

— Тогда погоня будет.

— Известно, будет. Но к ночи не управятся за нами добежать. Когда же ночь…

— Что тогда, братец?

— Ничего. Иди и сделай так, как сказал. — Ирпор кивнул и отъехал. — Илло, — позвал Быстросчет, — призови мне Варогона. — Когда брезд подъехал к нему, Каумпор о чем-то зашептал ему. Тот хмыкнул, посмотрел на холкуна с одобрением и кивнул.

Саарары изнывали от жары. Небольшая роща, тощим краим своим подходившая к дороге и содержащая в себе полуразвалившийся трактир давно уж покинутый всеми обитателями, роща не могла сокрыть несколько сотен всадников. А потому некоторым из них приходилось изжариваться на солнце.

Они стояли здесь уже третий день. Их командир вальяжно развалился в самом центре рощи, где тень была самая сильная. Его храп разносился на всю округу.

Один из саараров смотрел на дорогу, тонувшую в небольших неровностях равнин, видимых только на большом пространстве. Его глаза слипались.

Вдруг, вдали показалось облачко пыли.

Подобно живительному прохладному дуновению, облачко это подняло с земли сотни саараров. Они оживленно переговаривались между собой, сбиваясь в кучки и старательно теснясь в тени.

Солнце садилось.

Караван медленно подходил.

— Не большой он, — сказал один из воинов.

— Где же? Большой! Хвост вон где, не видишь разве?

— Маленький он.

— Всякому свое.

— Да заткнитесь вы.

Караван подходил.

Храп в рощице резко прекратился и вскоре, протирая глаза на кромку равнины и леска вышел заспанный упитанный саарар. Его черные глаза опухли ото сна, а лицо еще сохраняло отметины брони и подложенной под щеку руки.

— Чего вылупились? — прокашлялся он. — На разграбление нам отдан он. Подпустите поближе да нападайте.

Среди воинов разнесся радостный шепот.

— Нельзя так, — подошел к главарю один из саараров. — Ежели холкуны прознают…

— Не прознают, кому не надо. А кому надо, знают. Режьте их.